Читать книгу "Случайный граф - Анна Беннетт"

– Простите меня. Я готова признать, что невнимательна сегодня, и на то есть множество разнообразных причин. Однако чувствую себя обязанной заметить, что джентльмены обычно не слетаются ко мне, как мухи на мед.

– Возможно, так было раньше. – Лорд Пентам улыбнулся. – Смотрите, мы пришли.

Роща деревьев на вершине холма служила тем тенистым местом, где они могли расстелить одеяла и отведать пищи и вина. Рядом из земли полукругом выступали крупные древние валуны выше человеческого роста, буквально умоляя о том, чтобы кто-то их исследовал.

Мистер Кирби указал на них и обратился к остальным:

– Любой, кто осмелится взобраться на один из самых высоких утесов вон там, получит в награду прекрасный вид на поместье, деревню и все остальное.

Лорд Пентам поставил корзину в тень и жестом указал на блокнот Фионы:

– Звучит как место идеального вдохновения для художника. Может, после обеда я смогу помочь вам взобраться на камни?

– Вообще-то, я не очень голодна. – Она с нетерпением ждала возможности насладиться видом. – Думаю, время попробовать свои силы и покорить эту скалу.

– Конечно, – сказал лорд Пентам галантно. – Позвольте мне подержать ваш блокнот: вам будет проще ориентироваться в изгибах и трещинах камня, если у вас будут свободны руки.

Фиона колебалась. Ее блокнот – почти столь же личная вещь, как и дневник. А любой, кто увидит набросок Грэя, поймет, что они проводят время вместе… наедине. Но лорд Пентам был прав; она не сможет взобраться на вершину с блокнотом в руках.

– Ладно. Но прошу не заглядывать внутрь: некоторые из рисунков не окончены, и я не готова ими делиться.

Лорд Пентам торжественно поднял руку:

– Обещаю. – Его лицо растянулось в улыбке, когда он спрятал блокнот под мышкой и последовал за ней к подножию валунов. Они осмотрели камни со всех сторон, определив, какие опорные точки обеспечат самый простой путь к вершине, а затем Фиона поставила носок ботинка в щель и начала подниматься на один из самых больших камней.

Она взобралась на вершину, уселась на теплой, ровной поверхности и оглядела захватывающий дух вид. Пушистые белые овцы усеяли зеленеющие холмы; невысокие каменные стены, извиваясь лентой, пересекали долину; красные полевые цветы раскачивались на ветру. Величественное розово-голубое небо, которое возвышалось надо всем этим, придавало сияние всему, что раскинулось внизу.

Фионе не терпелось запечатлеть этот вид… для человека, которому, как она подозревала, он понравился бы больше всего. Речь шла не об ее отце, о Лили, о Софи или даже о Грэе, а о вдовствующей графине. Возможно, она обозревала окрестности именно с этой точки, когда была девочкой. Она больше не могла взбираться на скалы, но Фиона могла показать ей эту картину… и она молилась о том, чтобы достойно изобразить ее.

Она подвинулась к краю скалы, где ее ждал лорд Пентам:

– Я готова забрать альбом. Спасибо, что донесли его.

– Не стоит благодарности. – Маркиз наблюдал, как она снимает с запястья маленький ридикюль и кладет несколько карандашей и пастельных мелков на камень рядом с собой. – Полагаю, вы предпочитаете работать в одиночестве? – спросил он с сомнением.

Это зависело от того, кто предлагал ей свою компанию – Грэй или кто-либо другой. Но Фиона ответила как можно более дипломатично:

– Боюсь, что, когда я работаю, собеседник из меня плохой. Похоже, я не могу поддерживать разговор и одновременно водить карандашом по бумаге.

– Я уверен, что вы скромничаете, но я понимаю. Как бы мне ни хотелось посмотреть, как вы рисуете, я вас оставлю. Но если вам что-нибудь понадобится или если вы захотите вернуться, пожалуйста, позовите меня: я не буду далеко отходить, чтобы вас услышать.

– Вы очень заботливы, – сказала Фиона без тени иронии.

– О, я чуть не забыл. – Он залез в нагрудный карман и извлек небольшой металлический предмет цилиндрической формы. – Это телескоп, на случай, если вам понадобится более детальный обзор овец. – Он подмигнул, вручая его ей.

Как ни странно, она почувствовала себя крайне тронутой. Она вывернула одну из цилиндрических секций и раскрыла телескоп. Поднеся его узкой стороной к глазу, она почувствовала себя матросом, который вглядывается в горизонт со своего наблюдательного пункта на мачте:

– Потрясающе.

– Я рад, что вам понравилось, – сказал лорд Пентам. – Желаю плодотворной работы.

Наблюдая за тем, как он ловко спускается со скалы, Фиона задалась вопросом, что с ней не так. Почему она не сделала предложение кому-то вроде маркиза – тому, кто был внимателен, и вежлив, и… заинтересован в ней? Лили была права. Влюбиться в Грэя – все равно что сбросить собственное сердце с края утеса. Конечно, ощущение захватывает и пьянит, но сердце разобьется на миллион кусочков.

Вздохнув, она взяла в руки карандаш и закрыла глаза. Каким-то образом она должна была уловить простую радость от теплого ветерка, земляные запахи почвы и травы, успокаивающие звуки – пение птиц и шелест листьев. Ради графини.

Фиона глубоко вздохнула и позволила карандашу скользить по бумаге. Медленно, неуклонно холмы, купы деревьев и причудливые домики обретали форму и оживали на бумаге. Она использовала пастель для достижения идеального оттенка голубого неба и пышных розовых облаков, а также богатой зелени пастбищ и багряных полевых цветов.

Это был не один из тех смелых, впечатляющих пейзажей, которые можно увидеть на стене библиотеки какого-нибудь джентльмена. Он был мягким, приветливым и скромным, как сама графиня.

Как обычно, Фиона потеряла счет времени, отдавшись работе. В какой-то момент лорд Пентам поднялся наверх, чтобы проверить, как она, и она сказала, что ей требуется еще час или около того. Но когда заболел низ спины, она точно поняла, что пришло время заканчивать. Кроме того, широкий край капора не мог полностью защитить ее лицо от солнца, и она почти физически ощущала, как у нее на носу одна за другой появлялись веснушки.

Картинка не была идеальной, но это был один из ее лучших рисунков, и она была уверена, что он понравится графине. А поскольку в животе у нее урчало, довольно недвусмысленно указывая на то, что она сегодня еще ничего не ела, пришло время убирать карандаши. Она положила их обратно в ридикюль и подняла телескоп, чтобы в последний раз посмотреть на овец, дрейфующих по полю, словно пушистые куски хлопка…

И увидела Грэя… без рубашки. Темная шевелюра низко нависала над его бровями, а брюки опустились на бедра, обтягивая ягодицы.

Пока она разглядывала его, он достал один из гвоздей, зажатых между губами, и наклонился, чтобы вбить его в нижнюю доску ограды. Мышцы его спины напряглись и заиграли под кожей, когда он трижды взмахнул молотком, ударяя им по дереву, а затем проделал то же самое еще несколько раз.

Волосы у него взмокли от этих упражнений, а загорелая кожа блестела от пота. Его конь пасся неподалеку, но Фиона была слишком зачарована Грэем, чтобы смотреть на коня.