Читать книгу "Bye-bye, baby!.. - Виктория Платова"

* * *

…Для того чтобы петь под дождем, много мозгов не требуется,это мое глубокое убеждение.

Есть еще несколько занятий, которые также необременительныдля умственной деятельности: изучение итальянского по биркам на белье, снятиемакияжа, субботний шопинг, набойка каблуков, прослушивание саундтрека к «KillBill», секс с водопроводчиком. Мастурбация в душе требует гораздо большеговоображения, чем секс с водопроводчиком, и этой твари она не по зубам.

Ей не по зубам:

– автомобили с механической коробкой передач,

– воздушные змеи,

– кроссворды с фрагментами (кто помнит о том, что оникогда-то существовали?),

– уход за карликовой сосной,

– приготовление кофе по-турецки,

– фильм «Селина и Жюли совсем заврались».

Ей не по зубам и многие другие вещи, большинство вещей, ноэто не утешает меня. Не может утешить. Я никогда не видела ее, я даже не знаю,как ее зовут, но хорошо знаю, как она пахнет.

«Ангел» Тьерри Мюглера.

Этот запах преследует меня, слишком вызывающий, слишкомсамоуверенный, слишком тяжелый для двадцатилетней. Именно так -

ей двадцать.

А мне сорок. Я выгляжу на тридцать, но это никого не можетобмануть, мне – не двадцать. «Двадцать» – ключевое слово. Все остальное неимеет значения: мой бизнес, оставшийся от бывшего мужа (гламурный журнал имодельное агентство при нем), счет в банке, три языка, сертификат по дайвингу,поездки в Африку на сафари, поездки в Милан на показы, горнолыжное снаряжениепо цене «Боинга», лифчики по цене автопогрузчика, коллекция вин, коллекцияпримитивной латиноамериканской скульптуры, а неделю назад я обнаружилакрошечное пигментное пятно. Между большим и указательным пальцами на левойруке, – ничего удивительного, мне уже сорок. И Влад больше не любит меня.

Вряд ли он страстно любил меня, когда мне было тридцатьсемь, но тогда он, по крайней мере, не изменял. В тридцать семь я выглядела нате же тридцать, без всяких усилий, без всяких подтяжек, две пачки сигарет вдень, крепость утреннего кофе зашкаливает, крепость вечернего вискизашкаливает, крепость ночного флирта зашкаливает, я встретила Влада себе набеду.

Ровно три года назад.

Со дня годовщины прошла неделя. По иронии судьбы, она выпалана тот самый день, когда я обнаружила пигментное пятно, – и впервые за тригода Влад забыл поздравить меня. Эта среда стала роковой, до этой среды я еще начто-то надеялась, связь с двадцатилетней мерзавкой не может быть серьезной,убеждала я себя, ей просто нечего противопоставить моим лифчикам по ценеавтопогрузчика, да и носит ли она лифчики? В двадцать можно обойтись и без них.И без коллекции вин, и без сертификата по дайвингу, в двадцать тебя любятпросто потому, что тебе двадцать. Других причин нет.

Все дело во взгляде, говорит Шамарина. Шамарина – мояшкольная и единственная подруга. Расползшаяся до пятьдесят шестого размераШамарина, мать двоих детей и клиническая неудачница. Шамарина работаетбухгалтером в маленьком турагентстве, не прогорающем только потому, что ихVIP-клиентом являюсь я с моими мальчиками из журнала и моими девочками изагентства, это – единственное, что я могу сделать для Шамариной. За последниедесять лет она не взяла у меня ни копейки – нив долг, ни просто так, это еепринцип. «Давай не будем омрачать нашу дружбу товарно-денежнымиотношениями», – говорит Шамарина; «я беру взятки только борзымищенками», – говорит Шамарина. Щенка породы мастино, вот что мнеудалось-таки втюхать Шамариной за последние десять лет. Впрочем, теперь это ужене щенок, теперь это лошадь Пржевальского, говорит Шамарина. Лошадь откликаетсяна имя Тришка и очень удивилась бы, что при рождении ей было дано другое имя сдвумя приставками «фон»; имя, не умещающееся и в трех строках ее собачьегопаспорта. Тришка и Тришка – ив этом вся Шамарина. Еще у нее имеются два кота,Кузька и Васька, так же зовут ее детей.

Все дело во взгляде, говорит Шамарина, у двадцатилетнихвзгляд двадцатилетних. Наивный, дерзкий, горящий, мерцающий, жадный, ищущийприключений, ищущий, чего бы пожрать, ищущий любви, ищущий одиночества (илюбовь, и одиночество – благо, когда тебе двадцать), «а не курнуть ли намтравы» – легко читается в этом взгляде, «а не угнать ли нам тачку?», «а непошли бы вы на хрен, мэм?».

Взгляд двадцатилетних нельзя сымитировать, говорит Шамарина.Даже когда тебе двадцать пять.