Читать книгу "Саньютта Никая - Сиддхартха Гаутама"

class="empty-line"/>

К нему пришли они, сияя красотой –

[Три Мары дочери]: Танха, Арати, Рага –

Учитель тотчас же их всех смахнул

Подобно ветру, хлопка сдувшего пучок{181}.

СН 5: Бхиккхуни Саньютта - Монахини

Бхиккхуни саньютта – собрание из 10 коротких сутт в стихе и прозе без разделения на главки. Протагонистами в этих суттах выступают буддийские монахини, бхиккхуни. Стихи почти всех этих монахинь есть также в Тхеригатхе за исключением стихов монахини Ваджиры (а также под вопросом – Селы). Все 10 сутт имеют схожий шаблон, в котором повествуется о противостоянии той или иной монахини и Мары. Вероятно, именно из-за этого шаблона данная саньютта идёт сразу после Мара Саньютты (СН 4).

В каждом из случаев Мара не мог осознать, что монахиня достигла высочайшей цели духовного пути, арахантства, и потому не подвержена его всевозможным уловкам. Темы бесед Мары с монахинями различны и раскрывают широкую перспективу на разные аспекты аскетической жизни. В ряде сутт речь идёт о тщетности и пагубности чувственности. В беседе с Сомой (СН 5.2) озвучивается древнеиндийское поверье, что женщина не может достичь ниббаны из-за слабой мудрости, на что Сома отвечает, что это зависит не от пола, а от умственной способности сосредоточения и мудрости – качеств, доступных любому человеческому существу, стремящихся к познанию истины. В СН 5.3 Мара пытается возродить в монахине Кисаготами материнский инстинкт, чтобы та родила ещё одного ребёнка. Его уловки связаны с чувственностью лишь косвенно, но в данной беседе нацелены на женское желание иметь детей.

Последние две сутты – философские шедевры, которые всего в паре кратких строф содержат прозрения огромной глубины с далеко идущими выводами. В первой из них (СН 5.9) Мара задаёт вопрос Селе о происхождении личностного существования, на что она отвечает строфой о зависимом возникновении, приводя в дополнение очень яркую метафору. В последней сутте (СН 5.10) он задаёт схожий вопрос монахине Ваджире, которая отвечает ошеломительным объяснением учения о безличности, также приводя в дополнение известный пример с частями колесницы.

СН 5.1

Алавика сутта: Алавика

Перевод с английского: SV

источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 221"

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, утром, монахиня Алавика оделась, взяла чашу и одеяние и отправилась в Саваттхи за подаяниями. Походив по Саваттхи в поисках подаяний, вернувшись с хождения за подаяниями, после обеда она отправилась в Рощу Слепых для затворничества.

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Алавике, желая нарушить её затворничество, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:

«Спасения в этом мире нет,

Зачем тебе уединение?

Ищи же наслаждения в усладе чувств:

Иначе после будешь сожалеть!»

И тогда мысль пришла к монахине Алавике: «Кто же произнёс эту строфу – человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё затворничество». И тогда монахиня Алавика, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами:

«Спасение в этом мире есть,

И плотно мудростью коснулась я его,

Ты, родственник беспечных, Злой,

Не знаешь состояния сего{182}.

Услады чувств подобны кольям и мечам,

А совокупности – точно колода их.

И что ты называешь наслаждением чувств,

То для меня уже не-наслаждение».

И тогда Злой Мара, осознав: «Монахиня Алавика знает меня», расстроенный и опечаленный, тут же исчез.

СН 5.2

Сома сутта: Сома

Перевод с английского: SV

источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 222"

В Саваттхи. И тогда, утром, монахиня Сома оделась, взяла чашу и одеяние и вошла в Саваттхи собирать подаяния. Походив по Саваттхи в поисках подаяний, вернувшись с хождения за подаяниями, после обеда она отправилась в Рощу Слепых, чтобы провести там остаток дня. Войдя в Рощу Слепых, она села у подножья одного из деревьев, чтобы провести здесь остаток дня.

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Соме, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:

«То состояние, что сложно обрести,

Которого достигнуть следует провидцу,

Его не может женщина достичь –

Мудрость её равняется двум пальцам»{183}.

И тогда мысль пришла к монахине Соме: «Кто же произнёс эту строфу – человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Сома, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами:

«На что влияет женскость,

Коль ум сосредоточен,

И знание поступает

Когда ты видишь Дхамму.

К кому приходит эта мысль:

«Я женщина», «Мужчина я»,

«Такой-то я, сякой» –

К тому и Мара может обращаться».

И тогда Злой Мара, осознав: «Монахиня Сома знает меня», расстроенный и опечаленный, тут же исчез.

СН 5.3

Готами сутта: Готами

Перевод с английского: SV

источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 223"

В Саваттхи. И тогда, утром, монахиня Кисаготами оделась, взяла чашу и одеяние и вошла в Саваттхи собирать подаяния. Походив по Саваттхи в поисках подаяний, вернувшись с хождения за подаяниями, после обеда она отправилась в Рощу Слепых, чтобы провести там остаток дня. Войдя в Рощу Слепых, она села у подножья одного из деревьев, чтобы провести здесь остаток дня.

И тогда Злой Мара, желая породить страх, трепетание и ужас в монахине Кисаготами, желая нарушить её сосредоточение, подошёл к ней и обратился к ней следующей строфой:

«Как сын твой умер, так зачем

Сидишь одна и слёзы льёшь?

И в лес войдя совсем одна,

Мужчину поджидаешь ты?»

И тогда мысль пришла к монахине Кисаготами: «Кто же произнёс эту строфу – человек или нечеловеческое существо?» И мысль пришла к ней: «Это Злой Мара произнёс эту строфу, желая породить страх, трепетание и ужас во мне, желая нарушить моё сосредоточение». И тогда монахиня Кисаготами, осознав: «Это Злой Мара», ответила ему строфами:

«Переступила смерть я сыновей,

И с этим, поиск мой мужчин угас.

И не печалюсь, не рыдаю я,

И, друг, тебе меня не