Читать книгу "Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын"

глазом – вдруг там кто живой имеется. Короче, хочешь развеяться – лети, а не хочешь – сам кого-нибудь назначь.

– Я с удовольствием полечу сам, сэр!

– Я так и думал. Навыки пилотирования на тренажерах давно отрабатывал?

– Через день, сэр. И турбопланом тренируюсь управлять, и челноком.

– Вот и отлично. Кого с собой вторым номером возьмёшь?

– Хельгу Мадрасхен, судового врача, сэр.

– Эх, сынок, не той головой думаешь…

– Никак нет, сэр! – Горячо возразил Камиль. – Там же в открытый космос придётся выходить?

Капитан кивнул.

– Вдруг что случится, тогда ее навыки и пригодятся.

– Если в открытом космосе что случится, то вряд ли её навыки помогут… Поздно, как говорится, будет тогда пить касторку. Инженера лучше толкового возьми, тогда и не случится ничего.

– Слушаюсь, сэр. Возьму инженера.

– Бог в помощь!

Кабина турбоплана была рассчитана на двоих людей, облачённых в скафандры. Судёнышко могло использоваться для ограниченных перемещений в пространстве, для внешнего техобслуживания космического транспорта, для разведывательных целей или как спасательная капсула.

Камиль Легран взял напарником самого толкового инженера из самых молодых: ему было всего двадцать, когда «Луч Надежды» сорок лет назад покинул систему Сигмы Дракона. Здесь на корабле он и приобрел свою квалификацию. Звали его Амайя Легран. Он носил эту фамилию, потому что был из первого «помета» эмбрионов, выведенных на Терра Нове, а не привезённых когда-то с Земли, его получили используя генетический материал Камиля.

Молодой человек, очень смуглый и кучерявый, совсем недавно достиг пика своего физического развития, и его облик зафиксировался на века. Амайя мог, конечно, менять тело по своему вкусу с помощью бьютитрансформатора, но пагубному воздействию старения оно не подвергалось ни на секунду.

Камиль не знал своего отца, как почти все выращенные из числа эмбрионов, привезённых с Земли, тогда как у него родились от четверых матерей пять сыновей и три дочери. Но родство это было лишь формальным, в их воспитании он участие не принимал, этим занимались квалифицированные педагоги. Как, конечно же, не принимал участие и в зачатии. Их получили in vitro89. Никакой особенной духовной связи между однофамильцами не было. Все люди в социуме были братьями и сестрами, а отцовский и материнский инстинкты отнесли в разряд атавистических.

Несмотря на то, что инженеру сыновние чувства были также неведомы, к старпому он относился с величайшим почтением, поскольку уважение к старшим было одним из основных столпов жизненной философии бессмертных.

За час перелёта к телескопу Леграны обменивались между собой только служебной информацией. И лишь один раз Амайя позволил себе вопрос, выбивающийся из рабочего контекста.

– Сэр, ваша команда будет участвовать сегодня в состязаниях по космоболу?

– Обязательно. Надерем вам задницы как обычно.

– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся инженер. – Мы новую схему защиты разработали.

– Лучшая защита – это нападение, сынок, – важно заметил Камиль.

Он обратился к Амайе, используя слово «сынок», не для того, чтобы подчеркнуть их генетическую связь, просто непроизвольно позаимствовал манеры старого капитана, который так обращался ко всем, кто был младше хотя бы на столетие.

Амайя кивнул в знак того, что усвоил эту глубокую истину, и сосредоточил внимание на приборах.

– Зрительный контакт с объектом через три минуты, – отметил он.

И действительно, через положенное время они заметили телескоп и начали торможение, развернув два передних двигателя турбоплана дюзами вперёд и отключив кормовой двигатель.

Остановившись в полукилометре, произвели внешний осмотр аппарата. В законсервированном виде он должен был представлять собой аккуратный кокон. Но что-то пошло не так, и телескопу не удалось как следует «окуклиться». Внешние защитные оболочки закрылись не до конца, в щель между ними торчала коммуникационная антенна.

– На месте разберусь, – заключил инженер. – Разрешите выход в открытый космос, сэр!

Старпом разрешил.

Космонавты надели шлемы, воздух из кабины всосали компрессоры, прозрачный колпак отъехал. Амайя отстегнул ремни, которые удерживали его в кресле, прицепил на пояс аккумуляторную батарею и канистру с гелием, оттолкнулся и поплыл к телескопу, управляя полётом с помощью реактивных двигателей, спрятанных в рукава и штанины скафандра. Сперва его поболтало немного, но он быстро выправился и через пять минут уже карабкался по обшивке спутника.

– На позиции, – доложил он по ментальной связи. – Произвожу осмотр.

Тем временем Камиль переживал невероятно острые ощущения от близости со Вселенной. Обычно от чёрной, холодной пустоты его отделяла жёсткая многослойная обшивка корабля с внешней оболочкой из прочнейшего сплава, содержащего буратиний, – химическое вещество с атомным номером 121. Его стабильный изотоп с атомной массой 296 используется для легирования суперпрочных металлопластиков, а нестабильные: 299-й, 301-й и 302-й – в качестве катализатора для реакции распада золота в топке фотонного двигателя. Теперь же между человеком и космосом было всего несколько миллиметров ткани. Ткани надёжнейшей, также содержащей буратиний для прочности, но податливой и мягкой. От этого возникало ощущение, как будто он голый, и между кожей, вдруг покрывшейся мурашками, и губительным солнечным ветром никаких преград не существует.

И тут в его голове раздался душераздирающий крик.

Кричал Амайя. Явно от боли.

– Амайя, что случилось?

– Руку… зажало… – простонал инженер.

– Почему?

– А-а-а!!! Он ожил!

Камиль подключил канал связи со скафандром напарника, который уже ввёл своему владельцу обезболивающий и противошоковый препараты. Датчики показывали необратимые повреждения левой верхней конечности.

– Амайя, слушай меня внимательно! Ты должен использовать лазерный резак, чтобы отрезать себе руку.

– Что? Никак нет, сэр! Я не смогу!

Господи! Подумал Камиль. Вот буквально ещё несколько секунд назад всё было хорошо. Ничто не предвещало беды… И вот раз! И надо что-то срочно решать.

– Послушай меня, Амайя! На кону твоя вечная жизнь с одной стороны, а с другой всего лишь рука, которая регенерирует через несколько месяцев. Что ты выбираешь?

– Жизнь, конечно… – слабым голосом не сразу произнёс инженер.

– Ну так вперед, сынок, отрежь её к черту!

– Я не могу, сэр… голова кружится…

Скафандр Амайи зафиксировал отключение сознания.

– Буратино! – старпом активировал связь с корабельным ИИ. – Чрезвычайная ситуация! Я выхожу. Возьми управление турбопланом на себя.

– Принято, – немедленно отозвался Буратино.

Камиль нырнул в пустоту, быстро погасил вибрации и на максимально возможной скорости помчался на помощь. Через две минуты он уже был на месте. Из-за того, что он так разогнался, его контакт с корпусом телескопа был слишком сильным. У него даже дыхание перехватило от удара. Если бы не магнитные присоски, которые включились автоматически, он отлетел бы, как мячик от стенки. Телескоп хоть и обладал массой в шесть тонн, но из-за такого соударения получил мощный импульс. Звезды начали вращаться вокруг спутника, который казался неподвижным.

Камиль сосредоточил свое внимание на Амайе. Глаза