Читать книгу "Приключения Никтошки - Лёня Герзон"

Жил-был мальчик-коротышка по имени Никтошка. Жил он там же, где другие малыши-коротыши, в городе Цветограде. В том самом доме номер пятнадцать по Колокольчиковой улице, где жили такие известные коротышки, как Знайка, доктор Таблеткин и прочие. На самом-то деле их в этом доме было не шестнадцать, как все привыкли считать, а семнадцать. И вот этим последним, семнадцатым, был Никтошка. Он был такой незаметный, что не попал в Знаменитую книгу о коротышках и никто о нем не узнал. Хотя он тоже жил на Колокольчиковой улице, в том же самом доме.

Впрочем, Никтошка редко появлялся в этом доме, а большую часть времени проводил где-нибудь. Возвращался домой он обыкновенно очень поздно, иногда даже совсем ночью, когда входная дверь бывала уже заперта. Коротышки спали крепко, достучаться до них было не просто. Только у Ворчалина иногда случалась бессонница, но ему всегда лень было вылезать из постели. И вот наконец, когда Ворчалин или кто-нибудь другой спускался со второго этажа, где находилась спальня коротышек, и спрашивал: «Кто там?» – Никтошка отвечал: «Никто». За это его и прозвали Никтошкой.

Почему он так отвечал, Никтошка и сам не знал.

– Ну что ты все бродишь по ночам? – ворчал Ворчалин. – И так бессонница, да и ты еще тут вечно по ночам стучишь.

«Все равно же он не спит», – думал Никтошка, но спорить с Ворчалиным не хотел – он вообще не любил спорить. Странно, что остальные коротышки никогда не помнили, что Никтошка еще не вернулся. И каждый раз запирали дверь на засов, так что он не мог ее открыть своим ключом и приходилось стучать. Если иногда ученый Знайка засидится за книгой и впустит Никтошку, то он каждый раз и говорит: «Надо завтра не забыть, что ты еще гуляешь, и не задвигать засов». Но почему-то «завтра» об этом всегда забывали.

А запирались коротышки потому, что некоторые из них, такие как Пустомеля и повар Кастрюля, боялись Бабу-Ягу.

– Да нет же никакой Бабы-Яги! – возмущался Знайка, – поверьте, я много книг прочел и знаю, что наука это уже давно доказала!

– Да я знаю, что нет, – отвечал Кастрюля, – а все-таки страшно: вдруг она придет!

А Пустомеля потом Кастрюле и другим коротышкам говорил:

– Подумаешь, наука доказала. А как она это доказала, интересно?

И вечером обязательно Пустомеля или Кастрюля, или шофер Торопыга, или еще кто-нибудь из малышей брал – да и запирал дверь на засов.

А Никтошка не боялся Бабы-Яги, потому что знал, что она есть и что она почти всегда бывает добрая. Никтошка, как и ученый Знайка, прочел много книг, и в них было написано, что Баба-Яга есть, а книгам Никтошка верил. Больше всего на свете Никтошка любил читать книги. Но не такие, как Знайка, не научные. И поэтому не разбирался ни в подводных лодках, ни в воздушных шарах. Никтошка любил читать сказки, разные интересные истории и приключения. Иногда он так зачитывался какой-нибудь книжкой, что забывал, что находится в реальном мире. Идет он вечером по улице, темно уже, вдруг из подворотни кот выскакивает. Никтошка скорее пальцами уши затыкает. Потому что ему кажется, что это Кот Баюн, который его сейчас сказками заговорит, а потом съест. А коты ведь, по сравнению с коротышками, огромные, словно тигры. Только в Цветограде они все добрые.

Никтошка читал с утра до вечера, а потом и ночью. Если попадалась ему интересная книга, то весь мир вокруг переставал для него существовать, пока он не дочитывал эту книгу до конца. Он всё тогда делал, смотря в книгу. Например, утром положит ее возле раковины, накроет прозрачной пленкой, чтобы не промокала, а сам зубы чистит и читает. Почистит зубы, поднимет пленку, перевернет страницу, опять пленкой накроет – начнет лицо умывать. Потом с книгой в руке идет на кухню и что-нибудь там себе вслепую найдет – и съест. Один раз съел бумажный колпак повара Кастрюли, в котором тот пирожные готовил. Колпак весь сладкими взбитыми сливками пропитался, пока Кастрюля их взбивал. А другой раз он нечаянно проглотил вещество, приготовленное ученым Знайкой для химического опыта и поставленное остывать в холодильник. На банку Знайка приклеил бумажку с черепом и косточками – что яд. Но Никтошка смотрел в книгу и бумажку не заметил. Потом три дня светился голубоватым светом. Хорошо, что это вещество оказалось безвредным.

Везде он был самым последним. Вставал позже всех, и когда спускался в столовую, еды там уже не оставалось. Повар Кастрюля всегда посылал Растеряку в спальню – проверить, не проспал ли кто завтрак. Растеряка быстро оглядывал кровати, но не замечал Никтошку. Да и не мудрено: тот был самый маленький из всех коротышек. И закутается, бывало, в одеяло с головой – кажется, одно скомканное одеяло лежит.

А Никтошка завтракать не любил. Если доктор Таблеткин утром поймает его и заставит все-таки поесть, то Никтошку потом тошнило.

– Завтрак очень важен для здоровья, – говорил доктор Таблеткин. – Пропускать его ни в коем случае нельзя!

Но Никтошкин желудок просыпался только к обеду, и если его пытались кормить завтраком – очень сердился. К счастью, Никтошка был такой незаметный, что даже Таблеткин его редко замечал, так что Никтошка почти никогда не завтракал, и всё было хорошо.

Выйдя из дому, он шел через город к Огуречной реке. На улице прохожие его не замечали. То какая-нибудь малышка с прыгалками на него натолкнется, то автомобиль чуть не задавит.

Наверно, это потому, что Никтошка выглядел как-то незаметно. Одевался – непонятно во что. Обувь тоже какая-то… хоть и аккуратная и вполне чистая, но фасона совершенно неопределенного. Глаза у него были голубые, а волосы светло-русые. Но прическа на голове – тоже всегда какая-то невразумительная. Не поймешь, у кого стригся, да и вообще, когда это было. Любил он, чтобы волосы свободно себе развевались куда-нибудь в стороны. Поэтому не носил шапку, как другие коротышки. Единственно, как его можно было узнать издалека – так это по длинному шарфу, которым он оборачивал шею в холодную погоду и который повсюду следовал за ним, словно флажок. А летом это был синий шелковый платок вместо шарфа.

– Ты б хоть свой шарф, что ли, куда-нибудь… намотал! – кричал шофер Торопыга, проезжая мимо на автомобиле. – А то накрутится мне на ось – и придушит тебя, как цыпленка.

– А? – моргал Никтошка, и шарф его болтался на поднятом машиной ветру.