Читать книгу "Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры - Юрий Васильевич Щадин"

судья Конституционного Суда РФ в отставке Тамара Морщакова и доктор юридических наук Михаил Барщевский («Российская газета» от 24.09.2013 «Как избавиться от обвинительного уклона в судах»).

Через семь лет у одного из авторов приведенной цитаты появилась несколько иная точка зрения: «… важно сказать, что современные судьи – это, по сути, подвижники. Они за небольшую зарплату… У них приличная зарплата, но не огромная. И у них колоссальнейшая нагрузка. У нас в стране 30 тысяч судей, которые за год рассматривают 30 миллионов дел. Посчитайте, сколько дел приходится на каждого судью? По тысяче дел в год. Минимум по четыре дела в день. Но иные дела слушаются не один день, а подолгу. Люди, которые за такую зарплату тянут такой воз, да еще рискуют жизнью зачастую (вспомните, сколько судей у нас убили) – это просто подвижники. Поэтому ни одного судью я не готов ни в чем обвинить, ну, кроме, пожалуй, часто встречающегося неуважительного тона в обращении к сторонам процесса. Но из-за такой нагрузки у них нет времени для того, чтобы реально разбираться в каждом деле. Это физически невозможно. Необходимо, как минимум, вдвое увеличить количество судей» – Михаил Барщевский, представитель правительства Российской Федерации в высших судебных инстанциях, заслуженный юрист России («Российская газета» 23.12.2020 «Логика наказаний»).

Интервью вызывает вопросы. Определение «подвижники» употребляется редко, а в данном случае оно просто неуместно. А следователей, прокуроров, адвокатов убивают меньше? А не на два порядка ли больше судей ежегодно теряет российская Фемида в связи с привлечением их к дисциплинарной и уголовной ответственности? А ведь, по определению, подвижники – это пример для подражания, но никак для осуждения их к лишению свободы. Всего один яркий пример судейского «подвижничества». В Балашове семь месяцев шел процесс над организованной группой из 8 человек. Три месяца судья объявляла перерывы для кормления подсудимой ребенка, а потом объявила большой перерыв уже ребенку, надев наручники его маме в зале суда на два (!) года. Проявив при этом, разумеется, гуманность. Ведь гособвинитель просил три с половиной года. И за что? Нашелся у нас некий Остап, увидевший очередной, не совсем законный, способ изъятия денег у кредитных организаций. А женщина 2—3 раза по просьбе сожителя (в Остапе ей привиделось счастье), исполняя роль работодателя, подтвердила по телефону ложные сведения о работе и заработке заемщика. Безвозмездно – ведь, как известно, для любимого дружка и сережку из ушка. Влюбленность быстро прошла и больше такие просьбы она не выполняла. Желающих за вознаграждение выполнять роль работодателя было несколько, и афера продолжалась. Женщина успела полюбить другого и во время судебного процесса сначала зарегистрировала брак, а затем и благополучно родила. Подсудимая вины своей не признала по причине отсутствия корысти. И вообще она не задумывалась: будут ли погашаться кредиты. Закон суров, но он закон? Да не закон суров, а судья жесток. И зачем меру пресечения кормящей матери изменять? Она её не нарушала. Оставь прежней до апелляции и если судебная коллегия посчитает справедливым наказание с прерыванием воспитания ребенка, то это все же произойдет через 3—4 месяца. Бездушием это назвать язык не поворачивается. Это более уместно назвать скрытым садизмом. Кстати, апелляционная инстанция через три месяца приговор изменила и молодую мать от реального отбывания наказания освободила, вернув ее ребенку.

А корректны ли цифры в 30 миллионов дел и 30 тысяч судей? Ведь очевидно, что по четыре дела в день рассмотреть невозможно, даже не вникая в них. «В 2017 году суды рассмотрели более 18 миллионов дел, рассказал недавно председатель Совета судей России Виктор Момотов («Российская газета» от 20.05.2018 «Рассудят по полной»). Откуда взялось 30 миллионов? А 30 тысяч помощников судей никакого отношения к рассмотрению дел не имеют? Увеличить численность судей минимум в два раза? Но их и так уже больше прежнего количества в шесть (!) раз. В сельских районах в 1990 году был ОДИН судья. И никаких помощников. А каждый приговор писался судьей ручкой (!) на бумаге. Сейчас судей в районе минимум три и столько же помощников. А население сократилось. И даже в Москве «сократилось число уголовных дел, рассматриваемых судами. Об этом заявила председатель Московского городского суда Ольга Егорова на ежегодном совещании» («Российская газета» от 05.02.2018 «Меньше уголовных дел»).

