Читать книгу "Красный монарх: Сталин и война - Саймон Себаг-Монтефиоре"

– Однако это люди совсем другого сорта. Они только что отошли от плуга или токарного станка, – сказал Керр.

– Но этот человек меня оскорбил, – мрачно произнес Черчилль. – Отныне он может воевать сам. – В конце концов премьер остановился и спросил: – Что, по-вашему, я должен делать?

Через час помощник Уинстона Черчилля позвонил в Кремль и попросил организовать встречу между британским и советским премьерами тет-а-тет. Секретарь ответил, что товарищ Сталин на прогулке. Конечно, эта прогулка была дипломатической уловкой. Дело в том, что взрыв негодования Черчилля по времени совпал с важными событиями на фронте. После них битва под Сталинградом стала неизбежной. В 4.30 утра 6-я армия вермахта атаковала 4-ю танковую армию Красной армии в излучине Дона и разбила ее.

В шесть часов вечера Сталин наконец согласился встретиться с Черчиллем в Маленьком уголке. После разговора британский премьер попрощался и встал, чтобы уйти. Сталин, казалось, смутился, потом спросил, когда они встретятся вновь.

– Может, пойдем ко мне домой, – неожиданно предложил вождь. – Выпьем вина, поговорим…

«Я ответил, что в принципе поддерживаю такую неформальную политику», – вспоминал Черчилль.

Иосиф Виссарионович провел гостя и его переводчика, майора Бирса, через множество коридоров и комнат. «Потом мы вышли на пустынную дорожку внутри Кремля и, пройдя пару сотен ярдов, оказались на квартире, где он жил». Сталин показал премьер-министру свое «простое, но величественное» четырехкомнатное жилище. Многочисленные книжные шкафы и полки были пусты. Библиотека сейчас находилась в Куйбышеве. Домохозяйка, явно не Валечка, поскольку в своих мемуарах Черчилль назвал ее «пожилой женщиной», начала накрывать ужин в гостиной. Предложение Сталина и ужин не были экспромтом. Он спланировал их еще после обеда. Александра Накашидзе позвонила в Зубалово и сказала, что Сталин велел Светлане приехать в Кремль и быть готовой «показаться Черчиллю». Затем вождь заговорил о дочерях. Черчилль сказал, что у его дочери Сары рыжие волосы.

– Моя тоже рыжая. – Сталин кивнул.

Эти слова были сигналом для домохозяйки привести Светлану.

В комнате появилась «очаровательная рыжая девушка». Она поцеловала отца. Сталин вручил ей какой-то маленький подарок, потрепал по голове и улыбнулся. Потом признался, что в молодости тоже был рыжим.

«В тот вечер у моего отца было очень хорошее настроение, – писала Светлана. – В таком настроении он мог очаровать кого угодно». Она помогла накрыть стол. Сталин в это время откупоривал вино. Светлана надеялась остаться на ужин, но когда разговор зашел «о пушках и гаубицах», Иосиф Виссарионович поцеловал ее и велел «идти заниматься своими делами». Она была разочарована, но покорно ушла.

– Почему бы нам не позвать Молотова? – предложил Сталин. – Он беспокоится о коммюнике. Мы могли бы решить все вопросы прямо здесь. У Молотова есть одно ценное качество – он умеет пить.

Когда к ним присоединился Вячеслав Молотов, на столе начали одно за другим появляться блюда. Кульминацией ужина, конечно, стал молочный поросенок. Сталин подшучивал над своим наркоминделом. Черчилль решил не отставать.

– Интересно, а мистер Сталин знает, что его секретарь по иностранным делам во время своего недавнего визита в Вашингтон сказал: он полон решимости без сопровождающих съездить в Нью-Йорк, а задержка с возвращением произошла не из-за каких-то поломок самолета, а потому что он в одиночестве гулял по Нью-Йорку? – спросил премьер.

