Читать книгу "Первая мировая война. Краткая история - Норман Стоун"

Двадцать четвертого октября в 2.00 орудия открыли огонь. Германский эксперт, начальник артиллерии Рихард фон Берендт знал, как сочетать газ, убивавший мулов, перевозивших орудия, и фугасные снаряды. Обладая воздушным превосходством, немцы изучили расположение итальянских батарей и подавили большинство огневых позиций. Артобстрел то нарастал, то затихал: около 4.30 — часовая пауза, чтобы противник мог отдышаться, потом — еще более сильный огонь, а последние пятнадцать минут — «барабанный» огонь, в котором участвовали и минометы, окончательно добившие передовые линии итальянцев. В 8.00 началась атака. Со стороны Флитша австрийцы спустились с гор, а у итальянцев не оказалось противогазов. Австрийцы вышли по долине на равнины. Генерал, командовавший итальянским корпусом (у него было всего четыре дивизии на двадцать миль тяжелейшего фронта), сначала отдал приказ отступать и тут же приказал нанести контрудар. Один из его дивизионных генералов, не понявший, что происходит, приехал в деревню Капоретто, чтобы позвонить по телефону. Его взяли в плен, потому что на другом участке наступления войска Центральных держав прорвали позиции Бадольо и вышли на северо-запад по реке к Капоретто. Дивизия развалилась, как и северный корпус.

Под Тольмейном была продемонстрирована истинная воинская доблесть. Немецким горным частям была поставлена задача — взять командные высоты, а это означало после артобстрела подняться в гору на девятьсот метров. Задание получили Роммель, тогда еще капитан, и его двести стрелков из Вюртембергского батальона. Роммель не пошел в лобовую атаку на хребет Коловрат — массивный горный гребень на западном берегу реки. Он послал группу из восьми бойцов во главе с капралом отыскать брешь в обороне итальянцев. И они нашли ее, взяв в плен часовых, укрывавшихся от дождя. В проволочных заграждениях обнаружился проход. Отряд захватил еще один блиндаж, взобрался на гребень и двинулся дальше. Итальянцы были застигнуты врасплох. Роммель завладел целой батареей тяжелых орудий, их расчетами, игравшими в карты, и офицерами, застав их за ленчем. Затем Роммель добрался до южного склона горы, принудив сложить оружие пять итальянских полков. Он провел операцию, по смелости аналогичную рейду летом 1942 года на британскую базу Тобрук при помощи фанерных танков, посаженных на «фольксвагены»: в результате этой операции немцы раздобыли столько бензина, что его хватило почти до Каира. В сражении под Капоретто еще один офицер из его полка захватил гору и получил за это наивысшую награду. Командир Роммеля запросил орден и для капитана, но ему сказали, что непозволительно дважды награждать одно и то же подразделение в одно и то же время. Роммель овладел другой горой, и пришлось сделать исключение из правил.

25 октября итальянские позиции были разгромлены, и генералы принялись искать козлов отпущения. Капелло притворился больным: сегодня он в полном здравии проводил время в лучшем отеле Вероны, назавтра оказался в госпитале в Падуе. Бадольо свалил вину на него и скрылся. Только герцог Аосто, командующий 3-й армией на южном фланге, сохранял присутствие духе и организованно осуществлял отход. Кадорна 27 октября подготовил, наверное, самый одиозный документ всей войны, оправдывая провал тем, что 2-я армия якобы не сражалась, а страну наводнили «красные». Правительство изъяло телеграмму, но не успело это сделать до того, как она попала за границу. Когда британцев и французов попросили о помощи, они поставили условием отставку Кадорны. Этот факт с неохотой признает и итальянский истеблишмент. В итальянской армии, как и в русской, были любители подделок, составлявшие официальные истории (история Кадорны всплыла только в 1967 году).

