Читать книгу "Тайна двух лун - Ксения Грациани"

– Дай мне руку, – попросил Роутэг и следом завязал на тонком запястье Аламеды несколько переплетённых между собой цветных нитей с затянутыми на них узелками. «Я люблю тебя», – говорило узелковое письмо, а тёмные пронизывающие глаза Роутэга подтверждали это без слов. В её родном племени особенно почитали созерцательную тишину. Слова второстепенны, они не могут выразить всех человеческих чувств, тем более когда дело касается любви. В ответ Аламеда подняла на Роутэга своё озарённое счастьем лицо, и он впервые поцеловал её. Прикосновения его сильных рук были нежнее, чем ласки ветра. В этот миг она почувствовала, как сама растворяется в нём, вместе с шумом воды и мириадами крошечных брызг, витающих над ними.

Открыв глаза, вместо водопада, Аламеда увидела вокруг себя лишь сгущающиеся сумерки. На её запястье уже давно не было того сплетённого из ниток браслета. Видимо, он порвался, когда её пытались оттащить от Лиз. Клятва любви так и пропала навсегда вместе с ним в её прежнем мире.

Аламеда ещё какое-то время лежала, вспоминая ушедшую жизнь, размышляя над тем, как же ей избавиться от Доктора и как набраться смелости, чтобы сказать Арэнку окончательное и бесповоротное нет. Ну почему в его присутствии она совершенно теряет себя и забывает обо всём на свете? Так не должно быть. Что такого в этих карих с зелёными крапинками глазах, что они умудряются заглянуть в её душу?

Слёзы высохли, а возможно, их просто не осталось больше. Надо было возвращаться, не ночевать же посреди топей. Внезапно Аламеда почувствовала чьё-то близкое присутствие и вскочила, побоявшись опять увидеть Доктора. Вода неподалёку бурлила, словно от кипения. Пузырь, что был посередине, вздувался всё больше, обзаведясь парой чёрных глаз и уходящей в бесконечность воронкой рта.

– Тебе не напугать меня, Мокрун, – сказала Аламеда отстранённо, – больше не напугать.

Она уже привыкла к облику водного Духа, теперь не он страшил её, а появившийся в её новом мире Доктор. Нет, она не побоялась его угрозы убить её, но, возможно, у него теперь было всё, чтобы помешать ей вернуться…

– Ах нет? Не напугать, говоришь? – переспросил Мокрун, и вдруг очертания его стали стремительно меняться.

Над глазами обозначились надбровные дуги, ниже – вытянулся нос, а затем – уши и чуть выступающий подбородок с ямочкой. Через секунду на Аламеду опять смотрело лицо Доктора, с той лишь разницей, что оно было словно отлито из воды.

– А так? – поинтересовался Доктор гортанным голосом Мокруна.

– Что?.. Откуда ты знаешь?.. Ты видел… – залепетала в смятении Аламеда, вспоминая о способности Духа перевоплощаться.

– Мне незачем видеть, – ответил он, не меняя нового обличия. – Я знаю всё о твоих мечтаниях и страхах, потому что живу везде, где есть вода, ведь вы, люди, сплошь состоите из неё. Известно ли тебе, Говорящая с духами, что вода содержит память? Я читаю ваши мысли, потому что живу в людских слезах. Знаю, о чём вы думаете и чего боитесь. Не плакала ли ты сейчас о нём, Говорящая с духами? – тут лицо Доктора стало вытягиваться, скулы обострились, удлинились волосы.

Аламеда чуть не вскрикнула: на неё смотрел Роутэг. Но через миг из его лица слепилось лицо Арэнка.

– Прими мой свадебный пояс, Аламеда, – сказал Мокрун в обличии лесоруба, и у неё снова перехватило дыхание. – Ведь и этого ты боишься, правда?

Болотный дух опять стремительно менялся, истончались черты лица, увеличился разрез глаз – и теперь Аламеда увидела в водянистом образе саму себя, вернее нет, это была Лиз. Настоящая Лиз.

– А её ты ненавидишь, не так ли? – вкрадчивым голосом произнёс Мокрун. – Ненавидишь и тоже боишься… а я люблю её и найду способ убить тебя, – закончил фразу Дух, снова перевоплотившись в Доктора.

– Хватит, прекрати, – сказала Аламеда, – ты взял у меня достаточно страха… Теперь доволен?

– Нет не доволен, страха не бывает много, – ответил Дух, снова приобретая бесформенные слизкие очертания постоянно меняющегося пузыря. – Когда я пресыщусь кошмарами этого мира, я уйду в другой.

– Уйдёшь? Тебе известно, как найти Водные Врата? – удивилась Аламеда, но тут же сообразила: – Ну конечно, ты способен проникнуть повсюду, где есть вода, тебе не нужно искать проход между мирами…

– Да, Говорящая с духами. Мокрун живёт в любом водоёме, речке, луже, в самой мизерной дождинке или в капельке пота…

– Но если ты уйдёшь, что случится с этим местом? – встревожилась Аламеда.

– Здесь снова запоют птицы… – ответил Мокрун, перекатываясь скользкой массой по воде. – Ненадолго, пока чудовища Лакоса не проберутся в чащу, пока не превратятся в плотоядных монстров величественные мангры.

– Так значит, это из-за тебя лес молчит?

– Голоса птиц и животных – всего лишь плата за мою защиту… Ты однажды заставила змею заговорить, помнишь? И племени пришлось расплатиться за это…

– За всё ты берёшь плату… – проронила Аламеда с грустной усмешкой.

– Я только лишь восстанавливаю Равновесие… – ответил Дух.

– Мокрун, ты не можешь оставить это место, пока мы не построим лодку. Дождись, когда люди уйдут отсюда, иначе нам не выжить, – сказала она.

Прав был Арэнк… Оружие может понадобиться ему очень скоро, но намного раньше, чем они покинут холм… Нужно во что бы то ни стало задержать здесь Духа…

– Остаться? – булькнул Мокрун. – И что я получу взамен?

Аламеда в растерянности глядела на него, и вдруг в голове родилась мысль.

– Страх. Много страха… Ты же хочешь испугать кого-нибудь по-настоящему? – сказала она.

– Да-а, – протянул Мокрун, и бездонные глаза его жадно расширились, как два огромных рта.

– Появись перед Доктором в моём обличии – ты ведь сможешь попасть всего на мгновение в мой прежний мир? – и передай ему слова, которые я скажу тебе. Увидишь, его страх будет вдвойне велик, он испугается не только за себя, но и за ту, что любит.

– Говорящая с духами хитра… – проклокотало из бездонной воронки. – Что же, я сделаю, как ты просишь…

– Не сдерживайся, напугай его до смерти… – холодно произнесла колдунья.

* * *

Аламеда возвращалась в поселение. На лес уже спустился густой и тихий мрак. Только шорохи ночных животных, шум листвы и отдалённые голоса, звучавшие вокруг догорающего костра, разбавляли безмолвие холма. Внезапно она услышала чей-то тихий, но стенающий плач, доносившийся со стороны озера. Аламеда сделала несколько шагов во тьму… Муна?.. Та сидела на земле, упёршись боком о замшелый ствол, и плакала, то и дело ударяя по дереву кулаком. Вторая рука повисла плетью, волосы растрепались.

– Что с тобой, Муна? – спросила Аламеда, тронув ту за плечо.

Увидев её, девушка спешно вытерла слёзы.

– Ничего, уходи, – бросила она, проглотив ком, стоявший в горле.

– С тобой всё хорошо?