Читать книгу "Дорога без возврата - Анджей Сапковский"

О моем поединке с Тристаном из Лионессе кружит множествоневероятных, от начала до конца вымышленных историй. В одной меня дажепревратили в дракона, которого Тристан победил, формально завоевав тем самымправо на Изольду Златокудрую. Хорошо придумано, да? И романтично, и егооправдывает. Действительно, на моем щите был намалеван черный дракон. Наверно,отсюда и пошла выдумка? Потому что ведь любой знает, в действительностидраконов в Ир лан-дии нет со времен Кухулина.

Другая байка утверждает, будто бой проходил в Корнуолле, ещедо того как Тристан познал Изольду. Это неправда. Выдумка менестрелей.Действительно, король Диармуйд посылал меня к Марку в Тинтагель. Я бывал там нераз и действительно крепко грызся за дань, положенную Диармуйду от корнуоллцахрен его знает по какому поводу. Я политикой не интересовался.

Но в то время ни разу не встречал Тристана. Не встретил яего и когда он в первый раз побывал в Ирландии. Познакомился с ним лишь при еговтором посещении, когда он заявился просить для Корнуолла руки Златокудрой.Марк, сын Мейхриона, кузен Великого Артура, пожелал сделать нашу Изольду владычицейТинтагеля. Двор Диармуй-да, как всегда в таких случаях, разделился на тех, ктоподдержал такое породнение, и тех, кто был против. Среди последних был и я.Честно говоря, я понятия не имел, в чем там было дело. Я уже говорил, что уменя не было склонностей ни к политике, ни к интригам. В принципе мне было безразницы, за кого выдадут Изольду. Но я любил и умел драться.

План, насколько я его понимал, был прост, его и интригой-тоне назовешь. Требовалось сорвать Марку сватовство, не допустить до породнения сТинтагелем. Чего проще: укокошить посла, и вся недолга. Я выбрал момент,зацепил и оскорбил Тристана, ну и он меня вызвал. Он меня, понимаете? Ненаоборот.

Мы дрались в Дун-Лаогайре, на берегу Залива. Я думал,управлюсь с ним запросто. На первый взгляд я раза в два превышал его весом и поменьшей мере двукратно опытом. Во всяком случае, так мне казалось.

Свою ошибку я понял при первой же стычке, когда наши копьяразлетелись в щепки. У меня чуть было крестец не переломился, с такой силой онпригвоздил меня к луке седла, еще малость – и повалил бы вместе с конем. Когдаон развернулся и, отказавшись от другого копья, выхватил меч, я обрадовался:копья – такое оружие, что при капельке счастья и хорошем верховом коне ловкиймальчишка может разделать даже умелого рыцаря. Меч – другое дело, меч – оружиесправедливое. Во всяком случае, так мне кажется.

Ну, постучали мы малость друг друга по щитам. Он сильныйбыл, ровно бык, сильнее, чем я полагал. Дрался классически – декстер, синистр,верх-низ, раз за разом, очень быстро, и это не позволяло мне использоватьпреимущества опыта, навязать ему мой, не столь классический стиль. Понемногу онстал меня утомлять, поэтому при первой же оказии я не по-рыцарски рубанул егопо бедру, под нижний край щита, украшенного поднявшимся на задние лапы львомЛионессе.

Бились бы мы пешими, он бы на ногах не устоял. Но мы билисьверхом. Он даже внимания не обратил, что исходит кровью, словно кабан, поливаеткрасным седло, попону, песок. Люди, которые там были, орали как сумасшедшие. Ябыл уверен, что кровоток свое возьмет, а поскольку и я был близок к пределу, яналетел на него резко, нетерпеливо и неосторожно, чтобы покончить с боем. Иошибся. Подсознательно я держал щит низко, думая, что он ответит мне таким жесамым скверным предательским нижним ударом. И тут что-то полыхнуло у меня вглазах. Что было дальше – не знаю.

Не знаю. Не знаю, что было дальше, подумал я, глядя на белыеруки Изольды. Возможно ли такое? Или была только та вспышка, в Дун-Лаогайре,мрачный коридор и сразу после этого серо-белое побережье и замок Карэ?

Возможно ли такое?

И тут же, как готовый ответ, как неопровержимоедоказательство, как неоспоримый аргумент, всплыли картины, явились лица, имена,слова, краски и запахи. В них было все, каждый, самый коротенький денек. Изимние дни, краткие, туманно просвечивающие сквозь рыбьи пузыри в окнах, ивесенние, теплые, пахнущие дождем и исходящей паром землей. Дни летние, долгиеи жаркие, желтые от солнца и подсолнухов. Дни осенние, покрытые многоцветноймозаикой склоны в Эмайн-Маха. И все, что случилось в те дни, – походы,бои, переходы, торжества, женщины, снова битвы, снова пиры и снова женщины.Огни Бельтайна и дымы Самайна. Все. Все, что произошло с того боя вДун-Лаогайре до этого иссеченного моросящим дождем дня на армориканскомпобережье.

Все это было. Было. Случилось. Поэтому я никак не могпонять, почему мне только чудилось, будто все это мне лишь казалось…

Не важно.

Несущественно.

Я тяжело вздохнул. Воспоминания утомили меня. Я чувствовалсебя почти таким же измотанным, как тогда, во время боя. И как тогда,чувствовал боль в затылке, тяжесть рук. Шрам на голове пульсировал, рвалвызывающей ярость болью.

Изольда Белорукая, уже давно глядевшая в окно на затянутыйтучами горизонт, медленно повернулась ко мне.

– Зачем ты прибыл сюда, Моргольт из Ольстера?

Что ответить? Я не хотел, чтобы черный провал в памяти выдалменя. Какой смысл рассказывать о бесконечном мрачном коридоре? Приходилосьприбегнуть к рыцарскому обычаю, повсеместно принятому и считавшемуся нормой. Явстал.

– Я здесь в твоем распоряжении, госпожа Изольда, –сказал я, чопорно поклонившись. Такой поклон я подглядел у Кэя в Камелоте, онвсегда казался мне элегантным и достойным подражания. – Я прибыл, чтобывыполнять любой твой приказ. Распоряжайся моей жизнью, госпожа Изольда.

– Боюсь, – сказала она тихо, – уже слишком поздно.Я видел слезу, тоненькую, блестящую струйку, сбегающую

от уголка ее глаза, приостанавливающуюся во впадинке укрылышка носа.

Едва уловимо пахло яблоками.

К ужину Изольда не вышла. Мы, я и Бранвен, ужинали одни,если не считать капеллана с блестящей тонзурой. Впрочем, он нам не мешал.Пробормотав краткую молитву и осенив стол крестом, он занялся поглощением того,что было подано. Я вскоре вообще перестал его замечать. Словно б он был тутпостоянно. Всегда.

– Бранвен?

– Да, Моргольт?

– Откуда ты меня знаешь?

– Помню по Ирландии, по двору Диамуйда. Хорошо помню. Врядли помнишь меня ты. Не думаю. Тогда ты не обращал на меня внимания, хотя,сегодня я уже могу признаться, я всячески старалась сделать так, чтобы ты менязаметил. Это понятно. Там, где блещет Изольда, других не замечают.

– Нет, Бранвен. Я тебя помню. А сегодня не узнал, потомучто…

– Почему?

– Тогда, в Таре… ты всегда улыбалась. Молчание.

– Бранвен…

– Да, Моргольт?

– Как с Тристаном?