Читать книгу "За первого встречного? - Натали де Рамон"

— Пожалуйста, Клео, пожалей меня… — Поль опять дрожал и горел. — Я не хочу, чтобы это произошло сейчас.

— Что, Поль? Почему ты не хочешь, чтобы я целовала тебя? Я делаю что-то не так? Скажи, как надо, я научусь!

Он усмехнулся и отодвинулся в пустоту.

— Поль…

Он вздохнул. Я услышала, как он вздохнул, и это было очень страшно: услышать в темноте, как он вздыхает, и быть не в состоянии дотронуться до него. Паршивые ноги! Я ведь уже могу пошевелить ими, но они не желают двигаться с места!

— Поль!

Наконец-то мою руку сжала его ладонь. Я приложила ее к своей щеке.

— Ты опять плачешь.

— Нет. — Я не чувствовала своих слез. — Обними меня.

— Конечно, держись за шею, вот так. И пойдем. До поворота всего двадцать четыре шага.

— А потом сколько? Ты ведь уже устал таскать меня?

Вместо ответа он быстро поцеловал мою щеку и стал вслух считать шаги, а я повторяла за ним:

— Пять, шесть, семь… — И эхо удивленно отзывалось третьим голосом к неудовольствию потревоженной темноты.

— Поль! Ты не ушибся? — Я услышала, как металлически загрохотал подсвечник.

— Все в порядке, я уже нашел спички. — Крошечный огонек вспыхнул метрах в десяти от меня, а потом еще один и еще. Из мрака медленно вырастала белая фигура на постаменте. И как хорошо, что голос Поля шел уже не из темноты, а от него самого.

Потом мы напились из чаши на стене, и он усадил меня к себе на колени. Мы молча смотрели друг другу в лицо, и я совершенно ясно понимала, что теперь уже не смогу жить без этого широкоплечего коренастого парня с мягкими чертами южанина и таким живым голосом, победившим эту темноту. Свечи согласно пощелкивали, напоминая, что теперь заботу об освещении они взяли на себя, а мы можем больше не тратить силы на поединок с мраком и заняться чем-нибудь другим.

— Поль…

— Что?

Он улыбнулся, и я с интересом проследила за движением его губ: они открылись, закрылись, стали улыбкой. Я не удержалась и потрогала их рукой, и он тут же поцеловал мои пальцы.

— Что? — повторил он, и его губы прижались к моей ладони, ощутившей теплое дыхание Поля.

Но это было совсем не то, что чувствовала я, когда в темноте губами прикасалась к его губам. Я обняла его, с интересом обнаружив, что мне очень приятно касаться его волос, и было так странно трогать его и одновременно видеть свои руки, а внутри груди чувствовать радость рук от этих прикосновений. Я хотела поделиться с Полем своим открытием, но расстояние между нашими лицами вдруг исчезло, и мои губы встретились с его губами, и ни света, ни темноты вокруг нас не стало, потому что снова я ощутила то самое потрясающее сияние нашего общего сердца, сразу же обрадованно заструившееся откуда-то изнутри. И мне захотелось прорваться туда, откуда шло это сияние.

— Клео, пожалуйста, — простонал Поль, отстраняя меня. — Давай поговорим. — Он буквально скинул меня со своих колен и, встав в полный рост, метнулся к воде, яростно умылся и с шумом отпил из чаши. — Прости, — виновато сказал он. — Мне кажется, что мы заходим слишком далеко. Я не хочу, чтобы ты жалела об этом потом… когда мы выберемся отсюда… Я не имею права пользоваться твоей беспомощностью. Даже, если у тебя уже был мужчина… Я не могу, не хочу… Я живой человек, я…

Проклятые ноги! Мне хотелось вскочить, обнять Поля. Я не могла видеть его муку. Сейчас во всем мире не существовало человека, который был бы мне более дорогим и родным! Чего он боится? При чем здесь какие-то другие мужчины? Что мне до них, если есть Поль? Самый лучший, самый смелый, самый мой!

— Клео, родная, милая, ну не плачь! — Он уже стоял передо мной на коленях и гладил по плечам. — Я не хотел тебя обидеть. Ну ведь правда, я же не знаю, может быть, у тебя есть кто-то. Так вышло, что сейчас оказался рядом я, а не он…

— А если бы здесь была другая девушка, что ты тогда сделал бы?

— Но ведь это ты. — Он растерянно смотрел мне в глаза.

— А это ты. — Я взяла в руки его лицо. — Кроме тебя у меня никогда никого не было и не будет! Не будет! Понимаешь, не будет! Никогда не будет!

Он снял мои руки и крепко сжал их.

— Клео, мы выберемся отсюда! У тебя все еще будет! Обязательно, верь мне!

Он решил, что я сказала это, потому что потеряла надежду выбраться! Но ведь я говорила совсем о другом!

— Ты меня не так понял. Я просто не хочу никого, кроме тебя. И мы обязательно выберемся. Скоро здесь будут люди. Который час?

— Около трех. Нет, этого не может быть. — Он постучал по своим часам. — Около трех было, когда мы… — Он в ужасе посмотрел на меня.

— Часы сломались. Всего-то. Ведь время не могло остановиться. Наступит утро, и нас кто-нибудь найдет. А потом мы будем вспоминать, как познакомились под землей, и никто не захочет нам верить. — Я старалась ободрить его, но и себя не меньше. — Расскажи мне какую-нибудь историю, и вообще, я же ничего не знаю про тебя. Ты действительно учишься в Оксфорде?

— Да. — Он вздохнул. — Остался год магистратуры.

— А чем ты занимаешься?

— Иностранными языками.

— Ну я тоже знаю английский, разве это профессия?

— Я владею пятью европейскими языками, как родным итальянским, и еще латынью. Могу даже переводить стихи с одного на другой.

— Стихи? Моя мама писала стихи. Так ты итальянец?

— Да, из Вероны.

— Почему же ты решил учиться в Англии, а не дома? Разве в Италии нет университетов?

— Так решил мой отец. А я хотел стать профессиональным спортсменом, пловцом… Но он считал это «забавой в хлорированной водичке». — Поль замолчал.

— А кто твой отец? Почему он не хотел, чтобы ты стал спортсменом?

Глава 42,в которой злился отец

Как же злился отец, что его единственный сын тратит время на «забаву в хлорированной водичке», вместо того чтобы учиться! Но учеба давалась Паоло играючи, а вот плавание… Коренастый Паоло был едва по плечо своим сверстникам, длинноногим и длинноруким высоченным парням, но в юношескую сборную страны пригласили именно его, обладателя самых выносливых легких.

— Меня берут в сборную! — Паоло надеялся порадовать отца, но сеньор Винченцо разъярился.

— Я не жалею денег на твое образование, твоя голова не болванка для резиновой шапочки! Я не допущу, чтобы мой сын плавал в хлорированной водичке на потеху толпе и на него делали бы ставки, как на жеребца! Я еще понял бы карьеру военного, как-никак благородное занятие в традициях рода!

— Какого еще рода?! — неожиданно заспорил с отцом покрасневший Паоло.