Для подтверждения «физически непосильной» нагрузки просто невероятные цифры представляются даже Президенту. «Владимир Путин признался, что, готовясь к своему выступлению, даже переспросил у председателя Верховного суда, правильно ли подготовлены материалы. В них говорится, что Верховный суд ежегодно разрешает миллионы уголовных и гражданских дел. «Не опечатка – миллионы? Нет. Одних гражданских дел 10 миллионов, это колоссальный массив», – оценил президент» («Российская газета» от 22.02.2013 «Миллионы дел»). Не доверять Президенту неприлично. Но возьмем калькулятор. 10 000 000 дел делим на 12 месяцев и получаем 833 333 дела в месяц. Делим на 24 рабочих дня и получаем 34 тысячи 722 дела в день. Действительно колоссальный массив. Это сколько же нужно людей, чтобы просто переложить за день эти десятки тысяч папок? А если еще по ним просто напечатать (не принимая в расчет время на изучение дела и принятие решения) по двухстраничному (меньше просто невозможно) решению? 34 722 дел делим на 170 (количество судей Верховного суда) и получаем 204 110 дела в день на судью. А ведь справку для председателя Верховного суда готовил компетентный сотрудник. «Статистика у нас лукавая, веры в неё нет. Брехня это зачастую!» – не выдержал глава государства («Российская газета» от 22.11.2010 «Статистика у нас лукавая…»). Вот уж, не в бровь, а в глаз.

Появилось новое наименование нашего правосудия – конвейерная Фемида. Часто с флешки следователя переносится в компьютер суда текст обвинительного заключения и необходимая информация вносится в текст типового приговора по данной квалификации. Процесс отправления правосудия превратился в штамповку: судьи выносят абсолютно идентичные приговоры по уголовным делам с разными обстоятельствами. Это легко прослеживается по тексту приговоров, публикуемых на сайтах судов. Количество томов в уголовных делах иногда исчисляется сотнями. До одной трети из них – процессуальные документы: рапорта об обнаружении состава преступления, постановления о передаче дела от одного следователя другому и принятии к производству, о неоднократном продлении срока следствия и содержания под стражей (многостраничных и копирующих друг друга), об изменении состава следственной группы, уведомления о принятии этих решений прокурора, обвиняемых, их защитников и потерпевших, постановления о приобщении к делу ксерокопий паспорта и характеристик. А установленные процессуальным законом сроки расследования постоянно нарушаются. «В срок свыше двух месяцев расследовано 32 519 уголовных дел, что на 10 процентов меньше, чем в 2019 году – 36 071. Сократился и их удельный вес от числа оконченных дел: с 37 процентов в 2019 году до 35 процентов в прошедшем году («Российская газета» от 14.01.2021 «Десять лет – не срок»). Более трети дел расследуются с нарушением установленного законом срока!! И это констатируется как достижение? Судебные процессы могут длиться годами, а приговора зачитываться по несколько дней.

Не так давно возрожденный суд присяжных заслуживает особого внимания. По статистике Судебного департамента при Верховном суде РФ в делах публичного обвинения, то есть с участием прокурора, оправдательные приговоры в 2018 году составили 0,2 процента и еще 0,17 процента пришлось на другие реабилитирующие подсудимого решения. Но как только вопрос виновности решают граждане, картина резко меняется. Присяжные гораздо строже подходят к убедительности аргументов, приводимых стороной обвинения – и выносят оправдательные приговоры почти в 40 раз чаще, чем профессиональные судьи. Так было и в позапрошлом столетии. В Российской Империи присяжные оправдывали около 40 процентов подсудимых («Российская газета» от 16.07.2019). Председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев сообщил, что в течение года перед судом присяжных предстали 938 человек. Более четверти из них были оправданы, причем сам процент оправдательных приговоров вырос. В 2019 году присяжные оправдали 24% подсудимых, в 2020 году – 27%. «Несмотря на сокращение количества рассмотренных дел, число оправданных увеличилось. В 2019 году присяжными были оправданы 242 человека, в 2020 году – 252 человека» («Российская газета» от 14.02.2021 «Вышли невиновными»).

Этот суд характерен тем, что основные вопросы доказанности виновности подсудимого и снисхождения при назначении ему наказания решают случайно отобранные по списку избирателей граждане в количестве двенадцати или шести (в районных судах) человек. И только наказание в соответствии с их вердиктом назначает профессиональный судья единолично. Решение присяжные принимают действительно самостоятельно и большинством голосов. Если голоса делятся поровну, то решение считается принятым в пользу подсудимого. Только в отличие от позапрошлого столетия, нынешним присяжным запрещено сообщать данные о личности подсудимого. Современные законодатели решили, что они