Вячеслав Михайлович нахмурился. Уинстон Черчилль, конечно, не понимал, что такие шутки со Сталиным очень опасны. В тот вечер он посеял семена недоверия, которые едва не стоили Молотову жизни. Сталин рассмеялся.

– Он ездил не в Нью-Йорк, а в Чикаго, где живут гангстеры, – пошутил генсек.

– Эта война по напряжению такая же сильная, как ваша коллективизация деревни? – поинтересовался Черчилль.

– О нет, – ответил Сталин. – Тогда было труднее. Борьба шла не на жизнь, а на смерть.

Британец пригласил советского руководителя в Лондон. Сталин вспомнил свое посещение британской столицы в 1907 году. Тогда он был в Лондоне с Лениным, Горьким и Троцким. Когда речь зашла о великих исторических лицах, Черчилль похвалил своего предка, герцога Мальборо, за то, что тот «во время войны за испанское наследство защитил свободу Европы». Было видно, что премьер очень гордится предком. Он долго хвалил полководческий талант Мальборо.

На губах Сталина заиграла плутовская улыбка.

– А по-моему, у Великобритании есть более выдающийся военный гений, – решил вождь подразнить гостя. – Веллингтон разбил Наполеона, который представлял куда большую опасность для Европы.

Часы показывали половину второго ночи, а они еще не приступили к еде. Сталин неожиданно захотел узнать последние неприятные новости с Кавказа. Когда сэр Александр Кадоган, британский дипломат, принес набросок пресс-релиза, Сталин предложил ему попробовать молочного поросенка. «Мой друг поблагодарил, но отказался, – вспоминал Черчилль. – Тогда наш хозяин набросился на несчастную жертву сам».

Ужин закончился около трех часов ночи. Черчилль умолял Молотова не провожать его на аэродром, потому что видел, как тот устал.

– Вы действительно думаете, что я не смогу приехать? – с вежливой улыбкой поинтересовался Молотов.

Вернувшись в Кунцево, Черчилль лег на один из диванов Сталина. Он расхохотался и даже задергал в воздухе ногами.

– Сталин был потрясающим парнем. Какое удовольствие иметь дела с таким великим человеком!

Затем Черчилль решил принять ванну и начал раздеваться. С восторженными словами: «Сталин такой…» – он погрузился в горячую воду.

Союз был спасен. За окнами забрезжил рассвет. В Кунцево приехал Вячеслав Молотов, чтобы отвезти британского премьер-министра в аэропорт.

Сталинград и Кавказ. Берия и Каганович на войне

Сталин приходил в себя от ужина с Черчиллем на кремлевской квартире. В половину двенадцатого ночи он пришел в Маленький уголок. Там его ждали плохие новости. Обстановка на Северном Кавказе ухудшалась с каждым часом. Немецкие войска приближались к Грозному и Орджоникидзе. К Семену Буденному, командующему Северо-Кавказским фронтом, только что приехал Каганович. После увольнения с поста наркома путей сообщения Железный Лазарь захотел побывать на фронте. Сталин не возражал. Он поручил Кагановичу Северный Кавказ, потому что этот район был ему хорошо знаком. К тому же в годы Гражданской войны между Лазарем Моисеевичем и Семеном Михайловичем сложились хорошие отношения. Сейчас кривоногий казак и железный комиссар-еврей изо всех сил старались остановить немцев. Несмотря на неудачи на фронте, Семен Буденный оставался таким же весельчаком и храбрецом, как и двадцать лет назад. Во время обстрелов и бомбежек он отказывался прятаться в убежище. «Ничего, пусть бомбят», – только усмехался он. Каганович, попав на войну, представлял собой не самое приятное зрелище. Окруженный толпой офицеров из личной охраны и советников из Москвы, многочисленными нахлебниками, подхалимами и интриганами, Лазарь Каганович работал по ночам. Он постоянно находился в возбужденном состоянии, которое в любую минуту могло перерасти в шумную истерику. На нервы Железного Лазаря не оказывали успокаивающего эффекта ни четки, давно ставшие его визитной карточкой, ни цепочка для ключей.