Читать книгу "Я прошел две войны! - Владимир Першанин"

Я недолюбливал Бондаря еще с тех давних пор, когда он свысока решал вопрос о моем приеме в комсомол. Мне хотелось резко ответить ему: «Горят наши танки на поле боя, как скирды соломы. Пятнадцать миллиметров брони даже 37-миллиметровка, самая мелкая пушка, за километр пробивает».

Но ответил, как подсказывал мне здравый смысл:

– Наши танки очень маневренные, экипажи хорошо обучены, но война есть война. В бою они также несут потери.

И сразу перевел разговор на то, что со мной вместе храбро воевал красноармеец Егор Балакин, наш земляк из деревни Проломиха.

– Знаем его, – раздались сразу несколько голосов. – Мужик серьезный, такой не подведет.

Дома было все как прежде. Конечно, за эти три года подросли младшие сестренки, а у Кати родился сын, назвали в честь отца Колей. Мама, увидев мои шрамы, когда я утром умывался, заплакала:

– Как же ты страдал, Васенька!

– Перестань, мама, – весело отозвался я, а Федя спросил:

– Тебя из пулемета или винтовки подранили?

Феде было шестнадцать лет, совсем взрослый парень, но по-деревенски наивный. Я потрепал его по голове:

– Какая теперь разница. Легкое не задело, рука срослась. Вот пальцы на ногах только в сырость или холод ноют. Обморозил я их – ну это ерунда.

– А сколько ты финнов убил? – не отставал братишка.

– Плохое слово «убил». На войне врагов уничтожают. Стрелял, как и все, иногда попадал в цель. А кого чья пуля срезала, неважно.

У меня скопилось довольно много денег. Часть выдали в финчасти наличными, часть лежала на сберкнижке. Я посоветовался с отцом, что надо купить для хозяйства.

– Ты, Василий, для себя прибереги деньги. Тебе уже двадцать два года, женишься скоро. А нам ты и так целый чемодан подарков привез.

После выписки из госпиталя я провел два дня в Ленинграде. В магазине Военторга купил ситца, штапеля и еще каких-то тканей для матери и сестренок. Отцу и Феде приобрел ботинки и рубашки – знал, что в селе с одежкой плоховато. Младшие сестры Таня и Вера радовались как дети, разглядывая яркий ситец, из которого собирались шить платья.

– Какая женитьба, батя? – отмахнулся я. – Через два месяца мне в часть надо возвращаться.

– Ну и по девкам бегать – не дело. У человека семья должна быть, дети.

Действительно, я на второй или третий день уже не ночевал дома, нашел подругу, муж которой с год назад уехал в город и вестей о себе не подавал.

Я все же убедил отца купить досок для крыши, кое-какой инструмент и посуду. С женитьбой, несмотря на все попытки отца и матери, у меня не получилось.

Бывает такое. Одна из девушек, с которой меня пытались свести, по душе не пришлась. Другая не хотела уезжать от родителей. Наладились было теплые отношения с молоденькой учительницей, но я протянул время, и когда надо было что-то конкретно решать, у меня уже подходил к концу отпуск. Возможно, я не мог забыть свою первую любовь Киру Мельникову, а может, как многие молодые мужики, сильно не стремился заводить семью. Хотелось побыть «свободным».

Но учительница младших классов Татьяна Григорьевна Шугаева все же пришла меня провожать. Когда прощались, в глазах ее стоял укор. Тане было двадцать лет, и я стал первым мужчиной в ее жизни.

– Напиши, если время будет, – сказала она.

– Напишу обязательно, – пообещал я.

Мы расцеловались, Таня заплакала, а я пообещал:

– Как устроюсь на новом месте, вызов тебе пришлю. Приедешь?

Таня кивнула сквозь слезы. Водитель «полуторки», которая подвернулась мне до станции, нетерпеливо сигналил. Когда машина выехала из села и поднималась на меловой холм, откуда была хорошо видна Коржевка, окрестные леса и голубая извилистая лента реки Суры, у меня невольно сжалось сердце. Когда я снова увижу родные края?

Наш полк дислоцировался на окраине районного города Новохоперск. Жили уже не в палатках, личный состав размещался в двухэтажных кирпичных казармах, ангары для техники, спортивный городок, добротный забор, проходная, где постоянно находился дежурный наряд.

Доложил о своем прибытии командиру полка Павлу Петровичу Усольцеву. Полковник, которого я привык видеть в полевой форме или походной шинели, сидел за столом в кителе, на груди блестели ордена, на петлицах – четыре «шпалы». Он поднялся, пожал мне руку, расспросил о семье, здоровье.

– Готов продолжать службу, Василий?

– Так точно, – бодро отозвался я. – И хорошо бы снова в своей восьмой роте.

– Ну как герою откажешь? – улыбался полковник. – Сходи в строевую часть, оформи документы. Жить будешь в общежитии для командиров. Если надумал жениться, то придется искать частную квартиру. Ну, с этим в городе не проблема, а жилье частично оплачивает финчасть.

– Пока не надумал. Поживу в общежитии.

В строевой части штаба, к своему удивлению, встретил своего бывшего комбата Бориса Ягупова. Не скажу, что у нас были с ним очень теплые отношения, но все же вместе прошли Зимнюю войну. Тоже пожали друг другу руки, он быстро оформил необходимые документы. Я обратил внимание на новенький орден Красной Звезды на кителе Ягупова.

– С наградой вас, товарищ капитан, – сказал я.

Мой бывший комбат как-то странно посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но промолчал. В ответ на поздравление лишь молча кивнул. Я понимал причину. В разгар боев Ягупова сняли с должности комбата. Могли вообще не наградить, но, видимо, решили во избежание лишних разговоров представить к ордену. Все же батальоном командовал, хоть и не слишком удачно, на переднем крае находился.

Не день, а сплошные встречи с однополчанами и друзьями! Обнялись с Гришей Чередником. На петлицах у него поблескивали три «кубаря» – старший лейтенант, а к ордену Красной Звезды прибавилась медаль «За боевые заслуги», которую он получил, наверное, когда я лежал в госпитале.

– Я вообще-то хотел тебя на первый взвод поставить, – сказал Чередник. – Сам знаешь, считается вроде как заместитель командира роты. Но прислали старшего лейтенанта Репнина Антона. Он в армии с тридцать пятого года, готовят на выдвижение.

– Ерунда, – не совсем искренне отмахнулся я. – Если третий взвод доверишь, буду доволен.

Так я снова оказался в своей родной роте и третьем взводе. Из «старичков» увидел в строю Михаила Ходырева, пулеметчика Захара Антюфеева и своего вестового Балакина Егора, который тоже носил в петлицах сержантские «угольники».

Вечером отметили мое прибытие в комнате общежития, где кроме меня жил командир второго взвода и старшина-сверхсрочник из девятой роты. Младший лейтенант Савенко Юрий, недавно окончивший краткосрочные курсы, к водке, видимо, не привык, перехватил и лез обниматься.

– Везет мне, – оживленно восклицал он. – И ротный орденоносец, и Василий Николаевич войну прошел. Есть у кого поучиться.