Читать книгу "Право первой ночи - Лея Болейн"

она связала нас, мне кажется, похлеще тёмной печати. Тебе так не кажется, Лина?

Я покачала головой, а он погладил мои короткие волосы. Хотел было что-то сказать — но промолчал. Мягко обхватил мои губы своими — и я ответила на поцелуй. Обняла его за плечи.

В конце концов, это было проще, чем сказать ему «прощай».

Глава 10. За оградой

— Кто ещё, как не ты, мог бы так целовать женщину, которая пыталась его убить, — прошептала я Лоуренсу в рот.

— Кто ещё, как не ты, мог бы так целовать такого урода, как я? — в тон мне ответил он. Я прижалась щекой к его груди.

— Ты не урод. Просто выглядишь… запредельно. Если бы отрастил клыки и кожистые чёрные крылья, мог бы собрать армию последователей Тёмного князя и завоевать весь мир.

— Ответ, достойный последовательницы Тёмной обители. И всё же мне будет достаточно армии студентов.

— Надо начинать с малого, — кивнула я.

— Я был не прав, — Лоуренс крепче прижал меня к себе. — Я совершил ошибку, самовлюблённый идиот. И эти следы… что ж, они заслуженны.

— В таком случае странно, что столько людей, куда больше заслуживающих их, ходят по свету безо всяких отметин.

Я не стала уточнять, что именно Лоуренс называет «ошибкой».

— Мне пора. Прощай, Лоуренс, просто Лоуренс. Я буду молиться за тебя тёмным богам, хотя они к этому и не привыкли. Буду просить их за тебя.

— Пойдём со мной, Лина, просто Лина. Молиться за меня можно в Фаргасе. Хоть трижды в день, если тебе угодно. Мы будем жить в очень маленьком доме, недвижимость в столице недешёвая, а я теперь не самый завидный жених. Ты будешь учиться, я преподавать, никто не будет знать, что ты моя жена. Я буду придираться к тебе на занятиях, ты притворяться, что ненавидишь меня, и все студенты будут с замиранием сердца делать ставки, на каком курсе ты сдашься и рухнешь в мои объятия.

Он опять провёл ладонью по моим волосам.

— В обители обстригли?

— Нет… — пояснять не хотелось. Я высвободилась из его рук и отступила.

Удерживать меня он не стал.

— Я приду завтра. И послезавтра тоже приду.

— Наверное, думаешь, что больше ни одна девчонка на тебя не посмотрит, а в пустом поле и колосок — каравай? — я постаралась сказать это насмешливо, но вышло вымученно. — Посмотрят, непременно. Это пройдёт.

— Посмотрят, — легко согласился Лоуренс. — А может, ну его, этот Фаргас? Поедем в Гурстин, Лина. Дома там стоят недорого. Будем есть фрукты. Загар скроет следы, а ты будешь ходить по берегу моря, собирая моллюсков, задирая платье до середины бедра, чтобы не намочить. А потом мы будем пить вино и заниматься любовью прямо на песке.

Мне захотелось не то что даже плакать — завыть в голос.

— Я не могу. Это слишком больно. Я просто не выдержу. Я не вру тебе. Я принадлежу обители, Лоуренс.

— Спроси, можно ли снять эту проклятую печать. У всего есть цена. Может быть, обитель устроит мой дом в Фоэрксе? Пусть забирает. Будем снимать чердак у какой-нибудь подслеповатой старушки на окраине Фаргоса. Слушать ночами, как прямо над нашими головами стучит дождь, а старушка, страдающая бессонницей, кряхтит, по десять раз наливая себе чай. Заниматься любовью на рассвете, когда сон её всё-таки сморит…

Камешек в руке был холодным и тяжёлым. Больше всего на свете мне хотелось размахнуться — и вышвырнуть его в ближайшие кусты.

— Прощай, Лоуренс.

— Я приду завтра, — сказал он мне вслед. — И послезавтра тоже…

Я не ответила.

* * *

Две строгие молчаливые тени выросли по обе стороны от меня, стоило только металлическим створкам ворот сомкнуться. Я даже не вздрогнула, только почувствовала глухое безнадёжное сожаление из-за того, что Тиалу накажут по моей вине.

Может быть, соврать, что облачение я украла?

…Старшая чёрная сестра Эгра, глава обители, заспанной не выглядела. Бургат отсутствовал, позволяя лицезреть узкие, плотно сжатые бесцветные губы, суровые выцветшие глаза, полное отсутствие бровей и ресниц. В маленькой комнатке, которую хотелось назвать кельей из-за предельной простоты обстановки, были только стол и два стула, на одном восседала сестра, на другой опустилась я.

Я не знала, как в обители наказывают провинившихся. Лицо старшей сестры, неподвижное, неестественно гладкое, пугало. Казалось, это маска, за которой прячется гниющая мёртвая плоть.

— Вы вышли за ограду, к тому же в чужом облачении, сестра.

— Да, — если я и собиралась врать и выкручиваться, то тут же передумала. — И в этом только моя вина.

— Только ваша, — согласно кивнула Эрга. Побарабанила пальцами по столу, очень сухими и тонкими пальцами. — С вами с самого начала было очень непросто, Лина.

От этого личного обращения мне стало не по себе. Впрочем, почему бы старшей сестре и не знать всех по именам?

— Я была ребёнком, — сказала я. — За меня всё решил отец.

— Разве в этом есть преступление? Родители всегда решают за своих чад, сперва всё, потом многое. Это их право, ведь они дали вам жизнь.

— Я не просила эту жизнь! — сквозь зубы сказала я. — Такую жизнь! Если бы у меня был выбор — жить, но быть отмеченной тёмной печатью, быть обреченной стать убийцей, или не жить вовсе, я бы…

На глаза навернулись злые слёзы.

— Родители всегда чертят нам ту или иную дорогу, — отозвалась сестра Эрга. — Бедному или богатому, свободному или невольнику. Это право и обязанность дарованы им богами. Какое-то время мы вынуждены идти по начертанному ими пути, но становясь взрослее, понимаем, как много на нём развилок — и можем сделать выбор.

— Когда это я могла сделать выбор? — горько спросила я.

— А разве вы его не сделали? — довольно мягко отозвалась сестра. — Вы не хотели убивать того юношу — и он жив.

— Я не хотела оставаться здесь! — резко сказала я.

— Но вы пришли сюда сами, разве не так?

— Печать вела меня!

— Печать исчезла в тот момент, когда вы приняли решение, что не будете убивать молодого грая. Подозреваю, это было очень болезненно, странно, что вы ничего не почувствовали.

Я почувствовала… И тогда, и сейчас. Конечно, сейчас никакой боли не было, но щёки вспыхнули.

Не может этого быть…

Не может этого быть!

— Печати… нет?! Но…

Сестра Эрга мягко поднялась со своего стула и подошла ко мне. Сдвинула в сторону мои волосы.

— В обители нет зеркал, но на зрение я не жалуюсь. Печати нет. Возможно, дело в вас и принятом вами решении. Возможно — в магии молодого грая.

— В магии