Читать книгу "Остров. Тайна Софии - Виктория Хислоп"

Несмотря на сильные холода, стоявшие почти всю зиму, и штормы, которые принес с собой март, Николаос Кирицис продолжал каждую среду бывать на Спиналонге. Ни он, ни Гиоргис не были сильны в светской беседе, тем не менее, пересекая пролив между Плакой и островом, мужчины каждый раз заводили стандартную беседу.

– Господин Петракис, как ваши дела? – спрашивал Кирицис.

– Слава Богу, у меня все хорошо, – осторожно отвечал Гиоргис.

– А как ваша жена? – вопрошал доктор, и от этого вопроса у Гиоргиса появлялось чувство, что он человек с нормальной семейной жизнью. Ни один из них не обращал внимания на горькую насмешку судьбы: человек задававший вопрос, знал ответ лучше, чем тот, кому этот вопрос был адресован.

Гиоргис ждал приездов Кирициса с нетерпением – впрочем, как и двенадцатилетняя Мария: эти визиты возрождали в ней оптимизм и надежду на то, что когда-нибудь она увидит отцовскую улыбку. Гиоргис ничего не рассказывал, тем не менее девочка ощущала, что за этими приездами скрывается что-то важное. В конце дня она обычно приходила на пристань и дожидалась возвращения мужчин: маленькая девочка в невзрачной крестьянской одежде, всматривающаяся в полутемное море, а затем ловящая брошенную отцом веревку и мастерски привязывающая ее к столбу.

К апрелю ветры поутихли, а в воздухе по-настоящему запахло весной. Температура повышалась на глазах. Земля покрылась фиолетовыми ветреницами и бледно-розовыми орхидеями, а небо над Критом наполнилось стаями перелетных птиц, которые возвращались на север с африканских зимовий. И природа, и люди радостно встречали смену времен года и наступление тепла, но эта весна принесла и другие, менее приятные изменения.

Война бушевала в Европе уже пару лет, а в апреле докатилась и до Крита. Теперь критяне жили словно под дамокловым мечом. Газета колонии, «Звезда Спиналонги», регулярно размещала сводку последних известий, а еженедельные кинохроники вселяли в сердца островитян тревогу. Случилось то, чего они так боялись: немцы обратили свои взоры на Крит.

Глава восьмая

– Мария, Мария! – кричала Анна под окном комнаты сестры. – Они пришли! Немцы пришли!

Ее голос звенел паническим страхом, и Мария торопливо сбежала по ступенькам крыльца и выскочила наружу, готовая услышать топот кованых сапог по центральной улице Плаки.

– Где? – тяжело дыша, спросила она сестру. – Где они? Я их не вижу.

– Здесь их нет, дура! – ответила Анна. – Пока нет, но они высадились на Крите и двигаются в нашу сторону.

Человек, знающий Анну достаточно хорошо, обратил бы внимание на нотку возбуждения в ее голосе. По мнению девочки, все, что нарушало монотонность жизни и давало надежду вырваться из скучной критской глуши, следовало принимать с распростертыми объятиями.

Анна в один миг добежала до своего дома от дома Фотини, где девочки, сбившись в кучку, молча слушали выпуск новостей по радио. Главной новостью было то, что немецкие парашютисты высадились в западной части Крита.

Сестры вместе бросились на центральную площадь деревни, где, как всегда в подобных случаях, должны были собраться все жители. Дело близилось к вечеру, но бар был переполнен мужчинами, а также, в нарушение всех обычаев, женщинами: жители Плаки внимательно слушали радио, не забывая, впрочем, о содержимом своих тарелок и кружек.

Сообщение было кратким, но от этого не менее ошеломительным: «Около шести часов утра на критской земле, неподалеку от аэродрома в Малеме, высадилась группа немецких парашютистов. Предполагается, что они уже мертвы».

Мария подумала, что ее сестра ошиблась, как всегда, приняв все слишком близко к сердцу: никаких немцев на Крите не было.

Но положение было очень напряженным. Несколько недель назад Афины пали, и с тех пор над Акрополем реял немецкий флаг. Это не могло не тревожить греков, но для Марии, которая никогда не бывала в столице, Афины были где-то очень далеко. Почему все эти события должны беспокоить жителей Плаки? Кроме того, на Крите высадились тысячи солдат союзников, перебравшихся сюда с континентальной части Греции, и неужели все эти войска не смогут защитить их? Мария внимательно слушала жаркие споры взрослых относительно ближайшего будущего Крита, и постепенно в ней крепла уверенность, что им ничего не угрожает.

– Да у них просто нет шансов! – восклицал Вангелис Лидаки, владелец бара. – Афины и север Греции – это одно, но Крит – совсем другое! Да никогда в жизни! Вы только посмотрите на наши горы – их танки здесь бессильны.

– Но ты вспомни, что отбиться от турок нам не удалось, – пессимистически заметил Павлос Ангелопулос.

– А также от венецианцев, – вторил кто-то еще.

– Что ж, если эти ублюдки дойдут сюда, они получат по заслугам! – воинственно заявил третий сельчанин, ударив кулаком по ладони.

Эти слова не были пустым бахвальством, и все в баре хорошо это знали. Несмотря на то что в прошлом Крит несколько раз завоевывали, его жители каждый раз ожесточенно сопротивлялись. История острова представляла собой длинную летопись битв, угнетения и освободительных восстаний, а в каждом критском доме хранились до поры до времени винтовка или пистолет. Со стороны могло показаться, что жизнь здесь течет гладко и размеренно, но под этим безмятежным фасадом нередко тлели угли кровной вражды между семьями или деревнями, а почти все мужчины старше четырнадцати лет умели обращаться с оружием.

Савина Ангелопулос, стоявшая на пороге с Фотини и двумя девочками Петракис, хорошо знала, что на этот раз угроза очень даже реальная. Все дело было в скорости, с которой летают самолеты. Немецкие крылатые машины, сбросившие десантников, могли доставить их на остров с базы под Афинами быстрее, чем дети успели бы дойти до школы в Элунде. Но Савина держала свои мысли при себе – хотя даже присутствие на острове десятков тысяч солдат союзников, эвакуированных с континентальной части Греции, не позволяло ей почувствовать себя защищенной. Твердой уверенности мужчин у нее не было и близко. Мужчинам хотелось верить, что истребление нескольких сот немцев, с парашютами высадившихся на критскую землю, было окончательной победой, Савина же чувствовала, что это лишь начало.

К концу недели картина прояснилась. Каждый вечер на площадке перед баром собиралось почти все население Плаки, благо погода располагала к этому: с конца мая жара на Крите не спадала даже по ночам. Плаку отделяла от места основных событий добрая сотня миль, поэтому местным жителям приходилось полагаться на слухи и бессвязные обрывки информации. Каждый день с запада долетали все новые известия, напоминавшие гонимый ветром пух чертополоха. И хотя большинство солдат, упавших на Крит с неба, погибли, некоторые из них, судя по всему, чудесным образом уцелели и теперь скрывались в горах, отбивая все попытки союзников их уничтожить. Вначале сообщалось исключительно о крови немецких солдат и об их телах, повисших на парашютах или размазанных о скалы, однако теперь стало ясно, что немало десантников осталось в живых и теперь захваченный ими аэродром используется для приема тысяч других немцев. Постепенно положение менялось в пользу захватчиков, а их продвижение по Криту становилось неудержимым.