Читать книгу "Кладбищенские истории - Борис Акунин"

Бизнес, мозгом и руководителем которого был Паша Леньков,процветал.

А начиналось так.

Девять лет назад, в самый мрачный период буйных девяностых,аспирант Института всемирной литературы окончательно понял, что светиломфилологии он не станет — не от дефицита способностей, а потому что скорозагнется от стипендии в шесть у. е. и полной невозможности дополнительногозаработка. Соученики один за другим переквалифицировались в челноков,банковских охранников, продавцов на мелкооптовом рынке, но Паша последовать ихпримеру не мог: физические данные не позволяли ему таскать мешки и ящики иличасами торчать под снегом и дождем у дверей офиса. А еще было обидно. Безмалого десятилетие потрачено на обучение профессии — заметьте, горячо любимойпрофессии. Что ж теперь, все знания в унитаз?

С утра до вечера, сидя в неотапливаемой институтскойбиблиотеке, Паша ломал голову над тем, как соединить свое ремесло, полностьюутратившее всякую актуальность, с хорошими деньгами. Где сегодня нуженспециалист по истории литературы? Разве что в каких-нибудь зарубежныхславистских кущах, но там и своих умников хватает.

Идея пришла в голову, когда аспиранта бросила невеста Мила.Сказала на прощанье: «Достало твое нытье», но Паша-то знал, что на самом делеее достали паршивая комнатенка в коммунальной квартире и чай, завариваемый подва, а то и по три раза.

В первый момент Леньков хотел выброситься из окна, но нехватило сил отодрать рассохшуюся раму. Во второй момент, когда, всхлипывая, онпредставлял свои унылые похороны и мрак могилы, у него произошло сатори.

За минувшие с тех пор годы Пашина жизнь радикальнопеременилась. Теперь он обитал в двухсотметровом лофте с технодизайном наТверской, ездил на спортивном «альфа-ромео», останавливался в первоклассныхгостиницах, а путешествовал исключительно бизнес-классом (мог бы и первым,просто не хотел привлекать к себе лишнего внимания).

Жениться не женился, ибо рано и вообще незачем, но женскойлаской обделен не был, причем все Пашины подруги красотой существеннопревосходили очкастую Милу, не сумевшую разглядеть в бедном аспирантепотенциал.

Леньков всё еще числился на службе в своем полураспавшемсяинституте, где по-прежнему ничего не платили, но зато и работы никакой нетребовали. Научный статус позволял работать в архивах и профессорских залахбиблиотек. Лет пять назад Паша защитил диссертацию — с блеском, ему дажепредложили переработать текст в научно-популярную книжку, но он благоразумноотказался. Тема была такая: «Текстологический анализ предсмертныхволеизъявлений литераторов пушкинской эпохи».

Диссертация написалась сама собой, между делом — в период,когда Леньков работал с питерскими кладбищами.

Первый этап производственного цикла был самым приятным исовершенно непредосудительным, стопроцентно травоядным. Сидишь себе вхранилище, изучаешь жизнь давно исчезнувших людей. Но мозг настороже, подложечкой посасывает от предвкушения — особенно, если предмет изучения вдругобнаружит задатки «спонсора» (этот термин Паша придумал сам и находил егоостроумным).

Он любил воображать себя ловцом жемчуга на коралловых рифах.Скользишь в акваланге над прекрасными, плавно покачивающимися джунглями,любуешься переливами голубой воды, экзотическими рыбами — но вдруг блеснетперламутром раковина, и заколотится сердце. Метнешься вниз, чуть подрагивающейрукой, в которой зажат нож, откроешь створки. А что если внутри матово блеснетбесценная жемчужина?

Вряд ли жемчуг так добывают на самом деле — это Пашапонимал. Разве что какие-нибудь любители-джентльмены, для которых это хобби.Леньков же в своем деле был настоящим профи. И не был джентльменом.

Он называл себя «Некрофорус» — по латинскому наименованиюжука-могильщика, славного представителя семейства сильфид, они же «мертвоеды».

Подобно некрофорусу, Паша существовал за счет покойников —и, как уже было сказано, существовал совсем недурно.

Идея, позволившая ему выгодно обналичить багажисторико-филологических знаний, которые в условиях зарождающейся рыночнойэкономики принято считать абсолютно неликвидными, была гениально проста: искатьв старых документах и мемуарах (желательно никогда не публиковавшихся)упоминания о ценных предметах, которые клали в гроб перед похоронами. Всентиментальном 19 столетии это было весьма распространено. Удобнее было начатьс писателей, потому что на каждого из них в Литературном архиве был заведенотдельный фонд. Впоследствии, освоив и другие архивы, Паша расширил кругпотенциальных «спонсоров». Среди «артефактов», прошедших через Леньковскиеруки, были перстни, медальоны, несколько усыпанных каменьями шпаг, алмазныеорденские звезды. Иногда попадалось что-нибудь более экзотическое — например,упоминание о связке любовных писем, которую завещал положить в гроб один поэтпушкинского круга. Некрофорус взял пробу грунта на могиле, убедился, что свлажностью всё в порядке. Судя по сохранившемуся описанию похорон, гроб былдубовый, а значит, письма наверняка в приличной сохранности. На страничку сархивным штемпелем Паша капнул раствором кислоты, а ценную информацию, отнынеизвестную одному ему, поместил в свой «каталог». Товар был уникальный, нотребующий штучного покупателя, которого еще предстояло найти. За годыжемчужного лова у Ленькова в «каталоге» каких только сокровищ не накопилось.

Но обнаружение Артефакта, как уже было сказано, это лишьначало производственного процесса. Далее требовалось найти клиента. Теперь-тоПаша оброс связями, приобрел авторитет у посредников и коллекционеров по всемумиру, а в первые годы приходилось ого-го как побегать.

О'кей, вот клиент определился, цена обговорена. Наступаетфаза Извлечения, или собственно Операция. И тут без Крота никуда.

Они работали вместе уже четвертый год, но личных, то есть внеслужебныхотношений не поддерживали — Паша решил, что так будет спокойнее. Звонок потелефону — мол, с такого-то по такое-то предстоит командировка, рейс такой-то.Крот буркнет «угу» и вешает трубку, даже не спросит, куда лететь. Идеальныйпартнер.

Паша долго такого искал.

В какой-то момент понял, что всякий раз связываться складбищенскими ханыгами, которые за ящик водки вскроют могилу и обшарят бренныеостанки, — лишний риск. Сам Леньков эту работу исполнить не мог: не хватило бысиленки, да и жутко.

Прямо чудо, что никто из случайных помощников его спьяну незаложил. С дилетантизмом пора было завязывать. Требовался профессионал —непьющий, неболтливый, с хорошей физической и технической подготовкой.

Тут дело было еще и в том, что Паша созрел для выхода намеждународную арену. Там и клиент побогаче, и поле деятельности шире.Российские кладбища — депозитарий малонадежный. Слишком много за последние столет было войн, революций и периодов разрухи, а, как известно, в эпохисоциальных катаклизмов сакральная значимость всевозможных табу (в том числеосквернения могил) девальвируется. Несколько раз случалось, что захоронение,вскрытое с немалыми затратами денег, времени и невосстановимых нервных клеток,оказывалось давным-давно выпотрошенным — может, еще в Гражданскую войну.