Читать книгу "Я прошел две войны! - Владимир Першанин"

Из дальнейшего разговора я понял, что Дейнека принял это решение после долгих колебаний. Сыграли свою роль два обстоятельства. Штрафная рота потеряла в бою под Воропоново половину штатных командиров, и Олейников остро нуждался в пополнении. Однако идти к нему не очень-то рвались, несмотря на льготы: повышенные должностные звания, один день службы засчитывался как шесть дней, существенные надбавки к денежному содержанию. Да и насчет наград в штрафной роте не скупились.

Энергичного и решительного лейтенанта Дейнеку капитан Олейников приметил сразу. В бою, хоть Валентин шел впереди, он избежал даже легкого ранения – повезло. Таких штрафников набралось человек сорок. Их судьбу решал Олейников. Если человек «не смыл вину кровью», капитан имел полное право оставить бойца в роте до конца определенного срока. И даже продлить этот срок тем, кто вел себя в бою нерешительно или проявил трусость.

Иван Трофимович Олейников был простым человеком, доброжелательным к людям. Несколько штрафников он освободил за смелые действия в бою, хотя они не получили ранений. Но лейтенанта Дейнеку придержал и сумел уговорить остаться в роте. Оставил он и двух опытных сержантов, у которых оставался большой срок. Поставил условие:

– Или рядовыми штрафниками в следующую атаку пойдете, или возглавите отделения, как полноправные младшие командиры Красной армии. Кстати, на обоих я подготовил представления к медалям «За боевые заслуги». Если и дальше так воевать будете, представлю к орденам.

Сержанты помялись. Поняли, что другого выхода нет, и дали согласие.

Вор в законе Самараев был оставлен в штрафной роте для дальнейшего отбытия срока. Он не получил ранения, да и действовал в основном с оглядкой, выталкивая вперед рядовых уголовников.

– Я фашиста в бою убил, – с вызовом проговорил он. – Это что, мало?

– Мало, – коротко ответил капитан Олейников.

Как ни хитрил бывалый «пахан», но понял, что его не отпустят, а заставят воевать. Посчитав себя несправедливо обиженным, Самарай напился и грозил:

– Ну, я вам навоюю! Кое-кто пожалеет, что со мной связался.

Его вызвал к себе особист Стрижаков и пообещал:

– Еще раз ляпнешь угрозу в чей-нибудь адрес, здесь и закопаем.

Самарай сообразил, что с ним церемониться не станут, и примолк.

Морозным февральским днем я покинул штрафную роту. Командир полка Козырев, как и обещал, прислал за мной машину. Я попрощался с ребятами, обнялись с Валентином Дейнекой и Иваном Олейниковым. Мы уже знали, что 6-я армия Паулюса капитулировала. По дорогам вели колонны пленных, двигались наши войска.

Настроение было приподнятое. Но я отчетливо понимал, что хотя Красной армией одержана крупная победа, до конца войны еще далеко.