Читать книгу "451 градус по Фаренгейту - Рэй Брэдбери"

В какую-то долю секунды, пока бомбы ещё висели в воздухе, нарасстоянии ярда, фута, дюйма от крыши отеля, в одной из комнат он увиделМилдред. Он видел, как, подавшись вперёд, она всматривалась в мерцающие стены,с которых не умолкая говорили с ней «родственники». Они тараторили и болтали,называли её по имени, улыбались ей, но ничего не говорили о бомбе, котораяповисла над её головой, — вот уже только полдюйма, вот уже только четвертьдюйма отделяют смертоносный снаряд от крыши отеля. Милдред впилась взглядом встены, словно там была разгадка её тревожных бессонных ночей. Она жаднотянулась к ним, словно хотела броситься в этот водоворот красок и движения,нырнуть в него, окунуться, утонуть в его призрачном веселье.

Упала первая бомба.

— Милдред!

Быть может — но узнает ли кто об этом? — быть может,огромные радио- и телевизионные станции с их бездной красок, света и пустойболтовни первыми исчезли с лица земли?

Монтэг, бросившийся плашмя на землю, увидел, почувствовал —или ему почудилось, что он видит, чувствует, — как в комнате Милдред вдругпогасли стены, как они из волшебной призмы превратились в простое зеркало, онуслышал крик Милдред, ибо в миллионную долю той секунды, что ей осталось жить,она увидела на стенах своё лицо, лицо, ужасающее своей пустотой, одно в пустойкомнате, пожирающее глазами самоё себя. Она поняла наконец, что это еёсобственное лицо, что это она сама, и быстро взглянула на потолок, и в тот жемиг всё здание отеля обрушилось на неё и вместе с сотнями тонн кирпича, металла,штукатурки, дерева увлекло её вниз, на головы других людей, а потом всё ниже иниже по этажам, до самого подвала, и там, внизу, мощный взрыв бессмысленно инелепо по кончил с ними раз и навсегда.

— Вспомнил! — Монтэг прильнул к земле. — Вспомнил! Чикаго!Это было в Чикаго много лет назад. Милли и я. Вот где мы встретились! Теперьпомню. В Чикаго. Много лет назад.

Сильный взрыв потряс воздух. Воздушная волна прокатилась надрекой, опрокинула людей, словно костяшки домино, водяным смерчем прошлась пореке, взметнула чёрный столб пыли и, застонав в деревьях, пронеслась дальше, наюг. Монтэг ещё теснее прижался к земле, словно хотел врасти в неё, и плотнозажмурил глаза. Только раз он приоткрыл их и в это мгновенье увидел, как городподнялся на воздух. Казалось, бомбы и город поменялись местами. Ещё одноневероятное мгновенье — новый и неузнаваемый, с неправдоподобно высокимизданиями, о каких не мечтал ни один строитель, зданиями, сотканными из брызграздроблённого цемента, из блёсток разорванного в клочки металла, в путаницеобломков, с переместившимися окнами и дверями, фундаментом и крышами, сверкаяяркими красками, как водопад, который взметнулся вверх, вместо того чтобысвергнуться вниз, как фантастическая фреска, город замер в воздухе, а затемрассыпался и исчез.

Спустя несколько секунд грохот далёкого взрыва принёсМонтэгу весть о гибели города.

Монтэг лежал на земле. Мелкая цементная пыль засыпала емуглаза, сквозь плотно сжатые губы набилась в рот. Он задыхался и плакал. И вдругвспомнил… Да, да, я вспомнил что-то! Что это, что? Экклезиаст! Да, это главы изЭкклезиаста и Откровения. Скорей, скорей, пока я опять не забыл, пока не прошлопотрясение, пока не утих ветер. Экклезиаст, вот он! Прижавшись к земле, ещёвздрагивающей от взрывов, он мысленно повторял слова, повторял их снова иснова, и они были прекрасны и совершенны, и теперь реклама зубной пасты Денгэмне мешала ему. Сам проповедник стоял перед ним и смотрел на него… — Вот и всё,— произнёс кто-то. Люди лежали, судорожно глотая воздух, словно выброшенные наберег рыбы. Они цеплялись за землю, как ребёнок инстинктивно цепляется зазнакомые предметы, пусть даже мёртвые и холодные. Впившись пальцами в землю ишироко разинув рты, люди кричали, чтобы уберечь свои барабанные перепонки отгрохота взрывов, чтобы не дать помутиться рассудку. И Монтэг тоже кричал, всемисилами сопротивляясь ветру, который резал ему лицо, рвал губы, заставлял кровьтечь из носу.

