Читать книгу "За первого встречного? - Натали де Рамон"

Глава 40,в которой мы обязательно найдем выход

— Мы обязательно найдем выход. Я тебе обещаю. Не плачь, — заботливо сказал Поль и осторожно поцеловал сначала мой лоб, а потом — висок, ласково, совсем как папа. От неожиданности я даже на мгновение притихла, а он прошептал:

— Я же с тобой, — почти прикасаясь губами к моему уху.

И уж тут-то я разрыдалась в голос. Мне было и страшно, и стыдно, и вообще ужасно. Поль носится со мной, именно, носится — то есть носит на руках, а я до сих пор подозреваю его в чем-то, не доверяю… Он ведь мог прекрасно вытащить меня из воды за волосы, как Гарри, и уж от двух-то мускулистых парней я никогда не сумела бы сбежать, и они сделали бы со мной все, что захотели. И сейчас Поль все еще может спокойно бросить меня и выбраться наверх через тот же подземный колодец, я ведь сама никуда не сбегу, я не могу ходить… Неужели я никогда не смогу ходить? Какая разница, мы все равно никогда не выберемся отсюда. Никогда! Отсюда нет выхода!

— Отсюда нет выхода! — выкрикнула я. — Нет! Понимаешь?

— Милая, ну потерпи! Я сейчас отнесу тебя в крипту, там есть вода…

— Нет! Я туда не хочу! Оставь меня здесь, я боюсь твоей каменной статуи! Опусти меня на пол!

Поль послушно усадил меня на влажные плиты и зажег фонарик. Я увидела его виноватые глаза и беспомощную терпеливую улыбку. Зачем я наорала на него? Разве он виноват, что я провалилась в эту преисподнюю? Он же не бросает меня!

— Прости, Поль, — я шмыгнула носом, — у тебя есть носовой платок?

— Да, конечно. — Он полез в карман, вытащил мокрую тряпочку и растерянно произнес:

— Но теперь он никуда не годится.

Он стоял рядом со мной на коленях и смотрел на этот мокрый комочек в ладони, а фонарь освещал его руки и плечи с красивыми выпуклыми мышцами, подбородок, приоткрытые губы, мягкий нос, длинные, как у девочки, опущенные ресницы и крутые завитки волос на лбу.

— Поль!

— Что?

На мгновение я увидела его темные глаза, и фонарь вдруг потух.

— Неужели села батарейка?

Я услышала, как Поль пощелкал рычажком фонарика и вздохнул.

— Там еще есть свечи.

Голос Поля только добавил темноты, и от нее у меня даже заломило глаза. Если бы не моя истерика, мы давно бы были у статуи! Ну почему, если я питаю к человеку симпатию, я стесняюсь ее, и от этого стеснения начинаю на него нападать, а потом мне делается стыдно…

— Поль, ты не сердишься на меня? — Я протянула к нему руку и испуганно отдернула, потому что схватила пустоту. — Поль! Где ты? Не оставляй меня одну!

— Да что ты! — Я почувствовала его дыхание возле своего лица, а его теплые руки гладили мои плечи. — Я же с тобой!

— Поль… — Из моих глаз снова побежали слезы.

— Моя маленькая Клео…

— Поль…

— Ну все хорошо, я же здесь. Давай, цепляйся за меня, и потихонечку пойдем вперед, зажжем свечи, попьем водички…

— Подожди.

Я опять плакала, только очень тихо: как он предполагает нести меня на руках в полной темноте? Куда? Зачем? Не все ли равно, где ждать своей погибели, если отсюда нет выхода?! Но вдруг я почувствовала, как он прижал меня к себе, и от этого темнота сразу перестала быть пустой, потому что кроме тихого голоса Поля и его дыхания в ней теперь жило биение его сердца и тепло его груди и рук, которые словно защищали меня от… Я даже не могу сказать от чего, но то, что защищали, это точно.

— Ты очень хороший, Поль.

Он ничего не ответил. Мне ужасно хотелось увидеть его лицо, я осторожно провела рукой сверху вниз по щеке Поля и, дотронувшись до его губ, почувствовала, как он поцеловал мои пальцы и вдруг задрожал.

— Ты же замерз!

Я распахнула свое покрывало и накрыла им его плечи. Я прижалась к Полю как можно теснее, чувствуя своей грудью биение сердца в его. Но эта дрожь словно передалась мне, и — тук-тук-тук — застучало мое сердце. Поль прерывисто вздохнул, и вдруг его дыхание коснулось моих губ, а в следующую секунду их коснулись уже его губы. Они были горячими, чуть шершавыми и очень живыми, и трогать их не пальцами, а собственными губами оказалось гораздо интереснее, потому что внутри меня что-то затрепетало, запульсировало, как будто силясь открыться.

Я вдохнула его дыхание, а мое передалось ему, и вместе с пульсирующим током крови ослепительная молния ударила сверху вниз, и я почувствовала себя андерсеновской Русалочкой, когда ее рыбий хвост превращался в ноги… Только бы Поль не убирал свои губы, потому что сейчас темнота исчезла, на мои закрытые веки лились теплые лучи, а вместо двух сердец билось одно. Оно словно на качелях перелетало из его груди в мою, и этот чудесный радужный свет шел именно из нашего сердца!

Глава 41,в которой Поль резко отстранился

Неожиданно Поль резко отстранился, а его руки плотно завернули меня в покрывало.

— Не надо… — прошептал он.

По звукам я догадалась, что он встал на ноги и шагнул в сторону.

— Куда ты?

— Я не могу… Я не справлюсь с собой! Я не хочу потерять тебя! — Он говорил сумбурно. — Подожди, я сейчас принесу свечи. Не бойся! Я все время буду говорить с тобой! Всего несколько шагов. Один, два, три… — его голос удалялся и шариками эха отскакивал от стен, — девять, десять!

Я потрогала свои губы. Они были непривычно горячими и обиженно не понимали, куда делись губы Поля.

— Двадцать два, двадцать три! Я поворачиваю направо! Двадцать четыре. Ты слышишь меня? Клео, не молчи! Клео!

Мое сердце стучало сейчас совсем не в груди, оно все время перемещалось внутри меня, оно тоже не понимало, почему ему вдруг стало так темно и тесно.

— Клео! Не молчи! Клео! — звал Поль из темноты.

— Поль!!!

Сердце слепым котенком забилось внизу живота, и вдруг я почувствовала, что у меня опять две ноги, а не беспомощный русалочий хвост! Я даже могла пошевелить ими! Но всего лишь пошевелить, а не встать.

— Клео! Где ты? Почему не отвечаешь? — Голос Поля был совсем рядом, и звук его шагов тоже.

— Поль! — Я протянула к нему руки. — Поль! Пожалуйста, Поль! — но темнота все еще не подпускала его.

— Я здесь, здесь! Клео, милая моя!

Наконец-то! Сначала его руки, потом плечи, шея, лицо… Мои пальцы почувствовали мокрое на его щеках, но его губы уже нашли мои, и наше сердце опять счастливо взлетело, и темнота испуганно попятилась от сияющей радуги.

— Поль…

— Все хорошо. Я здесь.

Он целовал мое лицо, плечи. Потом прижал мои пальцы, к своим губам, но мои губы уже не могли оставаться без его дыхания, и я сама приблизила их к его рту и, уже не думая ни о чем, просто пила его дыхание, чувствуя каждую живую, трепетную клеточку его родных губ.