Читать книгу "Малыш Николя и его друзья - Рене Госинни"

– Мне больше нравится история про лётчика, – вмешался Жоффруа. – Вру-у-ум! Вру-у-ум!

– Просто смешно слушать эту твою историю про лётчика, – возразил я. – По сравнению с моей историей про ковбоя, твоя история про лётчика совершенно дурацкая!

– Ах так? – возмутился Жоффруа. – Ну ладно, а твоя история про ковбоя – самая дурацкая из всех, вот так-то!

– Хочешь получить в нос? – спросил Эд.

– Дети!.. – закричал мсье Эскарбий.

Потом раздался ужасный шум, и та крутящаяся штука с книгами упала на пол.

– Я до неё почти не дотрагивался! – очень громко объявил Клотер и сделался весь красный.

У мсье Эскарбия вид был ужасно недовольный, и он сказал:

– Так, с меня достаточно! Не смейте больше ни до чего дотрагиваться! Будете что-нибудь покупать или нет?

– Девяносто девять… сто! – досчитал Альцест. – Да, действительно, в вашей тетради сто страниц, точно! Здорово, я её обязательно куплю.

Мсье Эскарбий взял тетрадь из рук Альцеста, хоть это было нелегко, потому что у Альцеста руки всегда скользкие, посмотрел на тетрадь и вздохнул:

– Бедолага! Да ты же испачкал все страницы своими пальцами! Ну ладно, тем хуже для тебя. Давай пятьдесят франков.

– Хорошо, – согласился Альцест. – Но у меня сейчас денег нет. Я за обедом спрошу у папы, может, он захочет мне их дать. Но вы на это особо не рассчитывайте, потому что я вчера кое-что натворил, и папа сказал, что он меня накажет.

Было уже поздно, поэтому мы все вместе крикнули:

– До свидания, мсье Эскарбий! – и ушли.

Мсье Эскарбий нам не ответил, он как раз разглядывал тетрадь, которую, может быть, у него купит Альцест.

Лично я очень доволен, что у нас открылся новый книжный магазин, и знаю, что там нам всегда будут рады. Потому что, как говорит моя мама: «С продавцами всегда надо налаживать добрые отношения, и тогда они вас запомнят и будут хорошо обслуживать».

Руфюс заболел

Мы сидели в классе и решали очень трудную задачу по арифметике, там было про фермера, который продавал целую кучу яиц и яблок. И тут Руфюс поднял руку.

– Да, Руфюс? – сказала учительница.

– Можно выйти, мадемуазель? – спросил Руфюс. – Я заболел.

Учительница велела Руфюсу, чтобы он подошёл к её столу, посмотрела на него, пощупала его лоб и заметила:

– В самом деле, ты неважно выглядишь. Можешь идти. Зайди в медпункт, пусть они тобой займутся.

И Руфюс ушёл, ужасно довольный, не закончив задачу. Тогда Клотер тоже поднял руку, но учительница задала ему проспрягать глагол в предложении: «Я не должен делать вид, что болею, пытаясь таким образом уклониться от решения задачи по арифметике». Во всех временах и наклонениях.

На перемене мы отыскали во дворе Руфюса и подошли посмотреть, как он там.

– Ты был в медпункте? – спросил я.

– Нет, – ответил Руфюс. – Я до самой перемены прятался.

– А почему ты не пошёл в медпункт? – удивился Эд.

– Что я, чокнутый, что ли! – сказал Руфюс. – Когда я последний раз там был, они мне намазали коленку йодом. Ужасно щипало.

Тогда Жоффруа спросил у Руфюса, по правде ли он заболел, а Руфюс у него спросил, не хочет ли он получить по шее, и это ужасно рассмешило Клотера, но я уже не очень хорошо помню, что там говорили ребята и как всё началось, только очень скоро мы все дрались вокруг Руфюса, который сидел, смотрел на нас и кричал: «Давай! Дай ему! Давай!»

Конечно, как всегда, не дрались Альцест и Аньян. Аньян – потому что он повторял уроки, а ещё – потому что у него очки, и из-за этого с ним нельзя драться, а Альцест – потому что ему надо было до конца перемены успеть доесть два бутерброда.

А потом прибежал мсье Мушабьер. Мсье Мушабьер – это наш новый воспитатель, он ещё не очень пожилой и помогает Бульону, нашему настоящему воспитателю, за нами присматривать. Потому что, чего уж там, хоть мы и ведём себя довольно хорошо, всё-таки присматривать за нами на перемене – довольно трудная работа.

– Так, – сказал мсье Мушабьер, – что ещё случилось, банда маленьких дикарей? Я вас всех оставлю после уроков!

– Не меня, – ответил Руфюс. – Лично я болею.

– Ага, – буркнул Жоффруа.

– Хочешь по шее? – спросил Руфюс.

– Тихо! – закричал мсье Мушабьер. – Тихо, или, обещаю вам, вы у меня все станете больными!

Тут никто из нас больше ничего не стал говорить, а мсье Мушабьер велел Руфюсу подойти к нему.

– Что с тобой такое? – спросил у него мсье Мушабьер.

Руфюс объяснил, что он не очень хорошо себя чувствует.

– Ты сообщил об этом своим родителям? – спросил мсье Мушабьер.

– Да, – ответил Руфюс, – я сказал маме сегодня утром.

– Тогда почему же, – продолжил расспросы мсье Мушабьер, – почему же твоя мама отправила тебя в школу?

– Да так, – объяснил Руфюс, – я ведь ей каждый день говорю, что я не очень хорошо себя чувствую. И она, конечно, не обращает внимания. Но в этот раз я по правде говорил.

Мсье Мушабьер посмотрел на Руфюса, почесал затылок и сказал, что надо пойти в медпункт.

– Нет! – закричал Руфюс.

– Как это – «нет»? – удивился мсье Мушабьер. – Если ты болен, надо в медпункт. А когда я тебе что-то говорю, ты обязан слушаться!

И мсье Мушабьер взял Руфюса за руку, но тут Руфюс принялся кричать:

– Нет! Нет! Я не пойду! Я не пойду! – а потом стал кататься по земле и плакать.

– Не бейте его, – вмешался Альцест, который только что доел свои бутерброды, – вы что, не видите, что он заболел?

Мсье Мушабьер посмотрел на Альцеста округлившимися глазами.

– Но я не… – начал он, а потом сделался весь красный и стал кричать на Альцеста, чтобы он не вмешивался в то, что его не касается, и оставил его после уроков.