Читать книгу "Необычайная коллекция - Бернар Кирини"

Статистики построили кривые и пришли к выводу, что количество воскресений в ближайшие месяцы резко пойдет вверх и в перспективе сравняется с количеством смертей. Тем временем счастливые избранники были в центре внимания. Население взирало на воскресших с некоторым страхом и восхищением. Большинство людей полагали, что возродиться к жизни — привилегия, дарованная высшими силами с великой целью, и делали вывод, что воскресают личности исключительные, наделенные неким особым даром. Воскресшие же, польщенные и немного смущенные, сами толком не знали, обязаны ли они своим возвращением на землю случаю или необыкновенным свойствам своей личности. Одни говорили, что не сделали ровным счетом ничего, чтобы воскреснуть, и просили оставить их в покое, другие объясняли с деланой скромностью, что воскреснуть легко, надо лишь вести правильную жизнь и побольше спать. Донельзя возбудившись, множество французов переписали завещания, чтобы запретить себя кремировать, логично опасаясь, что уничтожение тела помешает им воскреснуть после смерти.

* * *

Не прошло и полугода, как феномен стал делом обычным и люди привыкли к мысли, что после смерти нас ждет вторая жизнь, — сегодня все принимают это как данность.

Так, никто больше не оплакивает близких; в лучшем случае задаются вопросом, когда они вернутся. Мужья после смерти своих половин весело проводят время с коллегами и пошаливают в ожидании их возвращения. Никто больше не ходит на похороны: какой смысл говорить последнее прости другу, с которым, возможно, проведешь следующий отпуск? Бывают там теперь только старики, соблюдая традиции, да и чтобы людей повидать.

Трудоголики, которым врачи рекомендуют отдых, находят новое оправдание: они будут работать до смерти, а поберегут себя в следующий раз. Бонвиваны же, напротив, говорят, что есть одна жизнь для труда, а другая для удовольствий и они имеют право проживать их в том порядке, в каком им удобно. Каждый строит большие планы на это дополнительное время, отпущенное нам природой, идеальное для путешествий, о которых всегда мечтали, но так и не решились совершить, или для книг, которые собирались прочесть десятилетиями. Теперь говорят «я прочту Пруста после смерти», как раньше говорили «на пенсии», и это «после смерти» прочно заменило в наших устах «на старости лет».

В юридическом плане воскресения ставят перед нами весьма щекотливые проблемы. Банкиры тотчас углядели в них свою выгоду, предлагая долгосрочные кредиты на две жизни — сто десять или сто двадцать лет. А вот судьи, нотариусы и правоведы в этом вопросе совершенно теряются. Как быть с юридическими связями, которые воскресшие успели обрести в первой жизни, — аннулируются ли они со смертью или продолжают существовать по факту воскресения? Должны ли воскресшие вновь вступать в брак, возобновлять договора на аренду и коммунальные услуги или все продолжается автоматически, как будто ничего не произошло? Споры идут бурные, с таким обилием аргументов, что в нескольких строках этого не описать. Многие считают вторую жизнь опасной, как некое подобие Иностранного легиона, где все начинают с нуля, отринув прошлое, ибо это побуждает к безответственности. Другие, напротив, полагают, что воскресение — это второй шанс. Так, лига предпринимателей отстаивает точку зрения, что на воскресших собственников не должны возлагаться долги, сделанные в первой жизни. Профсоюзы, со своей стороны, думают, что нет причин воскресшему получать состояние усопшего. В целом, правые склоняются к сохранению приобретенного в первой жизни, левые же — к мысли, что смерть искупает грехи. Например, как заявил на днях представитель партии левого большинства, заключенный, умерший в тюрьме, должен воскреснуть свободным. Правительство дало понять, что поддержит эту идею, и сотни отбывающих срок покончили с собой в камерах, надеясь вернуться свободными людьми.

Встал и вопрос о том, как наказывать убийцу, чья жертва воскресла. Ловкие защитники, пользуясь замешательством судей, утверждают, что нельзя осудить человека за убийство, если жертва сидит здесь же, в зале, и внимательно следит за ходом процесса. В некотором затруднении, Министерство юстиции отвечает, что воскресение ничего не меняет в тяжести преступления и к тому же дает суду замечательную возможность получить свидетельство из первых рук. Судебные репортеры неизменно начинают свои статьи горькими рассуждениями о современных судах, в которых убитые присутствуют живыми и невредимыми перед своими убийцами. Что до полиции, она опасается, что воскресения рано или поздно заставят убийц отказаться от преступлений и скоро таковых не останется вовсе.

* * *

Зная, что в их распоряжении отныне два срока, люди теперь смотрят на жизнь другими глазами и иначе осознают ее цену. Стоит ли бояться смерти, если она перестала быть необратимой? Статистика самоубийств резко пошла вверх: депрессивные всех мастей, не задумываясь, пускают себе пулю в лоб, чтобы объявить миру, как тяжело им живется. Родители спокойно отпускают детей одних, не запрещают им опасных игр, не дрожат за них ежечасно. Когда жандармы приводят домой безбашенного подростка, который врезался на мотоцикле в фонарный столб, махнув перед этим стакан алкоголя, отец лишь мягко журит его, говоря, что вот умрет — тогда узнает почем фунт лиха, и грозит не пустить его домой, когда он воскреснет; мать, которая несколько месяцев назад крепко обняла бы сына, возблагодарив Небо, рассеянно отсылает его в свою комнату и предупреждает, что сумму страховки удержит из карманных денег, — «Может, тогда сообразишь приберечь свою вторую жизнь на потом, как твоя сестра».

А вот министр финансов рвет на себе волосы. Каждый день возвращаются старики, вычеркнутые из списков пенсионеров, которым придется снова выплачивать пенсию. Он твердит, что вторая жизнь не дается даром и что воскресениям будет назначена цена. В парламенте спорят о том, кому нести эти расходы: либералы считают, что солидарность имеет границы и живые не должны кормить воскресших; социалисты отвечают, что воскреснуть — право каждого и нельзя требовать от бывших мертвецов вновь приниматься за работу, дабы не убить их второй раз.

Поскольку «новые живые» в большинстве своем пребывают в прекрасной форме, почти бодрячками — даже если были прикованы к постели перед смертью, — врачи заключили, что оптимальный способ лечения многих пациентов — убить их, чтобы они вернулись в лучшем состоянии. Раковый больной, терпящий смертные муки, если прикончить его, воскреснет через неделю-другую с меньшим количеством метастазов и реальными шансами на излечение; горькому пьянице, чей организм разрушен алкоголем, целесообразнее предложить вместо сложной операции с неопределенным исходом чистую и безболезненную смерть, которая вернет ему здоровое сердце. Сегодня смерть пациента перестала быть врачебной неудачей: чтобы жить, надо иной раз умереть.

Среди серьезных последствий феномена следует отметить замешательство священнослужителей: после того как церковники веками проповедовали известные всем доктрины, им пришлось внести поправки в догму с учетом событий. Чтобы не слишком смущать верующих и не переделывать все на скорую руку, в Риме было решено, что воскресения — это что-то вроде льготы, допущенной Создателем на время, и что священникам надлежит призывать свою паству к благоразумию, советуя во второй жизни искупать грехи, совершенные в первой. Большой плюс: миллионы потрясенных неверующих узрели в воскресениях знак существования Бога и устремились в церковь за крещениями и причастиями, — а некоторые даже принимают постриг. На мессах не протолкнуться, монастыри не могут принять всех желающих, а в приходы течет больше денег, чем нужно для ремонта церквей и повышения заработной платы священников.