Читать книгу "Западные земли - Уильям Сьюард Берроуз"

Существует множество разновидностей вампиров. Старые вампиры, лежащие в гробу, завернувшись в плащ, вымерли вместе с Белой Лугоши[33].

В настоящее время вампиры объединились и наняли хороших пиарщиков для улучшения своего публичного имиджа. Парень по имени Уинстон изложил давно назревшую концепцию благотворного вампиризма: «просвещенная взаимозависимость» – вот как он это описывает. Брать понемногу, оставлять на потом.

Однако, в соответствии с неумолимой логикой вампиризма, они всегда берут больше, чем оставляют. В этом вся суть вампиров. И существуют вампиры наоборот, которые отдают часть своей энергии, словно удобрение, чтобы в будущем иметь лучший урожай. На вершине иерархической лестницы стоят, если можно так выразиться, астрономические вампиры, напоминающие по своей природе черные дыры, которые всасывают абсолютно все и ничего не выпускают наружу. Джо надеется, что ему так и не придется пойти на практическое использование антивещества.

Джо внимательно присматривается перед тем, как ступить на улочку. Снова на линии фронта, снова в Египте. Но это Египет совсем другого периода. Здесь в воздухе веет отравой единобожия. Страна захвачена арабами-мусульманами. Фараоны мертвы, их боги обратились в пыль. Остались одни пирамиды, храмы и статуи…

Он в Каире, он – член запрещенной исмаилитской секты. Купец, путешествующий в сопровождении двух телохранителей. Не упускать проводника из вида, пробираясь через лабиринты улочек, базаров и лавок, кислая вонь бедности и ворчливой собачей злобы. У него при себе короткий меч, короткая эбеновая палица и отравленный кинжал. Очень важные и, я бы добавил, смертоносные асексуары.

Дальнее Собрание – это просто маленькая чайхана со скамьями вдоль стен, расположенная в удаленной части рынка. Поскольку все места заняты, посторонний человек просто пройдет мимо. Сейчас, при их приближении, три человека встают, расплачиваются и выходят. Это сигнал для пришедших войти и занять свои места.

Джо впервые встретился с Хассан-ибн-Саббахом, который сидел на скамье напротив него в шести футах. Он записал в своем дневнике:

«У меня тут же сложилось впечатление о нем, как об очень суровом и решительном человеке, причем я никогда прежде не встречал подобной решительности. В нем нет ничего от заурядного жреца-фанатика. Жрец есть посредник, а посему по самой своей природе – распространитель измышлений. Хассан-ибн-Саббах – Имам, а это подделать невозможно. Достаточно обратить внимание на его глаза – бледно-голубые, временами почти белые. Его разум чист, как вода в подземной реке, и течение его столь же причудливо. Никогда невозможно с уверенностью сказать, где подземная река выйдет на поверхность, но когда она выходит, сразу становится ясно, что это могло произойти только в этом месте и больше нигде.

Возникает вопрос: каким образом боги и демоны Египта организовали и заставили работать изощренный бюрократический аппарат, контролировавший и распределявший бессмертие, награждая им по своему произволу горстку избранных? Тот факт, что избранных было немного, косвенно свидетельствует о том, что отбор осуществлялся на основании какого-то редко встречающегося признака.

Ограниченное и подлежащее отзыву, бессмертие действительно существовало. Именно поэтому никто не бросал вызов системе. Каждый хотел стать Богом сам, не изменяя условий игры. Другими словами, они простирались перед фараонами и Богами, от лица которых фараоны правили и говорили…

Затем пришли религии единобожия – иудаизм, христианство, ислам, – которые обещали бессмертие всем, кто соглашался соблюдать несколько простых правил. Молись и не ошибешься. Молись и веруй – веруй в очевидную ложь и молись бесстыжему обманщику.

Бессмертие есть одновременно цель и функция. Разумеется, немногие способны соответствовать такой цели. А этот христианский Бог, сражается ли он в рядах своих почитателей? Ничуть. Словно трусливый офицер, он держится подальше от поля брани, купаясь в сопливых молитвах своих подхалимствующих говноедов-почитателей – своих псов».

В Мехико-Сити Ким устраивается на работу в оружейный магазин и работает над усовершенствованием макахуитля. Это единственное эффективное оружие, изобретенное ацтеками, которое представляет собой осколки обсидиана, вставленные в деревянную рукоятку, формой напоминающую молоток для игры в крикет. Лезвия, острые как осколки стекла, воздействие которых усилено весом тяжелой деревянной рукоятки… опытный воин в звании Кровопийцы или Скорпиона мог перерезать обе ноги своему противнику одним взмахом такой палицы… Ким изготавливает макахуитли самых разнообразных форм, некоторые даже в виде длинных хлыстов из гибкого дерева… или в виде коромысла с рукояткой посередине, чтобы удерживать в руках… можно прятать его за спиной… один удар по горлу… а еще плетки с кожаными звеньями, в каждое из которых вшито по несколько обсидиановых зубцов: при желании их можно смазать ядом.

Ким любит бродить по рынку, смешавшись с толпой. Жажда крови, похоть и жестокость, поднимающиеся от отравленной почвы, возбуждают его… вонь пульке и мочи, канав с нечистотами, перца, кукурузных лепешек и жарящегося мяса, лица, словно явившиеся из какого-то затянувшегося мрачного сновидения… лица цвета закопченной меди, глаза, сверкающие невинной дикарской яростью… кофейного цвета плоть, благоухающая ванилью, цветок гардении за ухом, отвратительные, зверские лица, вздувшиеся от холодного мертвящего злорадства, безрукий попрошайка, ловящий зубами презрительно брошенную ему хлебную корку.

Юный аристократ проходит мимо, окруженный свитой флейтистов и телохранителей… водоворот толпы клубится вокруг уличных фокусников и музыкантов… жонглер швыряет в воздух кремниевые ножи… труппа мимов изображает жертвоприношение. Они строят пирамиду из деревянных ящиков. Вот приводят заключенного, который разыгрывает отталкивающую пантомиму подлого страха. Его волокут к алтарю. Жрец вонзает в тело нож, и брызжет кровавый фонтан. Зеваки фыркают и разражаются хохотом, резким как кремниевые лезвия, сверкающие в лучах солнца.

Во время прогулки Ким старается, чтобы его сознание было подобно зеркалу, в котором не отражается ничего. Он не дает никому повода обратить на него внимание. Внезапно горячий первобытный страх поднимается над землей и волной накатывает из открытых дверей лавок. Он понимает, что произошло. Он довел пустоту до той точки, в которой она обретает форму. Его увидели. Какой-то человек останавливается прямо перед ним и смотрит на него. Другие тоже останавливаются, показывают на него пальцами и кричат неизвестное ему слово:

– Диндин! Диндин!

Все взоры обращаются к нему, пылая красным огнем ненависти и отвращения.

Макахуитлем, зажатым в руке, Ким наносит прямой удар стоящему перед ним человеку и рассекает ему шею до самого позвоночника. Затем вприпрыжку кидается бежать вдоль по улочке. Какой-то человек хватает Кима за руку… отшатывается, почувствовав, как вулканическое стекло рассекает сухожилия на запястье… прыжок через стену… в сад… через открытую дверь. Он слышит тяжелое дыхание преследователей у себя за спиной. Ким достает из заплечного мешка платок, накидывает его себе на голову и вымазывает пальцы в собачьем дерьме. Когда преследователи появляются из-за угла, он прислоняется к глинобитной стене, вытягивая вперед свои грязные руки.