Читать книгу "Долгое молчание - Этьен ван Херден"

Инджи обратила внимание, как взлетели вверх брови лавочника при слове «дело». Он уже хотел спросить ее, по какому делу, заметила она, но передумал.

— Здесь нет гостиницы, мисси. Вам лучше проехать до следующего города. Там есть отель «Протея» — у них и комнаты, и завтраки.

— Мне нужно немножко побыть здесь. — Подобный разговор перед напряженной аудиторией заставлял Инджи чувствовать себя неуютно.

— Мисси?

Он смотрел на нее вопросительно, и Инджи на миг растерялась, но тут же сообразила, что он не расслышал ее имени.

— Фридландер, — улыбнулась она.

— Мисс Ландер, — продолжал он, — лучше всего для вас — арендовать у муни дом каменотеса. Вы сюда надолго?

— Каменотеса? — Инджи прищурилась на солнце. — Муни?

Лавочник вытер руки о передник.

— Не желаете выпить чего-нибудь холодненького за счет заведения? — предложил он и повел ее вверх по ступенькам, в тусклую после солнца внутреннюю часть помещения. Там он протянул Инджи банку колы и объяснил: — Муниципалитет — мы называем его муни — сдает приезжим дома. Вам это должно подойти. Если, конечно, в нем нет охотников или старателей.

— Старателей?

— Фермерам сейчас приходится несладко, так что у нас появилась новинка — фермы с дичью. Люди приезжают, чтобы пострелять куду.

— А старатели?

Он пожал плечами, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Ох, мисс Ландер, вы же понимаете, каково это — с повозкой золота…

Восхитительно прохладная кола освежала горло Инджи.

— Повозка золота?

Лавочник, ничего не ответив, отошел, чтобы обслужить покупателя возле кассы. Люди толпились в дверях, глядя на Инджи.

— Похоже, у вас здесь не часто бывают чужаки, — сухо заметила она, когда лавочник вернулся.

— Бум на страусиные перья давно прошел, — ответил он, — а золото от нас до сих пор ускользает.

— Золото? — Инджи поперхнулась колой, но тут лавочник подхватил ее под руку, вывел обратно на веранду и показал вдоль улицы.

— Мимо Кровавого Дерева, завернете за угол, а там уже недалеко.

— Жилье? — уточнила Инджи.

— Да. — От лавочника пахло бараниной и жареным картофелем.

Инджи спустилась вниз по ступенькам, ослепленная ярким солнцем, и снова села в машину. В зеркало заднего вида она рассмотрела лавочника и сидевших на веранде людей — они все еще, вытянув шеи, смотрели ей вслед. Старуха с ведром вышла из-за угла и медленно побрела вверх по улице.

Инджи нашла перечное дерево с огромными толстыми ветвями и с изумлением увидела, что колючая проволока забора вросла в ствол.

— Кровавое дерево, — пробормотала она.

Она медленно, на первой скорости, завернула за угол, проехала вдоль каменной стены и увидела здание муниципалитета из неокрашенного бетона, с пластиковым восходящим солнцем на дверях.

Инджи припарковалась под акацией и выбралась наружу, вспотевшая и медлительная. Она заперла машину и сделала глубокий вдох. Я просто рехнулась, думала она; поехать в такую даль и не позаботиться заранее о жилье. Но кто-то ей посоветовал: там нет ни отелей, ни пансионов, придется подыскивать жилье, когда доберешься до места. Люди в Кару славятся своим гостеприимством. Просто поезжай, и обязательно найдешь кров и пищу. А теперь она попала прямо в лапы к бюрократам, а уж этого ей хотелось меньше всего. Инджи пошла по бетонной дорожке между небольшими цветочными клумбами и вошла в здание с кондиционером, низкими потолками и цветами в горшках. Построено в конце семидесятых или в начале восьмидесятых, подумала она, когда по всей стране строили вот такие, похожие на клиники, административные здания.

Молодая служащая в приемной почти не говорила по-английски. Лучше бы она перешла на африкаанс, подумала Инджи, толку было бы больше.

— Нет, я понимаю, что здесь нет отелей. Все, что угодно — коттедж или…

Слово «коттедж» высекло нужную искру, густо подведенные глаза оторвались от бумаг.

— О, у нас есть коттедж для туристов. Но завтрак не включен.

— Не дай Господь, — отозвалась Инджи, — чтобы завтраки правили нашими жизнями.

Коттедж она сняла за ничтожную плату — «флорентийский коттедж», если верить ксерокопии размером А4, которую протянула ей служащая. Она будет, подтвердила Инджи раздраженной подписью, сама готовить себе завтрак. И стала нетерпеливо ждать. После поисков и споров в задней комнате служащая появилась с ключом. Инджи могла занимать коттедж только семь дней, дальше его на три недели оплатила группа американцев-охотников.

— За шкурами, фотографиями и рогами, — как выразилась служащая.

После пространных объяснений о местонахождении «флорентийского коттеджа» Инджи вернулась в машину. Флорентийский, думала она, представляешь себе? Флоренция в старом Кару!

Она медленно повернула обратно за угол с каменной стеной, проехала мимо Кровавого Дерева, и тут ее просто потряс мужчина, шедший мимо магазина. Он брел прямо по середине дороги, словно не ожидал, что здесь вообще могут ездить машины. Возраст его Инджи определить не смогла, но под полинявшим красным жилетом виднелось крепкое тело. Рыжие волосы он связал в конский хвост, и невозможно было не обратить внимания на его сильные руки и предплечья. Да, вне всяких сомнений, это он; Инджи слышала о том, что он рыжий. Она поравнялась с ним, испытывая искушение остановиться и спросить: вы — Джонти Джек? Но, разумеется, не сделала этого, просто смотрела, как он брел позади ее машины в облаке пыли, словно не замечая необычного для этой захолустной деревни зрелища — молодой женщины за рулем автомобиля.

— Добрый день, — бормотала Инджи, продолжая разглядывать его в зеркало заднего вида. — Добрый день, Джонти Джек. Я Инджи. Инджи Фридландер из Национальной галереи.

4

Как и все города и деревни Большого Кару, где заросший кустарником вельд переходит в гористый вельд или болотистый вельд, Йерсоненд имел бурное прошлое.

Первыми явились сюда бушмены-саны, которые давно селились в травянистом вельде по всем излучинам реки. Они заняли пещеру в горе и оставили на ее стенах рисунки, чтобы последующим поколениям было над чем в изумлении поломать голову.

Племена кои-кои тоже перегнали сюда свои стада и поселились на песчаных речных берегах. И именно здесь, рядом с местом, где теперь находился паб — тот самый паб, где Джонти Джек доказывал, что скульптура не его рук дело — британский капитан, юный исследователь Вильям Гёрд, осадил своего коня. Он жестом приказал своему проводнику, который одновременно выполнял обязанности грума и переводчика, вести себя тихо.

Капитан — предок человека, на чей скелет в пещере Инджи придется однажды посмотреть — в изумлении таращил глаза на первого в своей жизни жирафа. Юный британец, только что прибывший сюда из колониальной Индии, где его наградили за отвагу, бесшумно соскользнул на землю. Его проводник, Рогатка Ксэм, тихо, нежно подтянул к себе поближе вьючного мула, стараясь не потревожить то элегантное создание с маленькой головой, которое общипывало листву с верхушки дерева.