Читать книгу "Записки карманника - Заур Зугумов"

Сплели ему лапти – поймали с поличным на месте преступления.

Сродни десяти Крезам – очень богатый.

Стилет – определенный формы холодное оружие.

Стиры – карты, изготовленные в местах лишения свободы. Чаще всего это происходит в крытых и ПКТ, так как в зоне всегда есть возможность переправить с воли фабричные карты. Называются они так потому, что шулера часто стирали символы на картах. Представляют они собой аккуратно нарезанные листы бумаги, склеенные в четыре, иногда и в пять слоев, все зависит от ее толщины. Как правило, это простая, то есть, не лощеная бумага с продольным слоем, на которую наносится клейстер. Затем следует просушка, прессовка, обрезание неровных концов, печатание, заточка и заправка. Весь процесс занимает не менее суток.

Сухарившаяся среди бродяг – выдававшая себя не за того, кто есть на самом деле среди людей воровского толка.

Схлестнуться с ворами – встретиться с ворами.

Тусоваться по хате – ходить по камере в разные стороны.

Ужалился – ввести наркотическую инъекцию.

Урка, уркам – вор в законе.

Уркагана – вора в законе.

Фарт – везение.

Фартовый – везучий.

Фортель – неожиданный, неординарный поступок.

Фраер – Если исходить из воровских понятий, то это любые люди, не являющиеся ворами в законе. В ГУЛАГе фрайером или фрайерюгой называли простачка, лопуха. Теперь так называют потерпевших и, вообще, наивных и доверчивых людей, непрактичных, а иногда и ни на что не способных. Кроме того, фрайер – это рядовой уголовник. Существуют и связанные с этим словом понятия: вечный фрайер – слабоумный человек; дикий фрайер – человек без каких бы то ни было убеждений, железный фрайер – трактор, экскаватор и тому подобная техника.

Фраеров и машек – потерпевших обеих полов.

Хмырь – спившийся, опустившийся преступник.

Хозобслуга – осужденные к небольшим срокам заключения, не имеющие взысканий и не придерживающиеся воровских законов, а потому и занимающиеся в тюрьме хозяйственными работами.

Цапки – руки.

Чалился в 164-й хате – отбывал срок заключения в 164-й камере.

Чёрных воронов – автомобилей, которые перевозят заключенных.

Чифирь – чрезвычайно крепко заваренный чай. Обычно в трехсотграммовую кружку с водой засыпают пятидесятиграммовую пачку.

Шёл по жизни правильно – своим поведением и образом жизни стремился войти в семью воров в законе.

Шкары – брюки.

Шконки, шконаря – спальное место в местах лишения свободы.

Шмон, шмонать, шмонают – обыск. Этот термин пришёл от узников Одесских тюрем начала прошлого столетия, где каждый 8-й день проводился обыск и, где в основном, сидели евреи и чтоб не могла понять охрана, они говорили на своём, т. е. ШМОНЕ – цифра восемь.

Шныряли – искали.

Шнифт – 1) глаз. 2) небольшое отверстие в двери камеры для просмотра надзирателями происходящего в камере.

Щекотнулся, щекотнулись – почувствовал.

Этапированными – отправленными на этап.

Не было бы счастья, так несчастье помогло

[Из цикла «Рассказы о Колыме»]

I

Весной этого года, будучи по делам в Москве, я был приглашен на день рождения к знатной и весьма загадочной особе. Хотя, если бы не был в тот момент в златоглавой, всё равно бы был приглашен. Так уж легла в тот раз карта.

Профессору, Елизавете Петровне…, известному во всем мире врачу-гинекологу, в тот день исполнилось 80 лет. Как только я увидел впервые эту почтенную даму, она почему-то непроизвольно напомнила мне картины Ренуара, которые я видел в Лувре – отливающие благородной, серебристой массой высоко зачесанные назад волосы, собранные в жгут. Прозрачно-голубые глаза, а крохотные морщинки в их уголках только придавали ласковость и нежность её улыбке. Она не нуждалась в косметике и, исходя из моих дальнейших наблюдений, ею почти не пользовалась, хотя дамы её возраста частенько этим злоупотребляли. Лицо Елизаветы Петровны всё ещё хранило свежесть и мягкие тона молодости. И здесь не было никакой тайны – ибо оно всегда светилось благородством и добротой, перед которыми любой парфюм – ничто.

Сказать, что это было шикарное торжество, связанное с юбилеем знаменитого человека, значит, ничего не сказать. Это был пир, в буквальном смысле этого слова. Сама по себе юбилярша была очень умна, скромна и прекрасно воспитана. Вела аскетический образ жизни, прекрасно ладила с людьми и, конечно же, была противницей подобных мероприятий, тем более, когда они касались её лично. Но именно на таком пышном мероприятии и настояли те, кто организовал его, хоть в нём и чувствовалась некоторая доля аскетизма. Шоу, на котором путешествие в прошлое плавно переходило в наши дни, дополнялось тостами седовласых старцев. Даже по одному их виду, не говоря уже о речи, от которой порой могло бросить в дрожь любого неоперившегося юнца, чувствовалось, что повидали на своем веку они не мало. И это слишком мягко сказано. Уж те, кто в теме, знают, о чём пишут. Ну а спонсорами этого потрясающего торжества были благодарные мужья пациенток, которые после долгих лет отчаяния, обретали своих наследников и наследниц. Всю полноту этого счастья, наверное, могут почувствовать только те, кто прошёл этот долгий путь вместе со своей половиной. И всё благодаря гениальным способностям юбилярши, которые ей любезно предоставил Всевышний.

Описывать собравшеюся публику, думаю, нет смысла, ибо некоторые из читателей видят их на экранах телевизора, наверное, чаще своих собственных жён. Ну и естественно, место для торжества было выбрано с подобающим вкусом – «Киноплов».

Само приглашение к столь известному и уважаемому человеку, с самого начала было окутано какой-то тайной, а потому не давало расслабиться, хотя, тюрьма, в купе с образом жизни и воровской профессией, научили меня всегда быть собранным и внимательным. Особенно это касалось именно подобного рода мероприятий, которыми, стоит отметить, в последние годы я не был обделен.

Когда мне стало известно, что юбилярша всемирно известный врач, я сразу подумал, что приглашение связано с моей покойной матерью. Они обе были врачами, приблизительно одного возраста. Наверное, воевали вместе. Возможно, их сталкивала совместная работа. Моя мать беременным после нескольких сеансов массажа – в утробе матери переворачивала ребенка, который находился в неправильном положении. А Елизавета Петровна как раз и была гинекологом. И это по её части. Я с детства привык видеть вокруг себя людей в белых халатах, а посему особо не заморачивался на счёт приглашения.

Об имениннице, на тот момент, я, можно сказать, не знал ничего, уверенный в том, что мне это и не нужно. Правда, краем уха услышал да и то непосредственно на банкете, что она врач от Бога, аскет, но, самое главное, что меня насторожило, человек, который терпеть не может рассказов о преступном мире и всего того, что с ним связано. А тут на тебе, самый, что ни на есть, антипод получил не просто персональное приглашение, но и был предупреждён о том, что юбиляршу сильно обидит его отказ или причина такового. Так что об игнорировании не могло быть и речи. Тем более, что я уже и сам был заинтригован. Ну что ж, поживём – увидим, подумал я, как обычно, когда попадал в подобные ситуации. Да и развязку этого странного приглашения, судя по всему, оставалось ждать уже совсем не долго.