Читать книгу "Право первой ночи - Лея Болейн"

дерзкой и решительной.

Хотя бы затем, чтобы прогнать внезапно нахлынувшие воспоминания о нашей последней встрече — обо всём, что предшествовало отравлению. То, о чём я запретила себе вспоминать раз и навсегда.

Потому что это не повторится.

— Зачем пришёл? — голос должен быть твёрже. Громче, твёрже! Я сжала в кулак не только ту руку, где лежал ключ, но и вторую.

— Это действительно ты? — а вот его голос звучал растерянно. Не в силах выносить чужое присутствие за спиной, я повернулась на звук.

Лоуренс стоял всего в шаге от меня. Судя по всему не постаревший — значит, не так уж много времени и прошло. Впрочем, откуда мне знать, как стареют граи?

Он шагнул ко мне, протянул руку и осторожно отстегнул бургат, всё ещё прикрывавший рот, стянул с головы капюшон. Такая ерунда, но привыкшая к сестринскому облачению, обязательному в период бодрствования, я показалась себе едва ли не голой.

— Что тебя удивляет? — пробормотала я, не в силах не смотреть ему в лицо. Не в силах смотреть.

— Ты уже прошла посвящение?

— Ты знаешь, как выглядят те, кто прошёл посвящение?

Мы уставились друг на друга снова. Глаза привыкли к темноте, и вдруг я заметила то, на что не обратила внимания сразу. Оцепенение прошло, я ухватила Лоуренса за рукав, подтащила его к фонарю, уже почти не боясь, что нас заметят.

При свете я поняла, что с ним не так.

Темная паутина под кожей была незаметна сразу и без яркого света, но она осталась. Будто его белая кожа была разбитым и склеенным чёрным клеем фарфором. Почернел и правый глаз, а вот радужка левого осталась голубой. Я чуть отступила, чувствуя тошноту и головокружение, а Лоуренс молча наблюдал за мной.

— Ты выжил, но…

— Но избавиться до конца от последствий отравления не вышло, — закончил он, достаточно нейтральным тоном. — Странно, что я вообще выжил. Как так вышло?

Врать не имело смысла, хотя мне и не хотелось говорить о том, что произошло.

— Я дала тебе противоядие.

Он чуть приподнял бровь, но со следующим вопросом не спешил.

— А как же целительская магия граев? — спросила я, чувствуя не то что бы вину или сожаление — удушье. Странным образом красоту моего первого и последнего любовника сеть чернеющих под кожей сосудов не портила, лишь оттеняла, придавая ему несколько демонический облик. Впрочем, возможно, лишь для меня.

— Целительская магия граев оказалась слабее. Все её силы ушли на то, чтобы я не откинулся — та дрянь, что ты мне дала, оказалась убийственно сильной.

Я положила ладонь на его скулу, заставляя повернуть голову. Лоуренс вздрогнул, но препятствовать мне не стал.

Золотой спирали граев на шее больше не было. Вообще не было, только змеился зигзагом узкий бесцветный шрам.

Я провела по нему пальцем дважды.

— Вот так, — деланно беспечно и бодро отозвался Лоуренс. — Граем больше я не являюсь, Лина. В некотором смысле задуманное тебе удалось. Лоуренса де’Браммера больше нет. Вместе со званием грая я потерял и фамилию.

— Но неужели…

— Нет, второй раз её не ставят. И семья не будет за меня ходатайствовать, Лина. Отец… мы не сошлись во мнении по некоторым ключевым вопросам, так что можно сказать, он от меня отрёкся. Никогда не думал, что ему свойственны подобные пафосные жесты, но… Впрочем, я не жалею. Я многое переосмыслил.

— А братья?

Сама не понимала, почему я продолжала задавать эти никому не нужные вопросы.

— С братьями всё тоже не особенно хорошо. Гордон в состоянии сильного подпития упал с лошади и сломал шею, а Эрман проиграл дом. Жена ушла от него, отец помогать не пожелал, так что…

Лоуренс пожал плечами.

— Всё случилось так внезапно, словно рухнул карточный домик. Альгалл Хоуп мог бы быть доволен.

Я закусила нижнюю губу, не зная, что сказать.

— Зачем ты ко мне пришёл? — наконец сказала я.

— Так ты прошла посвящение?

— Нет.

…возможно, правильнее было бы соврать. Не знаю, зачем я сказала правду.

— Всё это время я жил в доме матери, — после недолгого молчания сказал Лоуренс. — Но я буду его продавать. Фоэркс не то место, где я хотел бы жить. Я уезжаю в Фаргас, буду заниматься наукой, как и планировал когда-то. Место младшего преподавателя истории, литературы и искусств в Высшей школе мне дадут, мы уже подписали рабочий договор.

— Это неплохо. Наверное, — пробормотала я. — Но при чём тут я?

— Поехали со мной. Комфорта и роскоши не обещаю, но тебе не нужно будет носить эту хламиду. Честно говоря, она тебе не идёт.

— Я пыталась тебя убить!

«И изуродовала», — мысленно добавила я. Пусть подсознательно я ожидала услышать именно эти слова, никакого разумного обоснования для них не было.

— Зачем, Лоуренс?

— А есть варианты? — очень серьёзно спросил он.

— Конечно. Ты можешь запереть меня в каком-нибудь съёмном домике на окраине Фаргаса и мстить. Долго и изощрённо пытать, зная, что никто не будет меня искать. А потом закопать.

— Интересная идея. Честно говоря, подобное не приходило мне в голову, — он невесело хмыкнул. — Нет, Лина. Я не собираюсь мстить тебе, Лина. Лоуренса де’Браммера больше нет. Да и Лины Хоуп…

— Той Лины Хоуп вообще никогда не существовало. Это была гнусная выдумка — и не больше.

— Поэтому я зову с собой не мифическую альгаллу Хоуп, а тебя, Лина. Девушку, с которой я провёл однажды восхитительную ночь. Девушку, которая изменила мою жизнь.

— Сломала твою счастливую жизнь, хочешь ты сказать?

— Сломала иллюзию этой жизни.

Я снова погладила белёсый шрам на его шее. Пробежалась пальцами по чёрной паутине словно бы выжженных сосудов. Чувствовать своё лицо открытым было странно. Ветер в волосах, непокрытую капюшоном голову… всё это добавляло нереальности происходящему.

— Пойдём со мной. Неужели тебе действительно хочется остаться здесь?

— Я не могу. Дело не в моём желании, Лоуренс. Печать не отпустит. Я еле выжила, когда дала тебе противоядие.

— Но ведь ты смогла. Может быть, сможешь и сейчас, Лина? Ты сильная. Мы… сильнее наших печатей. Мы уже выжили, оба.

— Зачем тебе это? — я снова посмотрела в его разные глаза. Вспомнила того юношу, который так самоуверенно и бесшабашно поцеловал меня в Жервенском лесу. Казалось, это был совершенно другой человек. Повзрослевший лет на сто, уставший. Человек, зовущий меня с собой.

Я приподнялась на цыпочки и потянулась к его губам. Коснулась их, легко, едва-едва, не зная, как ещё передать переполнявшие меня чувства.

— Всего одна ночь, Лоуренс. Этого слишком мало, чтобы раз за разом приходить к воротам тёмной обители.

— Может быть, — легко согласился он. — Но