Читать книгу "Первая мировая война. Краткая история - Норман Стоун"

Здесь заявили о себе танки. Эксперты убеждали: танки особенно эффективны, если их пустить по твердой земле, в большой массе и при соответствующей артиллерийской поддержке. Воздушная поддержка уже тоже имела значение: она заставляла обороняющихся прятать головы или хотя бы отворачиваться. Все это означало пришествие тактики Blitzkrieg, побеждавшей в битвах 1918 года. И у артиллеристов появились новые возможности, прежде отсутствующие. Самые важные цели орудий — орудия противника. Раньше вражеские орудия засекались по их выстрелам или с самолетов. Для этого проводилась пристрелка артиллерии, которая помогала обнаружить позиции вражеских батарей, но исключала фактор внезапности. Теперь воздушная разведка (профессиональная аэрофотосъемка) позволяла нанести вражеские огневые позиции на карты с координатной сеткой и подготовить артобстрел в теории, без выстрелов. Иными словами, при Камбре 31 октября британцы обеспечили себе полную внезапность нападения, совершив прорыв и захватив немало пленных и орудий. В Англии звонили церковные колокола. Британские войска продвинулись далеко, как обычно за линии обеспечения, и даже вышли наконец на открытую местность. Но немецкий командующий оказался человеком способным, организовавшим контрудар на новых принципах, уже испытанных на Восточном фронте. Он бросил в бой специально подготовленные «штурмовые войска»: пехотинцы быстро перемещались, использовали гранаты и обходили укрепленные опорные пункты. Британцы могли бы сдержать контратаку немцев, если бы у них имелись резервы. Но резервов не осталось. Их поглотил Пашендаль.

5

Примерно в то же самое время, в конце октября, и тоже на основе новых тактик была одержана, возможно, самая блистательная победа за всю войну, помимо прорыва Брусилова, блистательная в том смысле, что военное искусство и решимость с лихвой восполнили нехватку материальных средств. К лету 1917 года немецкие артиллеристы тоже освоили методы ведения огня, известные британцам, но применяли их с еще большим умением. Орудия различаются по дальности стрельбы и наводке; ветер и дождь могут влиять на кучность и точность огня. Каждое орудие поэтому немцы испытали на прицельную дальность, чтобы определить поправки. Артобстрел предназначался не столько для подавления обороны, сколько для нейтрализации ураганным огнем системы управления войсками и резервами. Новые методы были применены первого сентября под Ригой, когда тринадцать дивизий атаковали русские позиции на Западной Двине, выше по течению от города. Внезапность нападения была полная; резервы обороняющихся, обычно гибельные для атакующих войск, измотанных в боях, не сумели подойти из-за сильного «коробочного» — окаймляющего — заградительного огня немцев. Новую тактику применила и пехота. В каждой дивизии имелся специально обученный штурмовой батальон, вооруженный легкими пулеметами и огнеметами: перед ними ставилась задача прорываться вперед разомкнутой стрелковой цепью. Именно так был совершен успешный контрудар при Камбре. Эти методы доказали свою эффективность и под Ригой в сочетании с новой техникой артобстрела. Командующих, хорошо овладевших этими методами, теперь переводили на другие фронты.

В том числе и в Италию. Как и в России, в Италии было много и древнего, и современного; значительная часть населения жила в деревнях; треть солдат была неграмотна. Правители втянули страну в войну, заставляя ее бегать в надежде на то, что она научится ходить. Они рассчитывали рысью добежать до Вены, но едва преодолели таможенные посты. Атаки приносили итальянцам вдвое больше жертв, чем австрийцам, и лишь изредка заканчивались более или менее удачно. Итальянцы провели одиннадцать отдельных сражений на северо-восточной границе — на реке Изонцо (теперь Соча в Словении) — и, освоив обращение с артиллерией и измотав австрийцев, добились некоторых успехов. Однако, как и у Хейга, эти относительные успехи обходились дорого: потери составили полтора миллиона человек (шестьсот тысяч — у австрийцев). В одиннадцатом сражении, когда итальянцы взяли часть плато Байнсицца, они потеряли сто семьдесят тысяч человек, из них сорок тысяч — убитыми.

