Читать книгу "Bye-bye, baby!.. - Виктория Платова"

– С девушкой? Почему с девушкой? – Тимурудивляется так, как будто я сморозила глупость. – С котом.

– Каким еще котом?

– Обыкновенным. Ну, не совсем обыкновенным… Не важно.Мне нужно пристроить кота.

– Кота? – Мне кажется, что я ослышалась.

Тимуру так не кажется.

– Ну да. Совершенно замечательный зверь. Я бы тебя непобеспокоил, если бы положение не было безвыходным. Мне просто необходимоуехать. Это срочная командировка, вопрос жизни и смерти, вопрос моего статуса,а из-за кота… Из-за него я даже с места сдвинуться не могу.

– И ты не нашел никого другого…

– Не нашел. Искал, но не нашел.

– Значит, я была последней в списке?

– Ну… почему последней? Ты совсем не последняя… Ласт,бат нот лист[6], ха!.. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь…

– Знаю. Раньше не знала, а теперь знаю… Значит, тыразыскал меня только из-за дурацкого кота, которого некуда пристроить?

– Это не совсем так. Совсем не так…

Тимур – не божество. И даже не экс-божество. И даже невенерина мухоловка. Тимур – скотина, жалкое ничтожество, я полностью на сторонетого, кто исполосовал его физиономию. А я еще нацепила на себя эротическоебельишко и сожалела, что у меня не было времени проштудировать недоделанныйопус «Теория и практика русского секса», – ну не кретинка ли?..Единственное, чего мне хочется, – выбраться из его таратайки и навсегдапозабыть о его существовании. У меня это получится. Теперь – получится. Поскорееубраться – вот чего я жажду. Вернуться домой, смыть косметику и прильнуть кмонитору, по ту сторону которого меня ждет добрый друг Jay-Jay.

Двери таратайки не открываются.

Он заблокировал их, вот гад!..

– Выпусти меня! – цежу я сквозь зубы.

– Ну чего ты взбеленилась? – Тимур вдругвцепляется мне в плечо израненной рукой. – Не уходи, слышишь!..

Объяснить все последующее с точки зрения здравого смысла непредставляется возможным: я дергаю дверцу как безумная, еще более безумныйТимур держится за меня мертвой хваткой. Борьба происходит в полной тишине,изредка нарушаемой сопением и неопределенными междометиями с обеих сторон.

– Прошу тебя, прошу, прошу… – это Тимур.

– Пусти меня, пусти, пусти… – это я.

Нервозное состояние экс-божества передается и мне.

В душной (несмотря на холод снаружи) атмосфере салона то идело проскакивают электрические разряды, из каждого угла веет опасностью, ещесекунда – и на меня навалится приступ клаустрофобии.

А ведь я никогда не страдала клаустрофобией.

Странно.

– Да и пошла ты к черту! – Тимур неожиданноотталкивает меня, и я ударяюсь головой о стекло.

– Чудно. Замечательная получилась встреча.

– Дверь открыта. Иди. Прости, что побеспокоил.

– Бог простит, – ставлю финальную точку я и…

…и в этот момент с заднего сиденья от плетеной корзины,которую я ошибочно приняла за приглашение к путешествию, раздается вкрадчивое:

– Мау-у-у…

Я могла бы поклясться, что «мау-у-у» выведено ультразвуком,если бы не знала, что человеческое ухо не воспринимает ультразвук. Но я знаюэто, как и множество других, главным образом бесполезных и абсолютнонеприменимых на практике вещей. Я даже знаю, что такое инициирующие взрывчатыевещества.

Для справки: ИВВ – легко детонирующие от незначительноготеплового или механического воздействия взрывчатые вещества.

То, что в корзине находятся ИВВ, совсем не факт, но что-топодсказывает мне: сиди спокойно и не рыпайся. Не гони волну. Я и не собираюсьничего предпринимать: «мау-у-у» связало меня по рукам и ногам, оно произвело наменя тот же эффект, какой произвели волосы божества трехлетней давности. Тот же– если не больший.

Определенно – больший.

– Что это? – шепотом спросила я у Тимура.

– Что?

– Вот это…

– Мау-у-у… – снова раздалось с заднего сиденья.

Теперь звук был не только повелевающим, но и жалостливымодновременно, похожим на плач брошенного ребенка.

– Кот, – выдохнул Тимур. – Он там.

– Где?..

Это была вовсе не корзина, как показалось мневначале, – скорее, маленький плетеный домик, по форме напоминающийэскимосское иглу. Вход в иглу был забран решеткой, отдаленно похожей натюремную. Стоило мне перегнуться через сиденье и, проявив чудеса ловкости,приблизить лицо к решетке, как на меня уставились два глаза миндалевиднойформы.

Существующие отдельно от всего и исполненные невыразимойпечали. И некоего внутреннего знания, недоступного простым смертным. В тотсамый момент я вдруг вспомнила о Jay-Jay. Вспомнила и сразу же забыла.

– Ты держишь кота в клетке?

– Не сходи сума, – отмахнулся Тимур. – Какая жеэто клетка? Это самая обыкновенная переноска. Они в любом магазине для животныхпродаются. Очень удобная вещь.

– Да уж, удобная…

Глаза за решеткой мигнули, а из темноты снова донеслосьпризывное «мау-у-у».

Кажется, Тимур еще что-то говорил мне – насчет удобств испециализированных лавчонок для животных, но стоило ли прислушиваться к еголепету?.. Ведомая странным, никогда доселе не испытанным чувством острогосострадания, я протянула руку к решетке и почти вырвала торчащий сбокудеревянный клинышек задвижки.

– Выходи, малыш!..

У меня не было никаких мыслей по поводу кота. По поводувнешности кота. Одних печальных миндалевидных глаз было достаточно…

Достаточно? Вот уж нисколько!

Существо, выбравшееся из тьмы, несомненно, было самымнеобычным представителем семейства кошачьих. Самым необычным и самымпленительным. Во-первых, потому, что на нем не было ни шерстинки. Оно оказалосьголым! Абсолютно голым, причем кожа отливала нежно-абрикосовым цветом, а набоках просматривалось несколько круглых темно-серых пятен. Подрагивая тонким,таким же серым, как и пятна, хвостом, кот взобрался мне на руку (я почти непочувствовала его тяжести), пробежался по плечам и юркнул под дубленку.

И свернулся калачиком у меня на груди, выставив впередпереднюю лапу, а лучше сказать – маленькую ручку с неправдоподобно длинными,почти детскими пальчиками.

Я была сражена наповал. Я почувствовала себя глупой крашенойблондинкой – из тех блондинок, что тайно вертят хулахуп, мечтают застрять влифте с начальником и с надрывом оперируют уменьшительно-ласкательнымисуффиксами; что, если Тимур передумает и не отдаст мне это счастье, эту радость– хотя бы на время?..