Читать книгу "Сага о Тимофееве (сборник) - Евгений Филенко"

– С чего вы взяли?

– И соображаете вы не так уж быстро, как хвалились, – Гуськов сердито затоптал очередной окурок. – Откуда же я, по-вашему, явился?!

Заграничный чародей

– Ну вот что, – заявила девушка Света. – Я хочу есть.

– Хорошенькое дело, – упавшим голосом отозвался Тимофеев. – Уже десять вечера…

На всякий случай он огляделся, но не обнаружил ничего, что порадовало бы его глаз. Улица, накрытая пологом темного неба, затейливо пестрела огнями реклам и вывесок. Запоздалым прохожим предлагалось летать самолетами компании «Интерфлюг», носить чешскую обувь и немедля посетить ресторан «Русская тройка». Прохожие активных возражений не высказывали.

– Может, пойдем в ресторан? – с робкой надеждой на отказ спросил Тимофеев.

– Куда угодно! – воскликнула Света. – Если, конечно, не хочешь, чтобы я умерла прямо здесь, на улице.

Разумеется, Тимофееву этого не хотелось. Он любил девушку Свету. Любил сильно и ровно, даже в те моменты, когда у нее, как сейчас, было скверное настроение, и желал, чтобы она жила вечно.

– Попробуем прорваться, – сказал он, совершенно уверенный в неудаче.

В ресторане билась светомузыка, звенели электрифицированные балалайки, кто-то пел нечто фольклорное с нехорошим зарубежным акцентом. У входа стоял долговязый молодой человек в прекрасном белом костюме, маечке с акульей мордой прямо под пиджаком и фирменной каскетке. Он курил и, судя по всему, был крепко навеселе. Тимофеев проскользнул мимо него, но тут же уперся в необъятного, богато инкрустированного фальшивым золотом швейцара.

– Сдай назад, – приказал тот генеральским голосом, глядя поверх тимофеевской прически. – Посадки нет.

– Понимаете, мы только что из аэропорта, – залебезил Тимофеев, испытывая крайнее отвращение к самому себе. – Нам некуда деться, а девушка очень проголодалась…

– И сидели бы дома, – отрезал швейцар.

– Но мы совершенно не знаем города, магазины закрыты, столовые тоже, а наш поезд уходит завтра днем… – заныл Тимофеев, но поймал на себе оловянный взгляд и понял, что швейцар не понимает его речей.

Ему захотелось нагрубить, повернуться и хлопнуть дверью, но швейцар был пожилым человеком, а Тимофеев чисто инстинктивно уважал старших. Поэтому он смолчал и двинулся прочь. В это время мимо него нетвердой поступью продефилировал молодой человек в каскетке, а вслед за тем произошло положительно невероятное событие – одно из многих в разнообразной биографии Тимофеева.

– Вот что, парень, – возговорил швейцар человеческим голосом. – Ну-ка бери свою девочку и бегом за тот столик, что под пальмой.

Тимофеев оторопел. В глазах швейцара появился осмысленный блеск, а отчужденное выражение красного лица умягчилось отдаленным подобием отеческой улыбки.

– Спасибо вам, – пробормотал Тимофеев, метнулся к выходу, подхватил там скорбно безмолвствовавшую Свету и повлек ее в ярко освещенный зал.

Столик под пальмой был занят: его хозяином являлся тот самый обладатель каскетки и акульей морды. Он приветливо кивнул голодной парочке, будто старым знакомым.

– Не возражаете? – на всякий случай спросил Тимофеев.

Хозяин столика не возражал.

– Мое имя есть Джим Гэллегер, – объявил он. – Кто есть вы?

– Виктор, – назвался Тимофеев. – Студент. А это Света.

– О! – возрадовался Джим. – Это красиво, что я не есть один за столиком до конца вечера. Вы, мне полагается, хорошие ребята, и мне сделалось жаль оставлять вас на улице. Поэтому я совершил вот так, – он вынул из кармана металлическую коробочку не больше портсигара, – нажал вот там, и швейцар сделался хорошим.

– Джим, – промолвила Света. – Нажмите еще разик, чтобы официант тоже сделался хорошим и подошел к нам.

– Почему нет? – шаловливо хихикнул Гэллегер.

Он сориентировал прибор на строго одетого юношу, с равнодушным лицом отдыхавшего возле бара. Не прошло и минуты, как тот, словно его осенило свыше, сорвался со своего места и кинулся к столику под пальмой.

– Похоже, вы пришли сюда не затем, чтобы повеселиться, – заметил он, улыбаясь девушке Свете на все тридцать с лишним зубов, преимущественно золотых.

– Вы угадали, – произнесла та. – Мы просто хотим есть.

– Понимаю, – благосклонно покивал юноша. – Немного послушайте музыку, расслабьтесь, и все будет в лучшем виде: много, вкусно и недорого.

И его не стало. Джим, развалясь в кресле, излучал во все стороны удовлетворение своими деяниями.

– Послушайте, – торопливо заговорил Тимофеев, когда ему удалось совладать с изумлением – Что это у вас?

– А, пустяк, – сказал Гэллегер. – Портативный бихевиоризатор. Немножко модулированного излучения – и добрый человек вспоминает, что он добрый, а злой человек забывает, что он злой.

– Где вы взяли эту штуку?

– Я сделал ее сам, – скромно потупился Джим.

– Кто вы? Ученый? Изобретатель?

– Ничего похожего, – хмыкнул тот. – Моя работа есть эксперт-патентовед, я здесь в составе делегации. А мое хобби есть… как это у вас называется?.. О, вспомнил! Чародей.

– Еще один народный умелец, – язвительно вставила Света, у которой никак не проходило дурное настроение.

– Я есть умелец, – согласился Гэллегер. – Но не народный. Я есть частный умелец. А почему – еще один?

– Просто Витя у нас страдает тем же хобби, – пояснила девушка.

– О, коллеги! – возопил заграничный чародей. – Не выпить ли нам за встречу?

Тимофеев опасливо покосился на агрессивную Свету.

– Пожалуй, нет, – сказал он. – Что-то не хочется.

– Понимаю, – промолвил Гэллегер. – Ты есть за рулем. А вот я выпью.

И он опрокинул в себя полный фужер «Сибирской».

– Ох, и вдуют же мне, – бормотал официант, неся на растопыренной пятерне поднос с горкой тарелок. – Альтруист несчастный…

Джим приоткрыл один глаз и, чтобы рассеять обуревавшие юношу сомнения, нацелился пальцем в бихевиоризатор, но угадал с третьей попытки. Официант немедленно стал весел и приветлив, разгрузил свой поднос перед Тимофеевым и Светой, тут же их рассчитал, взяв по три рубля с человека, и умиротворенно удалился.

– Жаль, что это из-за вашей штуки, – со вздохом сказала Света, глядя ему вслед. – Почему бы ему всегда не быть таким?

– Местный стереотип профессионального поведения, – невнятно выговорил Джим. – О!

– Вы зря так налегаете на выпивку, – предупредил Тимофеев. – Можно перебрать.

– Я хорошо тренирован, – разобиделся Гэллегер. – У меня имеется обширная практика с американским виски, ямайским ромом и японским сакэ. Это есть эксперимент на самом себе!