Читать книгу "Жизнь без шума и боли - Татьяна Замировская"

Через две минуты, рассматривая вспотевшие от напряжения руки, она довольно расхохоталась: все брусничные ожоги достались смертельному черту!

Теперь, чтобы отбить у черта память и желание досаждать человеку, который пока что находился не окончательно далеко, Крошка Све схватила табурет и ловко приколотила его к потолку крышечкой вверх, чтобы ножки свисали вниз угрожающими антенками, за которые тут же зацепились все желания смертельного черта(«увидеть Диснейленд, Парфенон, концерт Kiss живьем в восьмидесятых») и какие-то ею детские воспоминания о каменных голубях, парадных радиозалах и неодушевленных детях с заброшенной птицефабрики.

Она так сроднилась с этим обожженным, отлученным от чужой крови, болезненно беспамятным чертом, что почти забыла о своем желании спасти человека, который находился уже хуй знает где – далеко ли, близко ли, ей было тяжело это почувствовать, ибо действие уксусной кислоты понемногу притуплялось, обычно бутылочки хватает на полчаса. Но можно ли спасти человека за полчаса?

Подозрительный старичок

Шли как-то Миша с Петей поздно ночью через темные чужие дворы (возвращались со дня рождения Димы – он родился аккурат 30 декабря), и повстречался им какой-то подозрительный старичок. Вроде всем хорош старичок – статен, хорошо одет, и даже старичком от него не пахнет (а ведь от большинства старичков слегка разит старичком, сами понимаете), но что-то с ним не так. Зыбкий какой-то, полупустой старичок – пальто на все пуговицы застегнуто, а меж пуговиц густой ветер свищет.

– Ты, Миша, вырастать не должен, ты вырастешь снобом и завистником, – перегородив друзьям дорогу, сообщил старичок. – То есть снобов и завистников, конечно, кругом навалом, но ты этими вот своими качествами много кому жизнь испоганишь. Будешь хитрым, ловким на язык, изворотливым, все у тебя будет получаться в ущерб другим, хорошим людям… Я, конечно, ничего изменить не могу, но толку в тебе, Миша, мало. Лучше бы тебя не рожали.

Старичок положил руку Мише на талию и вздохнул – кажется, он и правда был расстроен тем, что кто-то додумался родить Мишу. Миша вытаращил глаза и со страшным криком бросился бежать в ночь. Петя же стоял, не в силах ни бежать, ни разговаривать – он слыхал о таких старичках, ему мама рассказывала; ватные и какие-то совсем детские ноги, лет на пять его младше, ему не повиновались. Петя вспомнил, что такое бывает во сне – когда хочешь убежать от надвигающегося ужаса, ноги становятся тонкокостные, прозрачные, как этот вот мягкий старичковый живот, на них даже стоять не получается и земля под ногами тает, как мороженое.

– А тебе я подарю мороженое! – захихикал старичок. – За то, что ты вырастешь хорошим, добрым мальчиком, будешь слушать джаз и заниматься спортом и даже дважды спасешь кое-кому жизнь: один раз из реки вытянешь во время ледохода, другой раз искусственное дыхание сделаешь вовремя на трамвайной остановке. Держи мороженое, дружок! Ты – молодец!

После этого он тоже положил руку Пете на талию – но заулыбался от восторга. Петя так испугался, что не смог и пошевелиться. «Миша сильный мальчик, – думал он. – Действительно хитрый, ловкий, поганец – убежал и даже не позвонит небось моим родителям и не расскажет им про этого жуткого старика, чтобы выбежал папа с ножом и отрезал ему голову. А старик меня наверняка убьет, да еще и гадкое что-нибудь со мной сделает, это точно».

– А друг ваш Дима… – вдруг торжественно сказал старичок, подняв палец, – вырастет известным скрипачом!

Тут лицо старичка засветилось. По воздуху поплыла тихая, нежная мелодия – это ангелы играли на крошечных хрустальных скрипках. Откуда-то прилетел серебристый голубь с глубокими черными глазами и под тихий колокольный звон опустился старичку на плечо. Старичок достал из кармана мороженое «Лакомко».

– Можно я пойду, пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста, я пойду домой, хорошо? – бормотал Петя. – Я не хочу мороженое, у меня хронический тонзиллит, спасибо, я пойду, ну пожалуйста… – Он извивался в цепких руках старичка, тонко струился змеистым, мягким от страха мальчишеским телом, покусывал старичку терпкие руки, пахнущие шоколадом и одеколоном.

– Хоть голубя, голубя возьми! – Старичок сунул в руки извивающемуся Пете сияющего, дымного голубя. Петя использовал этот жест как возможность наконец-то вырваться из самых страшных объятий в его жизни – прижал ошалевшего голубя к груди и побежал через двор зигзагами – его шатало и тошнило от ужаса.

Старичок же остался стоять на прежнем месте – он ел мороженое и о чем-то думал.

Ангелы продолжали играть тихую, грустную мелодию. Окна в домах горели приятным, семейным светом. Старичок откусывал большие куски от мороженого и слезящимися глазами смотрел в звездное зимнее небо; он сам не понимал, что на него нашло, но точно знал, что это было что-то наивысшего сорта.

Совпадение, не иначе

Марфа пришла в гости к Пингвиновым, села за стол, смотрит: у Пингвиновых тарелки такие же, как у нее, фарфоровые, с английскими замками.

– У меня дома такие же тарелки, – заметила Марфа, потому что почувствовала себя как-то странно, вспомнив, как Пингвиновы приходили к ней домой, ели из ее тарелок холодец и кричали: «Какой красивый замок, вот бы в нем жить!» Хотя, может быть, это не они приходили?

Тогда Пингвинов-муж сказал:

– Может быть, ты думаешь, что мы украли твои тарелки? Отличная мысль! На самом деле мы пошли в магазин «Астроном» и купили там набор суповый, и тут английские замки изображены, и что?

– У меня тоже дома тарелки с английскими замками, и очень странно, что вам понадобились именно тарелки с замками, учитывая, что тарелок всяких всюду очень много, – сказала Марфа и подумала, что она вообще непонятно зачем это говорит. Но ее уже понесло, Марфа по гороскопу Овен, ей при рождении специально дали тихое прикроватное имя, чтобы ее не несло, но ее все равно иногда заносило. Тогда Пингвинов-жена ей сказала:

– И что, теперь ни у кого дома не должно быть таких тарелок? Да это даже не коллекционный фарфор, когда тираж ничтожный, тут куча семей из таких суп хлебает, и что? А теперь мне этот суп как отравленный, будто мы эти тарелки у тебя из дома унесли, а у тебя что, разве пропадали тарелки?

– Нет, не пропадали тарелки, – сказала Марфа и совсем расстроилась. – Я сегодня мыла посуду, все тарелки на месте, всё хорошо. Просто странно, смотрите: вот у этой вот супницы тоже отбита ручка, причем с этой же стороны, и что теперь делать? Это совпадение, не иначе, но мне страшно!

Пингвинов-муж заметил, что такая концентрация на мелочах, как правило, не красит людей.

Потом Марфа, уже напрочь утопая в тошнотворных водах ужаса, сказала, что шотландский замок на большой салатнице у нее немного бракованный, там нарисовано как будто НЛО, и давайте сейчас проверим, у вас то же самое или нет, и Пингвиновы полезли в сервант, достали салатницу, и там тоже брак, как будто НЛО нарисовано, но немного иначе нарисовано, другой немного корабль, и иллюминаторов чуть-чуть больше.