Читать книгу "Задержи дыхание и другие рассказы - Ольга Гренец"

ни духом. В Кремниевой долине среди программистов даже крикет был популярнее, чем футбол. Но стоило нам с Улли купить билеты и собраться в поездку, как вдруг добрая половина наших друзей пришла в возбуждение, стала расспрашивать о маршруте и выяснять, не собираемся ли мы приобщиться к большому спорту. Потом Улли где-то вычитал, что на Амазонке футбол особой популярностью не пользуется, и до последнего не терял надежды, что нам удастся избежать массового помешательства.

Короче, выходить в столовую он наотрез отказался. Так и просидел весь вечер в хижине и заработал себе чесотку под мышками то ли от жары, то ли от укусов какого-то насекомого. Пришлось одной тусоваться с Луисвальдо и компанией. Мой дачный друг Тёмка, такой же болтун и комедиант, кроме всего прочего, ещё и на гитаре играл, и я решила, что Луисвальдо гитара тоже подходит.

– На гитаре – нет, не играю, – радостно подхватил он, – но мы можем устроить танцы! Если после футбола будет настроение. Слышали, наверное, как мы в Бразилии любим танцевать?

Следом шёл матч Нигерии с Боснией и Герцеговиной, кое-кому из туристов он был интересен, но большинство охотно согласилось сменить картинку. Луисвальдо с другими гидами принялись сооружать кайпиринью – коктейль из местного тростникового рома, лайма и сахара – напиток убойной силы. Включили музыку и цветовую подсветку, и тут уж всех потянуло на флирт.

Хозяина не было. Луисвальдо и другие гиды – ещё один парень и две девушки – пили и танцевали вместе с нами. Молодёжь в Манаус стекалась со всей округи – эти люди росли на реке, лодкой управляли чуть не с пелёнок, сельву знали прекрасно, им только языка не хватало, чтобы стать гидами, а тут, в тусовке с туристами, легче всего нахвататься английского. Все они были простые местные ребята, и только Луисвальдо на их фоне выделялся каким-то особым природным артистизмом, талантом привлекать к себе сердца. Танцором он тоже оказался превосходным, хотя, кажется, и не делал ничего особенного – так, просто поводил бёдрами и улыбался во весь рот. Романы с туристками, похоже, были для него обычным делом, да и я, собственно, была несвободна, но как я ни пыталась остудить себя тем вечером, устоять против его обаяния было трудно.

# # #

Улли спал, когда я вернулась в нашу хижину. Ночь прошла беспокойно, утром он чувствовал себя неважно и сейчас, уже сидя в лодке, продолжал кукситься и чесаться. На скамьях за нами расположились две пары из Австралии и США, а перед нами двое норвежцев – однополая пара. Все послушно поворачивали головы из стороны в сторону, повинуясь указаниям Луисвальдо. Где-то там, на деревьях, притаились ленивцы: Луисвальдо долго пытался объяснить, по каким приметам их выискивать, показывал их убежища, но мне так и не удалось ничего разглядеть в разноцветной и шумной листве. А Улли тем временем с опаской поглядывал то на горизонт, то на нашего гида, который все свои рассказы запивал пивом и сейчас приканчивал третью или четвёртую банку.

– Узнаю это место, – шепнул мне Улли. – Ещё чуть-чуть, и мы доплывём до главного притока.

– Где в первый день нам попались розовые дельфины?

– Где плавучий магазин и кафе. Мука, молоко и пива – хоть залейся. Если пойдёт дождь, ещё полдня футбола нам обеспечено. Что за напасть!

– Да-а? А мне было интересно. Помнишь, там ещё девочка стирала бельё с мостков и пиранья укусила её за палец? Такая удача не каждый день выпадает.

Улли отодвинулся от меня и поглядел так, словно увидел впервые.

– Очень рад, что тебе тут всё по душе, – произнёс он с прохладцей и отвернулся.

Вот бедолага! А ведь он всерьёз мечтал оказаться в настоящих джунглях и за экологию переживал совершенно искренне, но вот никак не может расслабиться, всё время на взводе. Ну что тут скажешь – типичный городской житель! Я-то, наоборот, испытывала такую эйфорию, какой не припомню, кажется, с детства. Садоводство под Ленинградом, где я проводила лето, было разбито неподалёку от порожистой и быстрой Вуоксы, мы бегали туда купаться и ловить рыбу. На Тёмкиной допотопной складной байдарке несколько раз спускались вниз по течению, до самой Ладоги. Карельские сосны и скалы в сравнении с Амазонкой кажутся суровыми и малопригодными для жизни, и трудно сказать, что именно в этом тропическом лесу навеяло воспоминания о моём северном друге детства; хотя детство всегда и для всех служит точкой отсчёта. А впрочем, других больших рек я и не видела.

