Читать книгу "Эшафот забвения - Виктория Платова"

…При виде такого наплевательского отношения к делу едвауспокоившийся Анджей завелся снова:

– Что же это за подонки, мать твою, ни на кого нельзяположиться! – Он пинком согнал с режиссерского кресла прикорнувшего там второгооператора Антошу Кузьмина.

– Пожалей ребят, Анджей. Вторая смена подряд… Всеустали. – Я помогла безответному Антоше подняться.

Кузьмин потирал ушибленный зад, но вступить в открытуюполемику с мэтром так и не решился.

– Мне плевать, что все устали. Мне плевать, что всеустали, когда речь идет о моем кино. Если через десять минут они не будут насвоих местах…

– Они будут на своих местах, ведь ты уже пришел.

– Держи карман шире. Пойду собирать этих болванов.Анджей исчез тогда, когда к площадке стала подтягиваться группа. Через десятьминут большая часть тунеядцев и отступников действительно была в сборе.

Ко мне подсела Ирэн с выражением вселенской скорби на лице.

– Ты не знаешь, кто в гримерке? – спросила она.

– Старуха. Отдыхает, приходит в себя и собирается ссилами. А что?

– Я забыла кассету. Оставила прямо на столе. Наконец-токупила “Пурпурную розу Каира”… Лицензионная. Несколько лет за ней гонялась, акогда он был по телевизору, так и не смогла записать… Эта тварь, мой бывшиймуж… Он бы меня убил. Господи, какая я была дура! Ты видела этот фильм?

– Не имела счастья. – Сейчас начнется та же волынка.

– Ты с ума сошла! Фильм старый, но потрясающий сюжет. –Ирэн вцепилась в меня мертвой хваткой, я была свежачком, не посвященным винтеллектуальные построения Вуди Аллена. – Миа Фарроу, бедняжка, влюбляется вкиногероя, это такая тихая страсть… Тихая и испепеляющая, прямо кровь в жилахстынет… И он сходит к ней с экрана, он оживает. Боже мой, у меня сердце готовоиз груди выскочить!.. Это так тонко, так умно…

– Потрясающе, – протянула я: только бы отвязаться.

– И, представляешь, идиотка, забыла ее в гримерке,непростительная глупость… Перекладывала вещи и забыла. Сейчас хотела взять, дане тут-то было. Дверь закрыта изнутри… Я, грешным делом, подумала, что этанимфоманка там с кем-нибудь закрылась… – Под “этой нимфоманкой” Ирэн, каквсегда, подразумевала нашу художницу по костюмам.

– Да нет, там только старуха…

– Странно, я же слышала голоса.

Ты уже совсем без башни, лениво подумала я, меньше нужноВуди Аллена смотреть, где персонажи сидят в креслицах и дискутируют на тему ихавтора.

– Уведут кассету, – тоскливо сказала Ирэн.

– Что ты! Наши люди потрясают всех своим благородством.

– Ты думаешь?

– Ну да. Ничего с твоей кассетой не случится.

– Может быть, прямо сейчас пойти?

– Старуха просила ее не беспокоить, ты же видишь, что сней происходит Не стоит терзать ее, а то раскапризничается еще больше… Лучшепотом, во время съемок, иначе Анджей с нас голову снимет.

Анджей появился последним.

Теперь все ждали Александрову Но она не пришла – ни черездвадцать минут, ни через полчаса.

– Старуха решила показать характер, – меланхоличнозаметил Анджей, – придется тебе за ней сходить, Ева.

Я отправилась в гримерку. Постояв у двери несколько секунд,я осторожно постучала Никакого ответа.

Толкнув дверь, я вошла в комнату. Верхний свет был погашен,ярко освещенным оставался только столик возле зеркала. Так и есть, онаперебралась поближе к зеркалам, старая кокетка… Высокая спинка кресла скрывалаот меня тело старухи, я видела только паутину тонких волос, опутавших макушкуАлександровой.

– Татьяна Петровна, – я была сама любезность, не стоитраздражать главных героинь перед их кинематографической смертью, – нас ждут,Татьяна Петровна… Пойдемте.

Он по-прежнему молчала.

Я решила приблизиться и тихонько положила руку на спинкукресла. В створках трех зеркал отразилась полутьма гримерки и ярко освещенноелицо старой актрисы. Два одинаковых застывших профиля (Боже мой, почему яраньше не замечала, какой у нее надменный, почти мужской подбородок, Анджеюнельзя отказать во вкусе), широко открытые глаза, удивленно приподнятые уголкигуб… Удивленно застывшие руки, удивленно застывшие складки платья, так похожегона саван. Слишком много складок, и все для того, чтобы скрыть угасаниенемощного тела… Да еще шаль, накинутая на плечи. Лучшей мизансцены дляпоследнего кадра и придумать невозможно.

Лучшая мизансцена, лучший кадр, “Оскар”, мировая премьера.

Александрова была мертва.

Она мертва, адский ритм съемок загнал старуху, кинозакончилось, так и не начавшись, Братны с ума сойдет, разве можно ожидать такоеот актера, на которого ты поставил все?

Она мертва. Держи себя в руках, Ева.

У меня еще хватило сил коснуться кончиками пальцев ее лица.

– Татьяна Петровна! – Бессмысленно обращаться к мертвойактрисе, она все равно не услышит.

Я близко придвинулась к ее лицу – нет, это не глубокийобморок, при обмороках черты ее лица сереют и заостряются, я хорошо это помню.Сейчас лицо актрисы было совершенно спокойным. Такое спокойствие приходиттолько со смертью. От старухи, от ее шали, шел легкий, едва уловимый запахдухов, слишком легкий и слишком изысканный, чтобы принадлежать старой женщине,– и это раздавило меня окончательно. Запах появлялся и исчезал, как будто егопринесла сама смерть, поцеловав старуху в восковой лоб. Откуда этот запах. Божемой, почему я думаю об этом?.

Нужно все сказать Анджею. Ты должна пойти и все сказать.

Плотно прикрыв дверь гримерки, я, как в тумане, добралась доплощадки.

– Ну, что еще? – набросился на меня Братны. – Почему тыодна?

– Можно тебя на минутку? – Почему-то я не хотела, чтобынас слышали. И почти силой оттащила упирающегося Братны в сторону.

– Где старуха?

– Тише, пожалуйста…

– Ты что мне лепишь? Ты с ума сошла? Где актриса, ятебя спрашиваю?

– Боюсь, у нас крупные неприятности.

– Что еще? Не вздумай сказать мне, что со старухойчто-то случилось…

– Случилось, – я понизила голос до шепота, – пойдем,посмотришь.

– Не хочу ничего знать, – лицо режиссера исказилагримаса, – ты ассистент по актерам, и ты отвечаешь за них головой.

– За это я не отвечаю. Идем.

…Вдвоем мы вернулись в гримерку. Анджей широко распахнулдверь. Больше всего мне хотелось, чтобы все происшедшее со мной несколько минутназад оказалось наваждением, дурным сном, рабочим материалом еще не снятойкартины.