Читать книгу "Мио, мой Мио! - Астрид Линдгрен"

– А что же с остальными похищенными рыцарем Като? – спросил Юм-Юм. – Заколдованные птицы, где они?

– Пусть Мирамис отвезёт нас к озеру, поищем их там.

Мы взобрались на спину Мирамис, и жеребёнок, стараясь не отставать, побежал следом. Только мы успели проскочить ворота замка, как в тот же миг послышался ужасающий грохот, да такой, что содрогнулась земля.

Это рухнул замок рыцаря Като, обратившись в груду камней.

– Вот и нет больше замка рыцаря Като, – сказал Юм-Юм.

– Остались одни только камни, – подхватил я.

С вершины скалы к озеру спускалась извилистая тропа. Извилистая, узкая, очень опасная. Но Мирамис шла по ней так осторожно, так осмотрительно ступала мелкими шажками, что мы смогли благополучно спуститься на берег.

У самого подножия скалы толпилась орава ребятишек. С сияющими личиками кинулись они нам навстречу.

– О, да ведь это же братья Нонно! – воскликнул Юм-Юм. – А вон и маленькая сестрёнка Йири, и все остальные тоже здесь. Не осталось больше ни одной заколдованной птицы.

Мы спрыгнули с Мирамис. Детишки подошли к нам поближе. Они слегка смущались, но их глаза светились радостью. От толпы отделился мальчик. Это был один из братьев Нонно. Он дотронулся до моей руки и сказал тихонько, чтобы только я мог его услышать:

– Я так рад, что на тебе мой плащ. А уж как я рад, что с нас слетели злые чары!

И ещё одна девочка подошла поближе. Это была сестрёнка Йири. Она слегка робела и поэтому сказала, не прямо глядя на меня, а повернувшись в сторону озера:

– Как я рада, что у тебя оказалась моя ложечка. А уж как я рада, что с нас слетели злые чары!

А другой брат Нонно, положив мне руку на плечо, проговорил:

– Как я рад, что нам удалось выудить твой меч из самой глубины озера. А уж как я рад, что с нас слетели злые чары!

– А этот меч снова лежит на дне озера, – сказал я. – И хорошо. И ладно. Потому что мне он больше никогда не понадобится.

– А мы бы больше и не смогли его достать, – сказал брат Нонно. – Ведь нас уже никто никогда не превратит в птиц.

Я оглядел всю ребятню, одного за другим.

– А кто же из вас дочурка ткачихи? – спросил я.

Но ответом мне было полное молчание.

– Кто из вас дочурка ткачихи? – повторил я свой вопрос. Мне так хотелось поскорее рассказать ей, что надетый на мне плащ так меня выручил, потому что материю на его подкладку соткала её мама.

– Её дочкой была Милимани, – сказал брат Нонно.

– Где же она?

– Вон там она лежит, – вздохнул брат Нонно.

Дети отошли в сторону.

У самого берега в набегающих волнах на каменном выступе скалы лежала девочка. Я кинулся к ней и упал на колени. Она лежала неподвижно, глаза её были закрыты. Её личико было белым-белым, без кровинки, а на маленьком тельце были видны следы ожогов. Девочка была мертва.

– Это она погасила факел, – сказал брат Нонно.

О, в какое я пришёл отчаяние и что теперь могло меня порадовать?! Ведь маленькая Милимани погибла из-за меня!

– Не огорчайся, – стал утешать меня брат Нонно. – Милимани сама решила, как ей поступить. Это был её выбор. Она знала, что её крылья займутся огнём.

– Но ведь она умерла! – с горечью воскликнул я.

Брат Нонно взял её обгорелые ручки в свои.

– Нам придётся оставить тебя одну, Милимани, – сказал он. – Но, прежде чем уйти отсюда, мы споём тебе колыбельную песню.

Все дети уселись на скале вокруг девочки и запели. Эту песню они сами сочинили для Милимани.

Милимани, сестричка,Упавшая прямо в волны,Опалив свои бедные крылья,Милимани, о Милимани!Будешь спать, никогда не проснёшься,Не полетишь ты, Милимани,С горьким криком над тёмной водою.

– Про какую это тёмную воду вы поёте? – спросил Юм-Юм. – Тёмной воды больше нет. Теперь только светлые ласковые волны будут петь вашу песню для Милимани.

– Жаль, нам не во что её завернуть, – посетовала сестрёнка Йири. – Ей было бы не так жёстко спать на голой скале.

– Вот же мой плащ, – сказал я. – Мы завернём её в ткань, что соткала её матушка.

И я обернул маленькое тельце плащом с подкладкой из волшебной ткани, что подшила ткачиха. И была эта ткань мягче яблоневых лепестков, легче ночного ветерка, теплее крови, что течёт из самого сердца. И эту волшебную ткань соткала её родная мать. Я бережно обернул мой плащ вокруг Милимани. Пусть будет ей мягко лежать на скале.

И тут свершилось чудо. Милимани открыла глаза и взглянула на меня. Она не шевелилась. Просто смотрела. Потом приподнялась и села, с удивлением поглядев на окруживших её детей. Потом она огляделась вокруг и удивилась и того больше.

– Какое голубое озеро! – проговорила она.

А потом она сбросила кутавший её плащ и встала. И оказалось, что на её теле и следа ожогов не осталось. Ох, как же мы все были счастливы, что Милимани ожила!

Вскоре мы увидели, как вдали показалась лодка. Кто-то мощно работал вёслами, и она, скользя по гладкой воде, быстро приближалась к нам. И вот уже мне удалось разглядеть в ней Кузнеца, кующего мечи, и рядом с ним – Эно. Лодка причалила к скале, и они оба спрыгнули на берег.

– Ну что я говорил? – воскликнул Кузнец, и голос его прозвучал громовым раскатом. – Что я вам говорил? «Приближается час последней битвы рыцаря Като». Вот что я вам говорил!

Эно поспешил мне навстречу.

– Я хочу кое-что показать тебе, принц Мио, – сказал он.

Эно протянул свою морщинистую руку. У него на ладони лежал маленький зеленоватый листочек. Маленький прелестный листочек, слабенький, только-только начавший зеленеть, с едва заметными прожилочками.

– Он вырос в Мёртвом лесу, – сказал Эно. – Я только что обнаружил его на ветке. – Он радостно закивал, и его лохматая голова закачалась на тонкой шее. – Теперь я буду каждое утро приходить в Мёртвый лес и смотреть, не проклюнулись ли там ещё новые зелёные листочки. А этот листочек я дарю тебе, принц Мио.

Он положил листочек мне на ладонь. Он отдавал мне самое прекрасное, что у него было, и снова кивнул головой.

– Я сидел в своём домике и всё время желал тебе удачи, принц Мио, – продолжал Эно. – Всё сидел и желал тебе удачи.

– А что я говорил? – подхватил Кузнец. – Я говорил: «Приближается час последней битвы рыцаря Като». Ведь именно так я и говорил!

– А как ты сумел вернуть свою лодку? – поинтересовался я.