Военный истеблишмент винил в этом самих солдат. Как и в России, в итальянской армии существовала огромная социальная пропасть между классом офицеров и солдатской массой. Луиджи Кадорна, уроженец севера Италии (сын человека, запершего папу римского в Ватикане после объединения страны), искренне считал: солдат можно заставить воевать только под страхом расправы. Если они не идут из окопов в бой, по ним надо стрелять. После войны и в Париже, и в Лондоне появились монументы «Неизвестному солдату», олицетворявшему всех погибших, чьи останки было невозможно идентифицировать: на открытии памятников присутствовали вдовы воинов, отобранные наобум. Итальянцы тоже поставили такой монумент, но местность, где воевала 2-я армия, исключили из поисков неопознанных останков, опасаясь, что среди них окажутся останки солдат, убитых своими же генералами. Один такой офицер, ставший потом главарем фашистской милиции (в 1931 году его сбросили с поезда наверняка из-за мести), имел привычку стоять перед траншеями с револьвером в руке и расстреливать всех, кто проявлял нерешительность. Кадорна даже перенял римскую практику казнить каждого десятого в полку, плохо показавшем себя в бою. Известны случаи совершенно невероятной жестокости. Отца семерых детей расстреляли только за то, что он проспал и не вышел вовремя на построение. Это произошло в бригаде, оказавшейся в окружении, пытавшейся сдаться в плен, вызволенной из окружения и подлежавшей наказанию. В августе 1917 года, когда папа римский призвал к миру, а всю итальянскую военную кампанию следовало бы называть одним сплошным недоразумением, Кадорна запретил прессе появляться на фронте.

Немцы готовили ему возмездие. События на плато Байнсицца их встревожили. А что, если австрийцы спасуют? С окончанием войны на Востоке освободилась часть войск, и их можно было использовать на других направлениях. Сформировалась новая германская армия, 14-я, под командованием очень компетентного генерала Отто фон Белова, хорошо знавшего рижские методы. У него на службе оказались два будущих фельдмаршала: капитан Эрвин Роммель и лейтенант Фердинанд Шернер; оба хорошо зарекомендовали себя в роли младших офицеров, покоряющих горы. Семь германских и пять отборных австрийских дивизий сосредоточились в районе верхней Изонцо, гористой местности, продемонстрировав виртуозность в транспортировке военной техники; вообще транспортом в той войне могли похвастаться только немцы и французы (в венские школы даже перестали завозить молоко). Сначала по рельсам, потом по узким горным дорогам была доставлена тысяча орудий (полноприводными тягачами Порше); к каждому из них прилагалась тысяча снарядов. Центральные державы создали в горах чудовищное огневое превосходство, которое итальянцы не приняли всерьез, несмотря на сообщения дезертиров.

Протоколы допросов перебежчиков были найдены на полу в штабе итальянцев в Удине. Относительный успех на плоскогорье Байнсицца в центре фронта на Изонцо выдвинул часть итальянской армии вперед. Там находился австрийский плацдарм у Тольмейна (Тольмино), а огромный итальянский контингент занимал позицию, разделенную рекой. Командующий — генерал Пьетро Бадольо, сыгравший впоследствии заметную историческую роль, выступив сначала «за», а потом «против» фашизма в Италии, явно не знал, куда направить силы: на восточный, атакующий, или на западный, обороняющийся, берег. В любом случае, убегая от немецких снарядов, он скрылся в пещере и не мог командовать ни тем и ни другим берегом. К северу от него располагался еще один корпус — у деревни Флитш (Плеццо, теперь Бовек на Изонцо). Совершенно неожиданно на этот корпус с гор обрушились пять австрийских дивизий. Ниже по реке находилась небольшая деревня Капоретто), где стыковались два главных итальянских соединения. Ни одно из них не было готово к сражению. Сам Кадорна подумывал о том, чтобы перейти к обороне. Однако у Капелло, командующего основной на Изонцо армией — 2-й, имелись другие намерения: если Центральные державы нанесут удар, то он ответит контрударом, и Капелло держал войска на передовых позициях. Кадорна боялся Капелло, взрывного неаполитанского масона не слишком знатного происхождения. Он допускал неподчинение. Когда Центральные державы ударили, итальянскую артиллерию пришлось перетаскивать на оборонительные позиции посреди отступающих войск.