Читать книгу "Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын"

ничего путного не написали? – не выдержала психологиня.

– Всё-всё. Больше не буду, – Александр поднял руки. – Будем считать – мы квиты. Отвечая на ваш вопрос касательно моих впечатлений от гипносна: какая-то дикая эйфория и повышенная чувствительность.

Стейси уже взяла себя в руки, надела очки и занесла его ответ в компьютер.

– Что же вас более всего впечатлило сегодня?

– Гм… Вы такие вопросы задаёте, что даже неудобно отвечать.

– Бросьте. Мы оба профессионалы.

– Ну что ж… Вы когда-нибудь совокуплялись в невесомости?

Стейси забила несколько слов в компьютер.

– До сих пор не приходилось.

– Оказывается, это гораздо интереснее, чем в воде. Мы два олимпийских бассейна туда-сюда в воздухе «проплыли». Одно неудобство… – разоткровенничался было Невструев.

– Избавьте меня от подробностей, – перебила его Стейси. – Эти детали никак не продвинут исследование.

– Жаль. Что ж, опишу это в своих «мемуарах». Разве не должен литератор быть не только наблюдателем? Мне кажется, он должен давать советы, обучать и предлагать выходы из ситуаций.

– Очень спорно. Насколько я помню, многие великие писатели утверждали, что их задача лишь отражать действительность. Я – твоё зеркало, и все такое.

– Ну и к чему мы пришли в итоге? Оглянитесь на этот мир. Кошмар. Вместо того чтобы живописать покосившийся забор, подойди и поправь. Кто за тебя это сделает?

– Но одно дело – забор, другое – мироустройство. Его просто так не поправишь. Это дело более узких специалистов.

– А почему судьбу человечества должны решать негодяи политики, мздоимцы чиновники и жлобы олигархи? Почему не творческая интеллигенция? – люди в большинстве своём добрые хотя бы в намерениях.

– Именно что в намерениях. Потому что, как только от них по-настоящему начнёт что-то зависеть, они тут же станут негодяями, мздоимцами и жлобами.

– Может быть, в ваших словах есть доля истины… – резко погрустнел Александр. – Но такое ощущение, что вы говорите это, лишь бы противоречить мне.

День в библиотеке пролетел незаметно. Невструев был так увлечён протоколированием своих ночных приключений, что абсолютно не замечал течения времени. Прерывался лишь на отправления естественных нужд, с которыми старался разобраться как можно быстрее. Он прикинул, что за месяц эксперимента, если будет писать по главе в день, то действительно напишет хоть и не роман, конечно, как предрекала ему Стейси, но полновесная повесть вполне может получиться.

Лишь одна мысль смущала его: после того как утренний приступ мании отпустил, Александру стало стыдно перед геверет Копхилер. Его саркастический тон во время беседы с ней казался теперь абсолютно неуместным.

«Ладно, – утешал он себя, – если она умный человек, то поймёт, что я просто был «в ударе». Такой вот побочный эффект у их гипносна. Я не виноват. Поймёт и простит. А если не поймёт, если дура, так и бог с ней».

Тут он вспомнил, что, описывая свои приключения на «Луче надежды», забыл упомянуть про милую говорящую собачку. Он дополнил главу описанием её злоключений в невесомости. Только тут он посмотрел на часы в углу монитора и понял, что Стейси уже давно должна быть дома и не зайдёт навестить его в библиотеке.

«Что ж, значит, дура. Какая досада». Александр пошёл ужинать.

Глава 6.

Корабль «Луч надежды» без всяких конструкционных переделок мог бы совершать не только межзвёздные, но и межгалактические рейсы. Более того, крейсерская скорость космического судна в перелётах между Солнечной системой и системой Сигмы Дракона была равна половине световой, но его возможно было разогнать гораздо сильнее, до околосветовой скорости. Но тогда расход горючего на единицу расстояния вырос бы на порядки. А основным топливом для фотонного двигателя служило чистое золото.

Конструкторы корабля посчитали это вещество наиболее подходящим для такого применения по всем параметрам: прежде всего по плотности, затем по другим физическим и химическим свойствам, а также, как это ни парадоксально, – по стоимости. Все остальные элементы, которые могли бы наибольшей массой занимать наименьший объём, оказались дороже «презренного металла». Кроме того, представителям семейств Гольденбергов, Самсоновых, Аль-Ахмади и Шуньфу проще всего было раздобыть именно золото. Всю свою историю их предки имели необъяснимую страсть накапливать этот металл в виде разнообразных монет, ювелирных изделий, посуды, статуй, слитков и даже самородков, как будто предчувствовали, что когда-нибудь он сможет сгодиться на что-то более полезное, чем услаждение взора своим благородным глянцевым или матовым отливом.

Каждый протон из семидесяти девяти содержащихся в ядре этого химического элемента в реакторе двигателя расщепляется на четыре фотона и один пи-мезон. Пи-мезон, он же пион, он же нейтретто, оказывается абсолютно бесполезен и даже вреден, потому что в пекле реакции тут же разваливается на два гамма-кванта, образующие радиоактивное излучение, которое приходится поглощать специальными защитными слоями в оболочке гигантского отражателя, имеющего 603 метра в самом широком месте. А вот четыре световые частицы разлетаются из реактора во все стороны, отражаются в параболическом зеркале и вырываются из него строго параллельно друг другу, создавая реактивную тягу.

Для того чтобы разогнать корабль до крейсерской скорости, требуется в день пятьдесят тысяч восемьсот семьдесят пять килограммовых золотых шарика диаметром в четыре с половиной сантиметра. Итого девять тысяч тонн золота за полгода (если точно, за 177 дней) на разгон с ускорением 1G. А потом, после преодоления по инерции основной части пути, столько же на торможение с таким же отрицательным ускорением. Таким образом, на дорогу в одну сторону длиной в девятнадцать световых лет уходит восемнадцать тысяч тонн драгоценного топлива. Или на момент первого старта «Луча надежды» – десятая часть всего добытого на Земле золота. Вот почему переселение на Терра Нову могли позволить себе лишь избранные и те, кто мог оказаться полезным для этих самых избранных.

После завтрака капитан попросил старпома задержаться в кают-компании.

– Послушай, сынок, не хочешь ли развлечься?

– С удовольствием, сэр. Но каким образом?

– Смотри какая штука, Камаль. Перед тем как строить корабль, мы отправили сюда, в точку Лагранжа, самый мощный на тот момент инфракрасный телескоп с основной функцией – обнаружение экзопланет. Он и нащупал Терра Нову на второй месяц поиска. Когда мы улетели почти триста пятьдесят лет назад, телескоп продолжал функционировать ещё около десяти лет; его задачей был сбор наиболее полной информации по всей сфере наблюдаемой Вселенной. Его запрограммировали так, чтобы по завершении миссии законсервироваться и перейти в ждущий режим. За время, пока нас здесь не было, его отнесло от точки Лагранжа всего на двести тысяч километров. Нужно смотаться к нему на шлюпке, заправить баки и сопроводить поближе к «Лучу надежды». Здесь мы его активируем и посмотрим на Землю-матушку инфракрасным