Читать книгу "Парк Пермского периода - Дмитрий Скирюк"

— Не выведет, — вздохнула Ленка. — Видишь: он тебя не понимает.

— Как-то он диковато выглядит, — задумчиво царапая подбородок, сказал Кабанчик. — Эти очки… Может, хоть куртку с него снимем?

— Куртку не надо, а вот очки и впрямь, пожалуй, лишние, с его-то чутьем. Фил, сними их, у тебя получится. А то еще раскокает, объясняй ему потом, когда обратно превратится.

— А он может? В смысле — обратно.

— Может, наверное… Блин, хоть бы предупредил, что ли, а то здрасьте-пожалуйста: бах, и на тебе — волчара. Ленку вон напугал… А кстати, хорошая мысль! — Денисыч встрепенулся. — Если он за нас, это такой козырь! Серега, дай фломастер.

— А зачем тебе?

— Давай, давай. Увидишь.

Фил, явно нашедший с Димкиной душой какие-то загадочные точки соприкосновения, снял с фломастера колпачок и принялся разрисовывать собачью морду флуоресцентной краской. Через несколько минут и без того неласковый облик зверя скрылся под зловещей зеленовато светящейся маской.

Фил отступил на шаг и критически осмотрел свое творение.

— Ну-ка, пройдись, — скомандовал он.

Наумыч прошелся. Зрелище было не для слабонервных.

— Мара-азм… — Серега обхватил голову руками. — Собака Баскервилей-2!

— Теперь его кто хочешь испугается.

— А что он ест?

— Кто? Оборотень? Да уж, наверное, не цветочки с ягодками…

— Но он же, наверное, голодный! — бурно зажестикулировал Серега. — У нас всего одна банка тушенки осталась да водки бутылка! А он столько энергии… Да он же всех нас покусает! Не-ет, надо срочно выбираться отсюда!

Кабанчик был в двух шагах от паники и теперь готовился утянуть в раскрывшуюся пропасть остальных. Все кричали, оборотень бегал вокруг, светил размалеванной мордой и гавкал. Надо было срочно что-то делать. Мы с Филом кое-как успокоили обоих и, посовещавшись, решили вернуться к Двери. Впереди пустили Димку — в его теперешнем обличье это показалось нам самым разумным. Замыкал шествие Фил. Вновь справа и слева потянулись ряды гигантских танков с живыми «консервами», я шел, и в голове у меня потихоньку начали роиться мысли.

Зачем кому-то понадобился здесь этот гигантский скотомогильник? Во всем должен быть какой-то логический смысл. Так не бывает, чтобы его не было. Без логики на свете только женщины жить могут, ага, — закатят истерику, хлопнутся в обморок, а потом смотришь, а они уже все приняли как должное и преспокойно живут себе дальше. Истерики я никому не обещаю, но вот принять как должное… Ну уж нет, дудки! Если кто-то изучает нашу планету, нашу флору/фауну и нашу, так сказать, цивилизацию, я хочу знать, зачем он это делает и как.

Особенно — как.

Итак, начнем сначала. Изучают нас не одну тысячу лет, это факт: вон их сколько тут скопилось. Допустим, кто-то собирает образцы и консервирует их здесь… А что потом? Судя по всему, все эти туши и тела вряд ли отсюда вывозят. Что же они, изучают их на месте, что ли? Так это ж какой штат ученых нужен! Целого университета будет мало. Или они просто берут генный материал, а остальное бросают? Тогда зачем хранить все это, ради чего, как говорят в Одессе, тратиться на деньги?

И вообще, они живут здесь постоянно или прилетают время от времени?

Чем мы ухитрились им насолить? Непонятно. Возле Двери нас поджидал сюрприз. Точней, не возле Двери, поскольку Двери больше не было. В общем, само ее отсутствие и оказалось для нас сюрпризом. Мы озадаченно уставились на стену. Появляющиеся и исчезающие как по мановению волшебной палочки проходы и туннели начали нас раздражать.

— Черт, да сколько же можно! — вслух возмутился Денисыч.

Остальные ждали, сгрудившись за его спиной.

— Дальше пойдем или как? — спросил Серега.

И в этот момент где-то под потолком ожил невидимый динамик. Все вздрогнули.

— Граждане-земляне, — с легким акцентом произнес приятный женский голос. — Вы окружены. Сопротивление бесполезно и принесет вам только ненужный вред. Мы не желаем вам зла. Предлагаю вступить в переговоры.

— Вступают в партию, а переговоры ведутся, — хмуро оборвал ее Денисыч. — Ты сперва скажи, что вы задумали? Что вообще здесь творится? Кто ты такая, чтобы мы с тобой разговаривали?

— Ихана Ки Сайя, — так, или похоже прозвучало из-под потолка. Звук «х» в первом имени прозвучал мягко, с горловым придыханием; чужой язык походил на финский. — Старший… старший… Как это по-русски?.. — говорившая замешкалась, потом нашлась: — Старший модульный офицер-ксенолог.

— Че? — растерянно переспросил Кабан. — А это еще че такое?

— Бить будут, — мрачно сказал я и популярно разъяснил: — Специалист по чужакам.

— А мы разве чужаки?

Я застонал. Кабанчик сегодня явно перебрал…

— Для нее — чужаки, — терпеливо разъяснил я. — А теперь молчи и не мешай.

Фил сдвинул шляпу на затылок и достал пистолет.

— А какой нам резон с тобой говорить?

Наумыч разразился хриплым лаем и суматошно забегал от стены к стене. В тесном коридоре заметалось эхо. Голос озадаченно умолк.

— Это кто там гавкает? — несколько неуверенно спросил он после паузы.

— С тобой, свинья, — задравши голову, крикнул Фил в потолок, — не гавкает, а разговаривает капитан Федеральной службы безопасности Денисов! Ты выйдешь или нет? Иначе мы сейчас… споим Сереге поллитру и все тут на хрен оторвем!

Голос молчал.

— Ну?

— Хорошо, — сказал голос. — Хорошо, я выйду. Придержите зверя, иначе нам придется его ликвидировать. Я сейчас к вам поднимусь.

Некоторое время мы, пыхтя и сталкиваясь, ловили и успокаивали Димку-оборотня, потом пытались повязать его собственной курткой, из чего не получилось ничего.

— А я и не знал, что ты капитан, — невпопад сказал я Филу, придерживая бьющие задние ноги волка.

— И не должен был знать, — пробурчал Фил в ответ. — Какой я, к лешему, капитан? Это я так, для солидности… Черт, из чего бы ошейник сделать?

Придавленный к полу Димка предостерегающе зарычал. Ленка испуганно пискнула и проворно спряталась у меня за спиной.

— Леша, миленький, — выглянула она оттуда, — ты только держи его, я его боюсь!

— Я сам боюсь, но надо ж что-то делать… Кабан! Ну-ка, снимай штаны.

— Еще чего! — возмутился тот. — Сам снимай!

— Снимай, кому говорю! У меня руки заняты. Намордник делать будем.

Серега нехотя расстегнул ремень и потянул с себя джинсы.

— Отвернитесь;

— Нашел время стесняться. Давай сюда. Протестующему оборотню кое-как обмотали морду и голову и затянули ремень. Ума не приложу, как он позволил над собой такое проделать. То ли Фил обладал каким-то особенным природным магнетизмом, то ли они просто друг другу доверяли.