Читать книгу "Последний поворот на Бруклин - Хьюберт Селби"

К тому времени, как Уилсон закончил свой рассказ, мистер Харрингтон уже принял решение. Он уставился Уилсону прямо в глаза. Ну и напортачили же вы там! Уголки рта у Уилсона опустились чуть ниже. Он промолчал. Похоже, мне тут за всех приходится отдуваться, иначе того и гляди вся организация развалится. Я тут кое-что… ладно, сейчас это не важно. Главное — обеспечить выполнение заказа. Так вот… нам просто придется поручить это кому-нибудь другому. Сколько человек у вас работают над заказом Кирни? Шесть. Отлично. Отстраните одного токаря от работы над этим заказом, пускай поменяется с тем, который выполнял заказ Коллинза. Если мне память не изменяет, изделие Кирни сплошь латунное. Да, так и есть. Но для того чтобы ввести рабочего в курс дела, потребуется не меньше часа, а я пытался сэкономить как можно больше времени. Хороша экономия! Вы так упорно пытались сэкономить время, что уже больше часа потеряли. Так что возвращайтесь в цех и выполняйте мое распоряжение.

Уилсон тотчас же встал и вывел из кабинета. Он сразу направился к мастеру, занимавшемуся заказом Кирни, и объяснил ситуацию. Мастер отстранил одного из своих рабочих от выполнения заказа, и рабочий пошел с Уилсоном на шестой этаж. Уилсон объяснил Майку и Гарри суть дела и сказал новичку, к кому следует явиться наверху. Увидев, что он ушел, а Майк с токарем, которого Уилсон привел сверху, подошли к станку с заготовкой из нержавеющей стали, Гарри удалился.

Когда он вернулся на свое рабочее место, мастер как раз заканчивал подготовку его станка к обработке детали. Как по-твоему, Гарри, успеешь ты доделать эту деталь к завтрашнему утру? Дело срочное. Ага, само собой. Я бы и сегодня доделал, да этот сопливый умник Уилсон пытался сплутовать, вот и пришлось вправить ему мозги. Он думал, что может мной помыкать, но я из него живо всю дурь выбил. Едва Гарри повернулся к своему станку, как мастер удалился. Когда он отошел на пару шагов, Гарри заметил, что его нет рядом, усмехнулся и пробурчал: вот заячья душонка! Боится, как бы хозяин не увидел его со мной. Резким ударом по кнопке Гарри включил станок и приступил к работе. Да насрать на него!

Работать Гарри старался как можно медленнее, почти незаметно перемещая резец, и когда пришло время отправляться домой, на обработку детали по-прежнему требовалось еще по меньшей мере несколько часов.

Домой Гарри пришел в приподнятом настроении. Помыв руки и побрызгав водой на лицо, он рассказал жене, что произошло, а когда она, как обычно, посоветовала ему быть поосторожнее, чтобы не потерять работу, он, как обычно, злорадно рассмеялся и сказал ей: они не смогут меня уволить. Пусть только попробуют, у меня весь завод забастовку объявит, и они это знают. Я им, бля, не какая-нибудь мелкая сошка. Поев, он пошел в бар и там принялся громко рассказывать ребятам, как отчитал на работе сопливого кровососа-начальника, то и дело прерывая рассказ своим злорадным смехом.

Когда Гарри вернулся домой, Мэри уже легла, но ему было все равно, спит она или нет — так или иначе, некоторое время она не будет его донимать. Он разделся, плюхнулся на кровать и посмотрел, не проснулась ли Мэри, но та лишь что-то негромко проворчала и подтянула коленки поближе к подбородку. Так и лежа на боку, к ней лицом, Гарри уснул.

Наутро Гарри, прежде чем идти к своему станку, поднялся на шестой этаж. Он должен был проверить, не обрабатывает ли новичок деталь из нержавейки. Увидев, что того нет на рабочем месте, он улыбнулся и некоторое время постоял там, дабы убедиться, что они не пытаются плутовать, а перед уходом подошел и мастеру и сказал, что заглянет к нему попозже. Он совершил обход остальных цехов завода, а когда вернулся к своему станку, прошло уже более двух часов. Резко ударив по кнопке включения, он принялся за работу. Подошел мастер и спросил, когда будет готова деталь: все остальные уже обработаны, и мы ждем только эту. Гарри насмешливо посмотрел на мастера и сказал, что деталь будет готова тогда, когда он ее обработает. Мастер мельком взглянул на деталь, прикинул, сколько времени потребуется Гарри на ее обработку, и удалился. Гарри несколько минут пристально смотрел на него: ишь, умник, бля, выискался, — потом опять повернулся к детали.

