Читать книгу "Кладбищенские истории - Борис Акунин"

Мавзолей Лиона Ривайля (1804–1869), более известного подименем Аллан Кардек, сплошь покрыт цветами и окружен тесным кольцом верующих.Основателя спиритического учения о перерождении духовной субстанции сегодняпомнят только в двух странах: во Франции и в Бразилии, но зато как помнят! Иесли во Франции Кардека воспринимают как мистического философа, то в огромнойюжноамериканской стране он почитается новым мессией, пророком религии,насчитывающей миллионы последователей. Перед усыпальницей Кардека молятсяпо-португальски и кладут записки на французском, благоговейно прикасаются кплечу бронзового бюста. Я видел целую очередь из алкающих чуда — конечно, нетакую, как в прежние времена перед мавзолеем Ленина, но зато и лица убогомольцев были не любопытствующими, как на Красной площади, асосредоточенно-взволнованными. На памятнике написано: «Родиться, умереть, сновародиться и беспрестанно совершенствоваться — таков закон».

Бразильский мессия

Продолжение этой вполне буддийской максимы можно прочесть настеле Гаэтана Лемари, ученика Кардека: «Умереть означает выйти из тени насвет». По-ихнему, по-спиритски, получается, что мы, гуляющие с фотоаппаратамипо солнечным дорожкам, на самом деле бродим во тьме, а покойники, лежащие вземле, под прогнившими досками, купаются в лучах ослепительного сияния. Значит,всё самое интересное и чудесное у нас впереди? Что ж, неплохое учение.

Надгробие оккультиста Папюса, которого наши отечественныеисторики изображают не иначе как шарлатаном и мелким жуликом, тоже всё вцветах. Очевидно, во Франции Жерара Анкосса (таково его настоящее имя),«великого магистра Ордена мартинистов», оценивают иначе. Для России Папюс —всего лишь одно из предраспутинских увлечений императрицы Александры Федоровны.Это он устроил пресловутую встречу Николая II с духом венценосного родителя.Сибирский Старец (которого Папюс терпеть не мог и от влияния которого всяческипредостерегал царя) совершенно затмил дипломированного французского шамана. Амежду прочим, Папюс еще в 1905 году предсказал русскому императору еготрагическую судьбу, но пообещал оберегать Романовых, пока будет жив. Умер наисходе 1916 года. Впрочем, как и Распутин. Верить в мистическую взаимосвязьсобытий или нет? Находясь на Пер-Лашез, веришь.

Особенно когда меж могильных плит проскользнет тощаяпер-лашезская кошка, которых здесь, согласно путеводителю, проживает околосотни. Они бесшумны, стремительны и не вступают с людьми ни в какое общение.Может быть, только со служителями, которые их кормят? Или они сами кормятся,жрут каких-нибудь там воробьев? Кошки, в отличие от собак, существа из ночного,зазеркального мира. На кладбище им самое место. Однако на Пер-Лашез я попал вмарте, и кошки вели себя самым что ни на есть мартовским образом. Поначалу этотдиссонанс с окружающей декорацией забавлял, вызывая в памяти картину «Всюдужизнь», но потом я вдруг подумал: а ведь это не случайно — блудливые кошки исладострастные завывания из кустов. Тогда-то я и заметил главное из звеньевпер-лашезовской триады, amour.

Пер-Лашез — некрополь любви, во всех смыслах этогомногоцветного явления: и грустном, и романтическом, и комичном, и непристойном.

На всяком кладбище, даже очень старом, всегда ощутим острый,трагический аромат разорванной любви — когда смерть отрывает любящих друг отдруга. Пер-Лашез хранит множество печальных и красивых историй этого рода.

Вот статуя полководца Бартелеми Жубера, замертво падающего сконя на следующий день после свадьбы. Их было несколько, молодых гениевреволюционных войн, и каждый мог стать императором. Самый яркий из всех,29-летний Гош, скоропостижно умер; 30-летнего Жубера сразила при Нови пулясуворовского солдата. А генерал Бонапарт, который должен был пасть наАркольском мосту или в Египте, уцелел. Почему? Бог весть. Он стал великим,развелся с любимой женщиной и женился на нелюбимой, отрастил брюшко и умер отрака желудка. Жубер же остался в памяти потомков вечным молодоженом, женихомсмерти.

Гробница наполеоновского министра Антуана де Лавалеттанапоминает о другой любовной драме, пожалуй, еще более душераздирающей. ПослеСта дней граф де Лавалетт ожидал в камере расстрела. Накануне казни к нему напоследнее свидание пришла жена и поменялась со смертником одеждой. Он вышел насвободу, она осталась в темнице — романтический трюк, который в литературе былиспользован множество раз, а в настоящей жизни почти никогда. Только концовкаполучилась неромантичной. Самоотверженную графиню оставили гнить в каменном мешке,и она сошла там с ума. Отсрочка смерти (судя по датам на памятнике,протяженностью в 15 лет) досталась Лавалетту слишком дорогой ценой.

А другая любящая женщина, жена Амедео Модильяни, наследующий день после его смерти выбросилась из окна. Ее не остановила дажедевятимесячная беременность. Все трое — и муж с женой, и их нерожденный ребенок— лежат под неприметным камнем на 96-м участке. Подобные истории, как и двойныесамоубийства влюбленных, волнуют особенным образом, вне зависимости оттого,сколько прошло лет. Что это было, думаешь ты: победа Смерти над Любовью или,быть может, наоборот?

Но кладбище Пер-Лашез вырыто в земле Франции, страныгалантной и легкомысленной, где трагедия — не более чем тучка на краюнебосвода, которой не дано расползтись на всё небо. Долго лить слезы из-загорестной любви вам здесь не удастся, потому что во Франции от возвышенного доигривого всего один centimetre, а от телесного верха до телесного низа и тогоменьше.

Соединение любви и смерти, оказывается, бывает и комичным —в жанре черного юмора.

Прекрасное бронзовое надгробье президента Феликса Фора(1841–1899) у незнающего человека вызывает благоговение: государственный мужлежит в обнимку со знаменем республики. Oh Captain, my Captain! Voila une bellemort! И прочее. Однако у современников, осведомленных о том, что егопревосходительство скончался в объятьях любовницы, эта аллегория должна былавызывать совсем иные ассоциации. Шутка со столетней бородой: «Президент Фор палпри исполнении обязанностей».

Знамя как эвфемизм

Другая бронзовая фигура, тоже возлежащая, смешивает высокуютрагедию и скабрезность еще более пикантным образом. Общественный скандал 1870года: известный буян и головорез принц Пьер Бонапарт застрелил юного журналистаВиктора Нуара, который посмел доставить его высочеству вызов на дуэль. Впохоронах жертвы монархического произвола приняли участие 100000 человек, этособытие стало громовым раскатом, предвещавшим скорое падение Второй империи.Растроганный скульптор изобразил прекрасного юношу с предельной достоверностью:вплоть до каждой складочки на одежде. То ли из-за этого самого натурализма, толи не без задней мысли (Нуар имел репутацию сердцееда) ширинка статуи довольнозаметно оттопыривается. Должно быть, поначалу это меньше бросалось в глаза, ночерез сто с лишним лет бронзовая выпуклость выделяется нестерпимым сиянием.Дело в том, что памятник стал объектом языческого поклонения для бесплодных илистрадающих от безответной любви женщин — они приносят Нуару цветы и истовогладят магическое место. Рассказывают, что некоторым помогает.