Читать книгу "Отечество, война и казарма - Шарль Альбер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разве не пыталась еще так недавно шайка смелых негодяев доказать нам с помощью этого слова, что честно держать невинного на каторге, что доблестно напасть двадцати на одного и что высший героизм заключается в подделке документа1.
Пока этот бессмысленный культ отечества будет владеть нашими умами, иначе говоря, пока мы не поймем игры его жрецов, — мы останемся рабами.
Довольно лжи, бессмыслицы и самообмана! Пора положить конец этой трагикомедии! Пора раз навсегда заткнуть рот всем болтунам, лицемерно взвывающим на каждом шагу: «отечеству нужно»... «родина требует»... и т. д.
Отечество — это мы сами, или его вовсе не существует.
И никто лучше нас самих не может знать, что нам нужно!
***
Любопытное дело! Нет того преступления, которого бы нас не заставили совершить против нашего отечества во имя патриотизма. Не говоря уже о войне, кровавой бойне, устилающей землю тысячами полезных работников, но и пресловутый вооруженный мир является для каждой страны постоянно действующей причиной разорения и нищеты.
Сколько богатств ежегодно поглощается военным бюджетом! Чему служат эти ружья, эти пушки, эти броненосцы, периодически выходящие из употребления и заменяемые новыми? Что производят солдаты в обмен за доставляемую им пищу и одежду? Одним словом, во сколько миллионов обходятся всевозможные военные расходы?
Подсчет сделать нетрудно.
В 1899 г. военный бюджет во Франции поднялся до 1.117.000.000 с контингентом в 627.450 человек и 122.378 лошадей. Если затем допустить, что каждый солдат мог бы совершить полезной работы на 3 фр., а лошадь на 2 фр. в день, то ежедневная потеря выразится в сумме 2.122.000 франк. Помножим теперь это число на 300, среднее количество рабочих дней в году, и мы получим 638.130.000 фр. т.-е. военные издержки в течение одного года составляют 1.755.180.000 фр.
Попытайся теперь дать себе отчет, какие результаты дала бы подобная сумма, если бы она ежегодно шла на культурные цели, на улучшение санитарных условий производства, на воспитание, образование и общественную гигиену.
Но кроме огромного материального ущерба, армия наносит нации ничем невознаградимый, неисчислимый моральный и интеллектуальный ущерб.
Наводить ежедневно блеск на один и тот же кусок кожи, на одну и ту же, пуговицу или ружейную часть; повторять подряд по пятидесяти раз, не зная зачем, одно и то же движение; учиться кланяться и ходить, как будто бы раньше не умели этого делать, поворачиваться и вертеться, поднимать руку или ногу, помнить постоянно о том, что надо застегнуть свой мундир на правую или на левую сторону, завязывать галстук и опоясываться ремнем лишь известным образом и отнюдь никаким-либо другим, — вот к чему сводится, жизнь солдата.
Невозможно в продолжение трех лет подряд заниматься этим ремеслом дрессированной собаки без того, чтобы подобное занятие не наложило на человека своего отпечатка. Но еще можно было бы помириться с казармой, если бы она превращала нас только в машины для чистки сапог и для маршировки, но — что еще хуже! — она превращает нас в безвольные орудия чужой воли, зачастую преступной. У порога казармы каждый новобранец оставляет свой мозг и свою волю, чувство собственного достоинства и инициативы. В полку все это заменяется одним словом: «дисциплина», означающим: повиноваться самым идиотским, противоречивым, самым безнравственным и грубым приказаниям; повиноваться без ропота, без единого взгляда, без единого жеста, обнаруживающего наше недовольство, под угрозой репрессий, карающих смертью или вечной каторгой малейшее проявление независимости; повиноваться и бояться, потому что, даже повинуясь, не всегда можно избегнуть беды. «Нет солдата, который бы ни в чем не провинился», гласит солдатская поговорка.
Нравственная трусость, привычка повиноваться и дрожать — вот что выносится из казармы. Выносится также преклонение перед грубой силой, культ насилия.
Профессиональные военные, офицеры, в распоряжение которых вручают наше тело и душу на целые три года и притом в возрасте, когда мы, почти дети, так легко поддаемся всяким влияниям, составляют в нации отдельную касту, по истине касту грубых животных. Лучшим офицером, «службистом» считается тот, кто при всяких обстоятельствах выказывает себя лишенным всех человеческих чувств. Да и что могут представить из себя, в самом деле, ум и характер людей, которые всю свою жизнь, вместо орудий труда, держат в руках орудия убийства; людей, раз навсегда отказавшихся от своей воли в пользу всякого, имеющего лишнюю звездочку на погонах. Конечно, подобные субъекты при всяком случае готовы пустит в дело штыки против идей. Среди планомерной культуры нашего века, работающей над созиданием будущего, эти «бурбоны» являются носителями глупости и злобы пещерной эпохи.
Армия возвышается среди нас, как святилище, в котором, чтобы помешать работе цивилизации и замедлить прогресс, заботливо поддерживается грубая животная сила, идеализированная, разукрашенная, позолоченная и расшитая галунами. И выходя наружу, казарменные привычки заражают все общественное здание. Для каждого гражданина годы, проведенные на службе, являются школой жестокости и низости.
Но это еще не все.
Устраненный от благотворного влиянии полезного труда, грубо оторванный от своей среды, от родных и друзей, внезапно перенесенный в самые развращающие условия, не имеющий здоровых развлечений, подчиненный противоестественному режиму, похожему на тюремный или монастырский, лишь изредка имея несколько часов свободного времени, — солдат быстро опускается до самых грязных привычек разврата, как о том свидетельствуют, в каждом городе группирующиеся вокруг казарм, публичные дома. Сколько зараженных дурными болезнями, погрязших в лени и пьянстве, возвращается домой из военной службы!
И подумаешь только, для чего каждый год доктора при воинских комиссиях старательно выбирают самых сильных, здоровых, самых крепких людей нации, тех, кого называют надеждой отечества!
О! наши правители — великие патриоты! Они любят свою родину, эти люди, которые под предлогом защиты ее в то время, когда никто на нее не нападает, отдают ее врагам, во сто раз более опасным, чем чужеземец; ставят ее в условия, более жестокие, чем могли бы это сделать самые безжалостные завоеватели!
И эти-то враги своего отечества, люди, разоряющие и развращающие родину, приходят к нам с проповедью «любви к отечеству»!
***
Война и приготовления к ней, милитаризм и вооружение, — все, что наши политиканы зовут «национальной обороной» несет нации лишь разорение и нищету. Этого должно бы быть достаточно, чтобы лучшие люди всего света возмутились против
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Отечество, война и казарма - Шарль Альбер», после закрытия браузера.