Одно время при слове «Амазонка» передо мной всплывала картина гигантского леса, уничтожаемого белым человеком. Но тут, на месте, меня пронзило ощущение реки! Системы рек! По дороге из Манауса мы на протяжении нескольких километров наблюдали «встречу вод» – линию, где светлая горная река Солимойнс соприкасается с тёмной, насыщенной минералами Рио-Негро, – так сильно различались их воды, что, даже объединившись руслами, они не перемешивались друг с другом. После весенних дождей реки были особенно полноводными; по слухам, некоторые районы Манауса и местность вверх по течению Рио-Негро затопило, но база, где мы должны были остановиться, располагалась в другой стороне.

И вот, несмотря на жару и влажность, аромат перезрелых фруктов и цветущих растений, несмотря на дельфинов и зубастых рыб, которыми кишели здешние воды, с той минуты, как я ступила на палубу катера в Манаусе, воспоминания о Вуоксе и Ладоге не оставляли меня. Впечатление только усилилось, когда мы наконец добрались до деревни и примыкающего к ней туристического посёлка, где нам предстояло провести неделю.

Хижины теснились на высоком пригорке, и даже в самое половодье вода не подбиралась к ним близко. Дорог тут не было, река – единственный путь. Лодки с моторами и без – вместо машин. Недалеко от наших хижин на другой стороне реки-дороги расположился центр деревушки. Луисвальдо, не умолкая, описывал местные достопримечательности: католическая церковь, баптистская церковь, школа, магазин, почта – всё построено на иностранные благотворительные средства и на выручку от туристов. По берегам реки виднелись домики на деревянных сваях, чуть приподнятые над высокой водой. На многих крышах, как вот и на магазине, к которому мы в очередной раз подплывали, красовались огромные спутниковые антенны.

– И давно в этих краях телевидение? – спросил Улли.

– Давно! Высоковольтку провели только в прошлом году, а раньше многие гоняли свои генераторы. На базе тоже генератор – включаем, когда нет электричества. А перебои постоянно.

Лодка явно собиралась причалить к берегу.

– Останавливаемся? – поинтересовалась австралийка, сидящая ближе к рулю.

– Надо кое-чем запастись, – подмигнул Луисвальдо.

– Так хотелось погулять по лесу. Пока нет дождя, – мягко настаивала она.

Улли кивнул, с досадой поглядывая на тяжёлую завесу туч на горизонте.

– Не волнуйтесь! Это вы у себя привыкли жить по часам: деньги – время, время – деньги. Сейчас-то вы в джунглях, а мы тут на часы не смотрим. Смотрим на небо, на реку, на лес. Видим друзей – останавливаемся и здороваемся.

С этими словами Луисвальдо взял верёвку и, перескочив на мостки, привязал лодку к колышку.

– Кому-то что-то нужно?

Мы покачали головами. Луисвальдо исчез за занавесом, прикрывавшим вход, а к нам вышел Мануэль, один из братьев, управляющих магазином.

– Сегодня в восемнадцать ноль-ноль Америка играет с Португалией, – объявил он. – Не пропустите! Матч в Манаусе. Говорят, американцы привезли с собой больше телохранителей, чем англичане болельщиков. На каждого игрока по десять охранников: один, наверное, для левой ноги, другой для правой, и дальше – на все части тела. Бьюсь об заклад, если они кому-то понадобятся, местные ребята уведут их из-под носа охраны так резво, что никто и глазом не моргнёт.

Американская пара за нами заметно оживилась.

– А что! В этом году наша команда вполне на уровне, может потягаться с Португалией.

– Неплохая команда, – согласился Мануэль, – первоклассный нападающий Клинт Дэмпси, стоит посмотреть.

– А вы за кого, за США или за Германию? – вопрос адресовался нам с Улли. – В одной группе, через пару дней встретятся. За кого будете болеть?

– Она из России, – махнул Улли в мою сторону.

– Так здорово! Матч России с Бельгией вот-вот начнётся, – обрадовался Мануэль. –