После обеда Гарри снова поднялся на шестой этаж и произвел повторную проверку, потом побродил по заводу. В конце концов он добрался до своего станка и закончил обработку детали, потом опять поднялся на шестой этаж. Новичок снова был на своем рабочем месте, но в станке крутилась латунная заготовка. Гарри подошел к нему. Так-то лучше. Вчера ты чуть профсоюзного билета не лишился, старина. Тот мельком взглянул на Гарри и хотел было высказать все, что о нем думает, но смолчал — утром ему рассказали про Гарри и про то, как по его милости нескольких ребят абсолютно ни за что исключили из профсоюза. Гарри усмехнулся и ушел. По-прежнему сияя и чувствуя себя всесильным, он вернулся на свое рабочее место. Судьба новички его не особенно волновала, но он был рад, что сумел подложить хозяину большую свинью. Остаток дня он провел на рабочем месте, время от времени размышляя о вчерашних событиях и о том, что через две недели теряет силу договор профсоюза с компанией, а переговорные комиссии еще не пришли к соглашению по поводу нового договора, и наверняка будет объявлена забастовка. Гарри так радовала перспектива начать забастовку — закрыть все предприятие, выставить пикеты и наблюдать, как хозяева, жалкая кучка боссов, приходят на пустующий завод, сидят за своими столами, думают думу и терзаются из-за всех тех денег, которые они теряют, в то время как он каждую неделю получает свои от профсоюза, — что он то и дело посмеивался про себя, а иной раз испытывал желание заорать во все горло: да клали мы с прибором на вашу ублюдочную компанию, кровососы безмозглые! Мы вам еще покажем! Вы еще на коленях будете умолять нас на работу вернуться! Мы вас в бараний рог скрутим, жирные разъебаи!

День ото дня Гарри рос в собственных глазах. Он разгуливал по заводу, приветственно махал руками рабочим и орал им что-то сквозь шум, думая о том, что скоро здесь будет тихо. Заглохнет вся эта ебучая лавочка. Его мысленному взору уже рисовались карикатурные бумажные доллары с крылышками, вылетающие в окно из кармана и бумажника толстого лысого босса с сигарой во рту; и простофили в дорогих костюмах и белых рубашках с галстуками, сидящие за пустыми столами и вскрывающие пустые конверты, в которых должна лежать зарплата. Ему чудилось, как рушатся гигантские бетонные здания, как разлетаются во все стороны их обломки, а сам он парит в воздухе и сметает все эти здания с лица земли. В воображении своем он расплющивал головы и тела, выбрасывал их из окон, смотрел, как они шлепаются вниз на тротуар и хохотал во все горло, наблюдая, как трупы, плавающие в лужах крови, медленно уносятся течением к сточным канавам и как он, Гарри Блэк, тридцатитрехлетний цеховой староста, член руководства триста девяносто второй местной профсоюзной организации, наблюдает и хохочет во все горло.

Вечерами, после ужина, он шел на пустующий склад, где профсоюз делал ремонт, переоборудуя помещение для нужд стачечного комитета. Он мало делал и много болтал.

Гарри стал крепче спать — глубоким сном без сновидений; однако перед сном, когда он лежал на боку, ему еще более отчетливо, живо представлялись многочисленные пустующие цеха, разрушающиеся здания и падающие тела, более резко очерченными виделись силуэты и лица, более мягкой и дряблой — плоть; тлели кончики сигар, запахи сигарного дыма и лосьона после бритья приводили в негодование и доставляли удовольствие. Потом образы постепенно начинали перекрывать друг друга, переплетались и вместе кружились одним расплывчатым, сделанным в многократной экспозиции фотоснимком, а с лица Гарри почти исчезала презрительная усмешка, он улыбался и засыпал.