Читать книгу "Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын"

центробежной силы, воцарилась невесомость.

Тут-то и наступило самое горячее время для помощника капитана.

И сколько ни говори, сколько ни предупреждай, сколько ни заставляй заучивать инструкцию, всё равно найдутся индивиды, нарушающие элементарные правила техники безопасности. Переход в состояние невесомости не слишком опасен, в отличие от момента запуска карусельных двигателей, когда тела обретают вес. Причём чем дальше от центра корабля эти тела находятся, тем больший вес они обретают. Как и сорок лет назад, на старте, кто-то чего-то не закрепил или не пристегнулся сам, и вот тебе придавленные пальцы, ушибы мягких тканей или даже сотрясение мозга.

На этот раз имел место вопиющий случай. Парочка стошестидесятилетних космобиологов решила произвести некий контактный эксперимент в невесомости, но получаса им не хватило. Видимо, слишком увлеклись научными изысканиями, в результате грянулись с высоты двух метров на жёсткую поверхность, да так, что у девушки треснул таз, а парень половой член вывихнул. Леграну пришлось с помощью четырёх матросов вызволять страдальцев из подсобного помещения и доставлять в медицинский отсек.

Вправляя вывих, Хельга, у которой также выдался очень непростой денёк, заметила:

– Если бы вы внимательно прочитали вступление к моему трактату «Любовь в невесомости», этой неприятности удалось бы избежать.

А капитан, выслушав доклад старпома о чрезвычайном происшествии, пробурчал:

– Взрослые, казалось бы, люди… Но это ещё что, вот во время первого перелёта одна девушка так чуть насмерть не подавилась, а её дружку пришлось полгода новый орган отращивать. Воистину неудобно спать на потолке, можно и хрен сломать.

После завершения манёвра капитан распустил свободный от несения вахты экипаж.

Для предупреждения депрессии и клаустрофобии психологи рекомендовали всем обитателям «Луча надежды», а особенно, живущим в модулях эконом-класса, больше времени проводить в самых просторных помещениях корабля: в оранжереях климатрона, на рекреационной палубе, в игровых зонах и кают-компаниях. Активнее общаться друг с другом, принимать участие в общественных мероприятиях, как культурных, так и спортивных, которые постоянно устраивались на корабле.

Ещё одной отдушиной для людей, десятилетиями не имеющих возможность поменять место жительства, были аромобары. В них подавали обонятельные коктейли. Их изысканные ароматы вызывали выделение эндорфинов, а психомодуляторы, содержащиеся в формуле, могли добавить таких положительных свойств, как внимание, терпение, концентрация – в зависимости от выполняемой задачи. По сути являлись наркотиками, но без вредных побочных эффектов: передозировок и привыкания – ни физического, ни даже психического.

Однако самым главным спасением от скуки, рутины и клаустрофобии был гипносон. У каждого обитателя корабля в черепной коробке имелось биоэлектронное устройство, которое в моменты бодрствования выполняло коммуникационные функции. Через него люди «мысленно» связывались друг с другом и с бортовым ИИ. Это во время бодрствования. А во время сна устройство внушало своему владельцу волшебные грёзы, в которых он мог оказаться где угодно и когда угодно: в реалистичных или сказочных декорациях. Эти переживания были настолько натуральны, что при желании космический путешественник был в состоянии представить себе, что его существование на космическом корабле – это сон, а то, что происходит в гипносне, – настоящая жизнь.

Многие так и делали. Но не Камиль Легран, старший помощник капитана. Для него жизнь на корабле была главной, и к обязанностям своим он относился весьма ответственно. И, как любой старпом, мечтал стать капитаном. Он безмерно уважал старого космического волка Закари Вентера, но понимал, что в силу возраста тот мог в любой момент промахнуться.

После тяжёлого дня Камиль решил посидеть в аромобаре. Он вдыхал расслабляющий коктейль «Морской бриз» у стойки и отдавался мечтам о капитанских шевронах.

– А что это наш бравый старпом заскучал? – услышал он нежный голосок, и маленькая ручка легла ему на плечо. – Вы будете сегодня на вечеринке у моего прапрадедушки?

Это была Сара Гольденберг, приятная во всех отношениях шестидесятилетняя особа, слишком на его вкус юная и неопытная. Её внимание к нему было подчас слишком навязчивым.

– Загляну непременно, – заверил её Камиль.

Визит вежливости на торжественный ужин, посвящённый окончанию путешествия, организованный первым лицом на корабле, действительно, входил в его планы на вечер, но надолго задерживаться там он был не намерен. Докторша назначила ему сегодня свидание в одном из бассейнов. Из них откачали воду, зато водохранилище не участвовало во вращении вместе с населёнными отсеками, и невесомость в нём была стабильной. Камиль имел доступ во все помещения корабля, и уединение с автором «Любви в невесомости» не грозило ему никакими увечьями.

Когда далеко за полночь старпом вернулся к себе в каюту, его, вопреки обычаю, никто не встретил. Пёсик лежал на своём месте, обиженно отвернувшись к стенке.

– Что случилось, Рамзи? Ты не заболел?

– Ты не зашёл позаботиться обо мне, и меня полчаса бултыхало по всей каюте, а потом я упал с потолка на заблёванный пол и чуть не переломал себе все лапы. Робот-уборщик смеялся надо мной. Я хотел его укусить, но он треснул меня током.

– Прости, дружок, я действительно совсем забыл про тебя, – виновато признал Камиль.

Объяснять собаке, что роботы-уборщики чувством юмора не обладают, а потому не смеются, было бесполезно. Несмотря на то, что генномодифицированные животные научились говорить и обрели подобие разума, их лапы в руки не превратились, и в некоторых аспектах они были совершенно беспомощны. Наблюдая за порядком на всём корабле, Легран не сумел соблюсти его у себя дома.

Глава 5.

– Ну что, Александр, как ваши впечатления от второго сеанса гипносна?

После сегодняшнего пробуждения Невструев находился в состоянии приятного нервного и физического возбуждения. Вчера с ним происходило нечто подобное, но в гораздо меньшей степени. Сегодня же хотелось вершить невероятное и тут же ниспровергать его, не оставляя камня на камне, и снова возвеличивать ниспровергнутое. Сравнивать с землёй, испепелять, а потом на пустом месте воздвигать и созидать. Вещать, развенчивать и провозглашать, рождать и хоронить истины. Двигать горы или хотя бы мебель. Он и так еле сдерживался, и несчастная психологиня попала, что называется, под горячую руку.

– Эх, Стейси, вот и видно, что вы слишком давно живете в Израиле. Не «как ваши», а «какие у вас». Отвечая на вашем русско-ивритском суржике: интересантнее, чем вчера, и этот интерес далёк до исчерпания.

– Зачем же вы дразнитесь?

– Не обижайтесь. Огрехи в языке нещадно раздражают нежный эпителий моих слуховых рецепторов.

– Понятно. И все же, будьте любезны, соблаговолите ответить на мой вопрос по-человечески, – приняла «челлендж» высокого штиля Стейси.

– Неплохо. Но тут что-то одно в идеале: или «будьте любезны», или «соблаговолите», иначе для вас это звучит слишком уничижительно…

– Если вы такой знаток русского языка, что ж до сих пор