Читать книгу "Маленькая кондитерская в Бруклине - Джули Кэплин"

– Слава богу, это не чернила каракатицы. Наверное, просто пищевой краситель.

– Я так рад, что ты пошла со мной.

От внезапной перемены в его голосе у Софи перехватило дыхание, и когда она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, то прочла в нем одну лишь серьезность. Румянец обжег ее кожу, когда они уставились друг на друга, и совершенно необъяснимо у нее начали подкашиваться колени. Она даже испытала облегчение, когда, сглотнув, он прервал контакт и добавил:

– Как раз такие подробности мне нужны для рецензий. И мне понадобится прибегнуть к твоим познаниям, когда дойдет дело до кухни, так как я подозреваю, что она тут исключительно «высокая».

Тодд повел ее через полутемный зал к ресторану на антресольном этаже.

– Хотя это не имеет значения, потому что мы, скорее всего, не сможем разглядеть, что едим.

Внезапно Софи обрадовалась, что тут так темно и он не заметил ее румянца.

На верхней площадке лестницы Тодд взял для нее еще бокал шампанского, на сей раз обычного, а после их провели к столику в углу с видом на бар внизу. Прежде чем взять меню, он несколько раз сфотографировал обеденный зал и бар: и там и там уже толпилось множество очень красиво одетых людей.

– Что думаешь о декоре? – спросил он, убирая телефон и глядя в потолок, где на полированных черных сталактитах светили крошечные светодиодные лампочки.

Софи кивнула, пытаясь подобрать несколько дипломатичных фраз.

– Это очень… ловко придумано. – А про себя подумала: «И очень черно».

Когда она попыталась сесть поудобнее, острый край ножки стула оцарапал ей голень.

– Любопытные столовые приборы. – Девушка взяла тяжелый бронзовый нож с агатовой рукояткой. На ее вкус, слишком готично, но все остальные, казалось, были в восторге. – Умная концепция. Оникс – камень, отсюда акцент на черном и металле.

Губы Тодда дрогнули, когда он с минуту серьезно изучал ее. Потом наклонился и громко прошептал:

– Ужасный дизайн.

Хихикнув, Софи взяла свой бокал с шампанским.

– Смесь логова вампиров с пещерой гоблинов. Тут налобный фонарик, как у шахтеров, не помешал бы. У дизайнера интерьера, наверное, что-то перемкнуло в голове.

– Зато что-то новое.

– Новое – необязательно приятное. Думаю, нам лучше заглянуть в меню, хотя, если там есть языки ящериц, крылья нетопырей или чешуя тритонов, мы прямиком пойдем в «Уэндиз» есть гамбургеры. – Тодд взял меню. – Хм, не так плохо, как я опасался, но тебе придется переводить. Что, черт возьми, такое тюрбо с диким чесноком и гребешки велюте? Заварной крем из лангустина? Копченые соцветья капусты? Сомневаюсь, что мне хотя бы к чему-то тут захочется притронуться.

Софи читала меню с нарастающим беспокойством. Как раз такое она терпеть не могла. Фантазия ради фантазии. Описания блюд словно бы воплощали самые жуткие страхи: от горохового мусса с базиликовой пенкой до неаппетитно звучащего щавелевого сорбета со сморчковой эссенцией. Впрочем, она считала, что обязательно надо все попробовать, по крайней мере один раз.

– Ради всего святого! Серьезно, Софи, что это такое? Веррин жюльен прошутто с розмариновым желе и эмульсией из грибов, выращенных в натуральной среде, увенчанной картофельно-пармезановой галетой?

– Ш-ш-ш, ты расстроишь повара. – Софи заметила мужчину в белом, который переходил от стола к столу. – Веррин – это форма подачи блюда, в прозрачном стакане. Все остальное – то, что сложили в стакан. – Она сделала большой глоток шампанского, радуясь, что это хотя бы было неподкрашенное.

Тодд нахмурился, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– Жюльен подразумевает что-то нарезанное и протушенное, в данном случае, надо думать, прошутто. Розмариновое желе звучит отвратительно. Галету я бы, вероятно, пережил, но грибы… Серьезно? Неужели команда поваров сегодня утром собирала грибы в соседнем сквере?

Софи хихикнула в самый неподходящий момент и чуть не подавилась своим напитком.

– Выращенная вручную говядина Кобо на ложе из отобранных вручную ломтиков лука. А как еще их можно отбирать? Зубами, что ли? Кто пишет такую чушь?

Теперь Софи разобрал такой смех, что ей пришлось поставить бокал. Тодд был в ударе:

– Зубастая курица под… послушайте, это у акул зубастая пасть, но у курицы…

– Стоп… хватит…

Софи пришлось изрядно потрудиться, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, когда официант подошел принять заказ. Тодд, разумеется, был безупречно вежлив.

– Я возьму обжаренный тюрбо с диким чесноком и гребешки велюте, а потом цыпленка. И бутылку Пуйи-Фюме.

– А для вас, мэм?

Намеренно не глядя на Тодда на случай, если он снова выведет ее из себя, Софи выбрала креветки и икру с заварным кремом из лангустина, а затем говядину Кобо с гороховой пенкой, морковной эмульсией и суфле из кляра с жюсом из красного вина.

– Хотя я понятия не имею, что такое жюс или как может быть суфле из кляра. От такого ум за разум заходит, – добавила она, когда официант удалился.

Когда принесли еду, оба блюда выглядели как произведения искусства Джексона Поллока: по тарелкам тут и там были размазаны какие-то пятна.

– Я полагал, ты будешь делать заметки, – сказал Тодд, нервно тыча вилкой в гребешки у себя на тарелке.

Софи опустила ложку в крошечный горшочек с заварным кремом из лангустина, который больше походил на желе. Сверху покачивалась большая креветка, вокруг подрагивали крошечные икринки, похожие на конфетти.

– М-м-м, неплохо. Похоже на очень насыщенное консоме из моллюсков, которое загустили. Вкусно, но много такого не съешь. Креветка очень вкусная. Вот, попробуй. – Зачерпнув ложкой крем и подхватив хвост креветки, она протянула ему.

– А мне обязательно это делать?

– Это полезно для твоего кулинарного образования. Вкусовые рецепторы надо постоянно тренировать.

– Думаю, я достаточно хорошо образован. Я пару раз обедал в Париже, и, уж ты мне поверь, мои вкусовые рецепторы основательно натренированы в закоулках Камбоджи.

– О, там я никогда не бывала.

– Ну а какой твой самый вкусный обед, который ты когда-либо ела? – спросил Тодд, наклонив голову и наблюдая за Софи после того, как она описала удивительную паэлью, которую ела однажды летом в Барселоне, рассказала, как потом расспрашивала повара и провела следующий день на его кухне, изучая, как ее готовить. От внезапного перехода на серьезный тон и от того, что Софи оказалась в центре внимания Тодда, у нее закружилась голова.

– На этот вопрос так сразу не ответишь. – Софи мечтательно улыбнулась и откинулась на спинку стула, чтобы немного подумать. За последние полчаса они рассказали друг другу о своих путешествиях и еде. Тодд много путешествовал, был неистощимым кладезем историй, а еще излагал любопытные теории о местах, где побывал.