Читать книгу "Красные моря под красными небесами - Скотт Линч"

– Чтоб тебе провалиться!

Сначала Локк растерянно расхаживал по комнате, потом осторожно поднял руки над головой – порезы на левом предплечье заныли, глубокую рану на груди пронзила острая боль. Переломанное запястье вроде бы срослось… почти. А, плевать на боль! Локк сжал левую руку в кулак, посмотрел на него и, прищурившись, взглянул в окно:

– Ну и фиг с ним! Подумаешь, сынок торговца шелком… Ничего, я тебе еще покажу!

Он сдернул с кровати постельное белье, привязал конец простыни к одеялу, затянул узел покрепче, не обращая внимания на боль, потом распахнул ставни и, прикрепив конец самодельной веревки к кроватному остову, сбросил ее за окно. Кровать была не из тяжелых, но и сам Локк сейчас весил немного.

Он решительно вскарабкался на подоконник.

Вел-Вираццо – старый город, дома в нем невысокие. С высоты третьего этажа Локк, раскачиваясь над туманной улицей, урывками видел обшарпанные каменные дома с плоскими крышами, зарифленные паруса на черных мачтах в гавани, яркие блики лунного света на темной воде, алые огни на вершинах стеклянных колонн, уходящих к далекому горизонту.

Локк зажмурился и прикусил язык, чтобы не стошнило.

По веревке из простынь и одеял он спускался осторожно, рывками и, хотя соскальзывал вниз понемногу, с передышками, ладони горели. Десять футов вниз… двадцать… Он отдышался, упираясь ступнями в верхнюю перекладину трактирного окна в первом этаже. Ночь была теплой, но Локк зябко ежился в насквозь промокшей рубахе – вот спасибо Жану, удружил, ледяной водой окатил!

Конец простыни свисал футах в шести над мостовой; Локк, соскользнув пониже, разжал руки и приземлился на булыжники. Жан Таннен тут же заботливо укутал приятеля в дешевый серый плащ.

– Сволочь! – завопил Локк. – Змий подколодный! Подлый стервец! Чтоб тебя акула приласкала, дрянь ты этакая!

– Ах, наконец-то господин Ламора явил себя во всей красе, – сказал Жан. – Вы только полюбуйтесь: и замок отомкнул, и из окна вылез… Почти как самый настоящий вор.

– Да я лихие дела проворачивал, когда ты еще у мамки на руках сидел и титьку сосал!

– А я лихие дела проворачивал, пока ты, себя жалеючи, воровское мастерство в вине топил.

– Ты сам знаешь, в Вел-Вираццо лучше меня вора не сыскать – ни во хмелю, ни по трезвяне, ни во сне, ни наяву.

– Все может быть, вот только верится в это с трудом, – сказал Жан. – Знавал я в Каморре такого вора, да он давно куда-то запропастился.

– У, рожа твоя богомерзкая! – Локк, подступив к Жану, саданул его в живот.

Жан непроизвольно отмахнулся, и Локк отлетел на несколько шагов, путаясь в складках плаща и отчаянно стараясь не упасть, пока не ткнулся в случайного прохожего.

– Эй, поосторожнее! – вскричал мужчина средних лет в длинном рыжем сюртуке, по виду – стряпчий или чиновник.

Локк, вцепившись ему в отвороты сюртука, с усилием выпрямился:

– Ах, извините! Простите великодушно! Мы тут с другом заговорились… тысяча извинений… виноват, больше не повторится… нелепая случайность…

– Да уж, случайность! Фу, разит как из бочки! Проклятые каморрцы…

Локк, дождавшись, пока незнакомец не отойдет ярдов на тридцать, торжествующе повернулся к Жану, помахивая черным кожаным кошельком, в котором весело позванивали тяжелые монеты:

– Ну и что ты теперь скажешь?

– Детские забавы, вот что я скажу. Это еще ни о чем не говорит.

– Ах, детские забавы? Да чтоб ты сдох, Жан! Я…

– Ты запаршивел, как шелудивый пес, – сказал Жан. – Сироты с Сумеречного холма и те чище. Ты исхудал, правда, я так и не понял, как тебе, тощему, это удалось. Ты не разминался, раны запустил, из комнаты носа не высовывал и две недели не просыхал. Ты больше на себя не похож и сам в этом виноват.

– Значит, тебе доказательства требуются… – Локк поморщился, сунул черный кошелек в карман и поправил плащ. – Что ж, ступай, разбери свою дурацкую баррикаду и жди меня. Я через пару часов вернусь.

– Погоди, я…

Но Локк, надвинув капюшон на лоб, неспешно двинулся по улице в теплую ночную тьму.

6

Жан сволок бочонки и лари с лестничной площадки третьего этажа, вручил обрадованному хозяину постоялого двора еще пару монет (из запасов Локка) и занялся уборкой комнаты, распахнув окна, чтобы выветрился стойкий запах винных паров. Чуть погодя он спустился в таверну и вернулся с графином воды.

Четыре часа спустя Жан взволнованно расхаживал по комнате. Локк, явившись в третьем часу ночи, водрузил на стол громадную плетеную корзину – в таких держат товар рыночные торговцы, – торопливо склонился над кадкой из-под воды, и его тут же мучительно стошнило.

– Уф, прошу прощения, – пробормотал Локк, с трудом переводя дух; щеки горели лихорадочным румянцем, влажная рубаха насквозь пропиталась потом. – Хмель еще не развеялся, да и дыхалка чуть не подвела.

Жан передал ему графин, и Локк с громким хлюпаньем, как лошадь из корыта, несколько раз хлебнул воды. Жан усадил его в кресло. Локк погрузился в молчание, а затем, ощутив ладонь друга на плече, внезапно очнулся:

– Ну вот… не надо было меня подзуживать. Теперь придется уносить ноги.

– Ты что учудил?

Локк, сняв крышку с плетеной корзины, начал извлекать оттуда множество мелких вещиц:

– Так, что здесь у нас? А, кошельки – раз, два, три, о, целых четыре! – и все изъяты у совершенно трезвых господ, на улице, у всех на виду. Вот нож, две бутылки вина, оловянная пивная кружка – с вмятинами, но вполне пригодная к употреблению. Брошь, три золотые булавки, две серьги – прошу заметить, из ушей вынутые, не откуда-нибудь еще. Хотел бы я поглядеть, как у вас такое получится, господин Таннен! Штука превосходного шелка, коробка сластей, два каравая – с хрустящей корочкой и пряностями, твои любимые… А теперь, в назидание одному гнусному маловеру, проклятому нарушителю спокойствия и унылому скептику, имени которого и упоминать не стоит…

Локк торжественно протянул Жану сверкающее ожерелье – ленту, сплетенную из широких полос золота и серебра, на которой висела тяжелая золотая подвеска в форме замысловатого цветка, усыпанная огромными сапфирами. В тусклом свете единственного светильника камни то и дело вспыхивали голубым пламенем.

Жан, забыв о недавнем раздражении, восторженно присвистнул:

– Ничего себе! На улице такое не валяется…

– Ага, – буркнул Локк, отхлебнув теплой воды из графина. – Еще недавно оно обвивало очаровательную шею любовницы наместника.

– Ты шутишь?

– Во дворце наместника.

– Да ты…

– В постели наместника.

– Ты с ума сошел?!

– А рядом с любовницей спал сам наместник.

В ночной тишине раздались заливистые резкие трели: три коротких свистка – общепринятый сигнал для подъема городской стражи по тревоге. Чуть погодя они раздавались уже отовсюду.