Монтэг лёжа видел, как мало-помалу оседало густое облакопыли, вместе с тем великое безмолвие опускалось на землю. И ему казалось, чтоон видит каждую крупинку пыли, каждый стебелёк травы, слышит каждый шорох, крики шёпот, рождавшийся в этом новом мире. Вместе с пылью на землю опускаласьтишина, а с ней и спокойствие, столь нужное им для того, чтобы оглядеться,вслушаться и вдуматься, разумом и чувствами постигнуть действительность новогодня.

Монтэг взглянул на реку. Может быть, мы пойдём вдоль берега?Он посмотрел на старую железнодорожную колею. А может быть, мы пойдём этимпутём? А может быть, мы пойдём по большим дорогам? И теперь у нас будет времявсё разглядеть и всё запомнить. И когда-нибудь позже, когда всё виденноеуляжется где-то в нас, оно снова выльется наружу в наших словах и в нашихделах. И многое будет неправильно, но многое окажется именно таким, как нужно.А сейчас мы начнём наш путь, мы будем идти и смотреть на мир, мы увидим, как онживёт, говорит, действует, как он выглядит на самом деле. Теперь я хочу видетьвсё! И хотя то, что я увижу, не будет ещё моим, когда-нибудь оно сольётся сомной воедино и станет моим «я». Посмотри же вокруг, посмотри на мир, что лежитперед тобой! Лишь тогда ты сможешь по-настоящему прикоснуться к нему, когда онглубоко проникнет в тебя, в твою кровь и вместе с ней миллион раз за деньобернётся в твоих жилах. Я так крепко ухвачу его, что он уже больше неускользнёт от меня. Когда-нибудь он весь будет в моих руках, сейчас я ужечуть-чуть коснулся его пальцем. И это только начало.

Ветер утих.

Ещё какое-то время Монтэг и остальные лежали в полузабытьи,на грани сна и пробуждения, ещё не в силах подняться и начать новый день стысячами забот и обязанностей: разжигать костёр, искать пищу, двигаться, идти,жить. Они моргали, стряхивая пыль с ресниц. Слышалось их дыхание, вначалепрерывистое и частое, потом всё более ровное и спокойное.

Монтэг приподнялся и сел. Однако он не сделал попытки встатьна ноги. Его спутники тоже зашевелились. На тёмном горизонте алела узкаяполоска зари. В воздухе чувствовалась прохлада, предвещающая дождь.

Молча поднялся Грэнджер. Бормоча под нос проклятья, онощупал свои руки, ноги. Слёзы текли по его щекам. Тяжело передвигая ноги, онспустился к реке и взглянул вверх по течению.

— Города нет, — промолвил он после долгого молчания. —Ничего не видно. Так, кучка пепла. Город исчез. — Он опять помолчал, потомдобавил: — Интересно, многие ли понимали, что так будет? Многих ли это засталоврасплох?

А Монтэг думал: сколько ещё городов погибло в других частяхсвета? Сколько их погибло в нашей стране? Сто, тысяча?

Кто-то достал из кармана клочок бумаги, чиркнул спичкой, наогонёк положили пучок травы и горсть сухих листьев. Потом стали подбрасыватьветки. Влажные ветки шипели и трещали, но вот наконец костёр вспыхнул,разгораясь всё жарче и жарче. Взошло солнце. Люди медленно отвернулись от рекии молча придвинулись к костру, низко склоняясь над огнём. Лучи солнца коснулисьих затылков.