Читать книгу "Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков - Бьёрн Берге"

в пьесе Артура Миллера «Все мои сыновья», премьера которой состоялась на Бродвее в 1947 году. Пьеса поднимает проблему выгоды, корысти и личной ответственности; само произведение может быть истолковано как резкая критика американской мечты. Неудивительно, что оно стало важной уликой, когда дело Миллера было передано Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности во время направленной на коммунистов охоты на ведьм в середине 50-х годов.

«Кёртисс-Райт» легко отделался и на этот раз. Однако в погоне за быстрой прибылью компания упразднила свой отдел по развитию и разработкам ещё в начале войны и полагалась исключительно на хороший дизайн и максимально возможный объём производства самолётов. Всё было хорошо, пока шла война, но компании не удалось достичь тех же успехов, когда винтовые самолёты устарели и наступила эпоха реактивных.

Глава 12

Чёрная педагогика

Дорнье До 17

(Германия)

Принят на вооружение: 1937 год

Количество, ед.: 2139

Экипаж, чел.: 4

Размах крыла, м: 18

Максимальная скорость, км/ч: 410

Практический потолок, фут (м): 26 900 (8200)

Максимальная дальность, км: 1010

Бомбовая нагрузка, кг: 1000

Весной 1937 года полуголый испанский художник Пабло Пикассо беспокойно бродил по своей просторной мастерской, располагавшейся на мансардном этаже дома по улице де Гран Огюстен в Париже. Его лысина блестела и отдавала бронзой почти как его круглый живот, которого он, кстати, нисколько не стыдился. Пабло было 54 года, его давно признали, он не нуждался в деньгах, а углублённый в себя взгляд, ставший с годами его характерной чертой, разгорался лишь изредка, когда он оказывался в компании интересных ему женщин.

Архитектор Ле Корбюзье старательно собирал его эскизы, которые превосходно вписывались в дома в стиле функционализма. С футуристом Филиппо Томмазо Маринетти его связывала давняя и достаточно близкая дружба. С точки зрения искусства они были из разных пластов. Футуристы хотели больше движения и динамики в искусстве. У скачущей лошади должно было быть не четыре ноги, а двадцать. И совсем недавно футуристы характеризовали картины Пикассо как академические, реакционные и буржуазные{173}.

Но больше всего его сейчас волновал заказ на картину для Всемирной выставки в Париже, намеченной на июнь. Она должна была стать самым главным экспонатом павильона Испанской Республики, бриллиантом, причём огромным. Но Пикассо чувствовал себя опустошённым, подавленным и ещё даже не начинал писать картину. Художник думал, что тема должна иметь какое-то отношение к корриде. Больше он ничего не знал, а время поджимало.

В его родной Испании гражданская война бушевала уже почти год. Консервативные и националистические вооружённые силы во главе с генералом Франко восстали против законно избранного республиканского правительства. Только военно-воздушные силы отказались бунтовать. Их возглавлял генерал Идальго де Сиснерос, коммунист, которого не переставали мучить угрызения совести и чувство вины за атаку, проведённую им с применением химического оружия во время испано-франко-марокканской войны в начале 1920-х годов. Он не хотел иметь ничего общего с разжигателями войны. Поэтому в игру вступили транспортные самолёты ВВС Германии люфтваффе, которые обеспечивали создание воздушного моста для вывоза испанских солдат из Марокко, где начался бунт националистов.

И Бенито Муссолини, и Адольф Гитлер, в свою очередь, прекрасно понимали генерала Франко и его движение, но их официальной позицией оставался нейтралитет. И тем не менее тайно они оказывали непосредственную военную помощь. Немецкий легион «Кондор» был направлен с сотней самолётов в Испанию и составлял главную силу в частых бомбардировках крупных городов, таких как Мадрид и Барселона.

Вскоре республиканцы были вынуждены отступить через холмистые баскские провинции к Бискайскому заливу на северо-западе.

В горах, недалеко от побережья, между Бильбао и Сан-Себастьяном, находится муниципалитет Герника. Он расположен в месте с буйной растительностью среди лесистых холмов. Это обычный баскский городок с деревянными домами на узких улочках вокруг площади и железнодорожного вокзала. Кроме небольшой казармы и пустячной оружейной фабрики здесь мало что напоминало о войне. Но Герника оказалась прямо на пути отступления республиканских сил, в то время как националисты под предводительством генерала Эмилио Молы полным ходом приближались с востока. Многое говорит в пользу того, что всё же не это было главной причиной жестокого налёта бомбардировщиков 26 апреля 1937 года под названием «Операция „Рюген“». Во всяком случае, для немцев.

Помимо 3000 беженцев в городе проживало более 10 000 человек. В воздухе всё ещё чувствовался холод, но в понедельник, в день ярмарки, светило солнце. Многие крестьяне пришли, чтобы продать вино, мясо и оставшиеся после зимы овощи, а некоторые из них пригнали небольшие стада овец прямо на рынок. Там уже давно не бывало свежих продуктов, и народ стекался на рынок с боковых улиц.

Первая атака началась в половине пятого. Пожарный Хуан Сияко находился рядом, когда бомбы начали падать неподалёку от железнодорожного вокзала.

Толпа женщин и детей взлетела высоко в воздух, метров на шесть или около того, прежде чем их разорвало на части. Ноги, руки, головы, маленькие и большие куски тел пролетели вперемешку{174}.

Проходит 15–20 минут, и все думают, что опасность миновала. Многие снова выходят на улицу, чтобы помочь раненым и потушить пожары.

Затем бомбардировщики возвращаются. Сначала наносится удар по кондитерской фабрике, расположенной неподалёку от городского моста, который вскоре охватит огонь. Пламя подпитывается от заводских складов с сахаром, и густой сладкий туман стелется над городом. Людей и животных, бегущих в поля за городом, догоняют истребители и расстреливают из пулемётов.

Основное массированное нападение, в котором было задействовано 50 самолётов, начинается в 17:15. Атака идёт волнами с интервалом в 20 минут. Всё закончилось только через два часа.

Подполковник Вольфрам фон Рихтгофен, заместитель командующего легионом «Кондор», сумел отлично изучить западный склон горы Ойз, расположенной дальше в долине.

Он был далеко не так бесшабашен, как его легендарный двоюродный брат Манфред — великий немецкий лётчик времён Первой мировой войны, но по меньшей мере столь же амбициозен. Он единолично руководил нападением, вплоть до того, что сам делал бомбы{175}. Сначала сбрасывались тяжёлые бомбы весом до тонны с целью уничтожить здания. Затем — более лёгкие бомбы, которые бы сровняли дома с землёй, и, наконец, одна за одной зажигательные и противопехотные бомбы с шариками и осколками, чтобы пресечь любую попытку потушить пожары. В общей сложности более 40 тонн. Это было похоже на кулинарный рецепт: сначала яйца, потом сахар, потом мука…

В своём гостиничном номере на авиабазе в городе Витория в нескольких милях к востоку от высокогорной равнины Вольфрам