Орудия захватывались оптом; на узких горных дорогах солдаты сдавались в плен толпами, увидев в замешательстве, как к ним с тыла выходят австрийцы или немцы. Кадорна внес полную сумятицу в отступление. Через реку Тальяменто, за которой начиналась великая Фриулианская равнина, в двадцати милях от фронтовой линии на Изонцо, загроможденные горами, были перекинуты четыре моста. Два из них предназначались для 3-й армии, отходившей организованно. Части 2-й армии, пробивавшиеся на северо-запад и перемешавшиеся с беженцами, подошли к мосту, когда он уже был захвачен противником. Возле другого моста скопилась дезориентированная масса людей, и пузатый низкорослый полковник расстреливал на месте всех, кто казался ему заблудившимся или потерявшимся. Об этом эпизоде рассказано в одном-из самых известных описаний итальянской военной кампании — в книге Эрнста Хемингуэя «Прощай, оружие». Тогда австрийцы и немцы собрали триста тысяч пленных и столько же sbandati— солдат, потерявших свои части, захватили половину артиллерии итальянской армии. Итальянцы пытались закрепиться на реке Тальяменто, но артиллерия атакующих благодаря Порше передвигалась очень быстро, и итальянцам пришлось отступить к реке Пьяве и к горе Граппа. Появились британские и французские войска. Появилась и малярия, прибывшая из окружающих болот. Фронт теперь стал намного короче — семьдесят миль, а не сто восемьдесят, и силы Центральных держав оказались теперь далеко от баз снабжения и тоже в неадекватном состоянии. В Италии нарастал общенациональный протест. Кадорну сменил здравомыслящий Армандо Диац, и верховное главнокомандование перестало относиться к солдатам, как к скоту. Австрийцы и немцы не сумели прорвать позиции на Пьеве и у Граппы. Второго декабря наступление при Капоретто было официально прекращено. Отто фон Белова отправили на Западный фронт, где должна была начаться самая важная операция всей войны. Германия не смогла выбить Италию, но получила огромное преимущество: рухнула и вышла из войны Россия.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1918

1

В тот же день, когда у Капоретто было формально остановлено наступление немцев, в Брест-Литовск приехала делегация большевиков для переговоров о перемирии. В этом разрушенном во время отступления 1915 года городе располагалась штаб-квартира германской армии на Восточном фронте. Большевики рассчитывали: стоит им воззвать к миру, как солдаты побросают оружие и откажутся воевать. Троцкий собирался выпустить несколько прокламаций и «закрыть лавочку». Он опубликовал «секретные соглашения» стран Антанты о переделе мира, найденные в архивах. Однако, несмотря на «братание» и стачки солидарности, «империализм», по определению большевиков, не рухнул. Русская армия развалилась, в столице царил хаос. Солдаты разбегались по домам, «голосуя ногами», по словам Ленина. Большевикам ничего не оставалось, как договариваться о перемирии в надежде на то, что с помощью пропаганды им удастся добиться симпатий уставших от войны народов. В Брест-Литовске их разношерстную шутовскую делегацию, в которой самой примечательной фигурой был бородатый крестьянин, ожидало участие в сюрреалистическом спектакле, типичном для всей военной кампании Германии, — в банкете, на котором крестьянин сидел между австрийскими аристократами, расспрашивавшими его о том, как выращивать лук. Договоренность о прекращении огня была достигнута, обсуждались условия заключения мира.

Переговоры длились бесконечно долго, превращаясь в философские и исторические дискуссии. Обе стороны тянули время. Немцы делали ставку на то, что нерусские народы царской империи объявят независимость, большевики ждали мировую революцию. Попутно немцы выдвинули ультиматум, подписали сепаратный мир с Украиной, сделали ее своим сателлитом и заняли территории, покинутые русскими войсками, в том числе Прибалтику. Ресурсы оккупированных регионов имели чрезвычайно важное значение для Центральных держав, опасавшихся усиления блокады, а для Австрии — население Вены голодало — они были вопросом жизни и смерти. Признают ли большевики государства-сателлиты: Финляндию, Грузию, Украину и иже с ними? Ленин говорил большевикам: надо вернуться в саму Россию, сосредоточить свои силы и ждать, что будет дальше. Уговоры подействовали, и 3 марта большевики подписали договор, превративший значительную часть царской России в огромный германский протекторат. Генерал Герман фон Эйхгорн стал хозяином Украины, генерал Отто фон Лоссов вошел в Грузию и взял под контроль нефть Закавказья, предполагалось даже завезти немецкие подводные лодки в Каспийское море. Людендорф вел разговоры о вторжении в британскую Индию. Отто Гюнтер фон Везендонк, внук женщины, вдохновившей Вагнера на создание песен под таким названием, вынашивал идею германского наземного пути в Китай и вовсе не считал ее фантастической. Что еще? Все зависело от развития событий на Западном фронте.