Читать книгу "Малыш Николя на переменках - Рене Госинни"

У нас в школе случилась ужасная вещь: Альцеста выгнали!

Всё произошло утром на второй перемене.

Мы все играли в вышибалы. Вы, конечно, знаете, как в это играют: тот, у кого мяч, – охотник, он старается попасть мячом в кого-нибудь из ребят, и потом тот, в кого попали, плачет, и тогда уже его очередь становиться охотником. Это очень здорово. Не играли только Жоффруа, потому что его вообще не было, Аньян, который на перемене всё время повторяет уроки, и Альцест, который ел последний утренний бутерброд с джемом. Альцест всегда оставляет самый большой бутерброд на вторую перемену, потому что она немножко длиннее, чем остальные.

Охотником был Эд, что случается нечасто: он очень сильный, и мы обычно стараемся его не салить, потому что потом, когда охотником становится он, то салит ужасно больно. И тут как раз Эд прицелился в Клотера, тот бросился на землю и закрыл голову руками, мяч пролетел над ним и – бац! – угодил в спину Альцесту, и Альцест уронил свой бутерброд, который упал джемом вниз.

Альцесту это не понравилось, он сделался весь красный и поднял крик. Тогда Бульон – наш воспитатель – прибежал посмотреть, что происходит. Но бутерброда он как раз и не заметил, поэтому наступил на него, поскользнулся и чуть не упал. Бульон очень удивился, когда увидел, что все ботинки у него в джеме. Дальше всё было просто ужасно, потому что Альцест замахал руками и заорал:

– Эй, вы что, совсем обалдели?! Не можете смотреть под ноги? Что за дела, ничего себе, это вам не шутки!

Альцест жутко разозлился. Надо сказать, с его едой вообще лучше быть поосторожней, особенно когда речь идёт о бутерброде на второй перемене. Но и Бульон тоже разозлился не на шутку.

– Посмотри-ка мне в глаза, – приказал он Альцесту. – Что ты сказал?

– Я сказал, чёрт возьми, что вы не имеете никакого права наступать на мои бутерброды! – крикнул Альцест.

Тогда Бульон взял Альцеста за руку и увёл с собой. Ботинки у него чмокали при каждом шаге, потому что были все в джеме.

Потом мсье Мушабьер дал звонок, и перемена закончилась. Мсье Мушабьер – это наш новый воспитатель, которому мы пока не успели придумать смешное прозвище.

Мы уже вошли в класс, а Альцеста всё ещё не было. Учительница очень удивилась.

– А где же Альцест? – спросила она нас.

Мы только собрались ей ответить, когда дверь класса открылась и вошёл директор, а за ним – Альцест и Бульон.

– Все встали! – сказала учительница.

– Садитесь! – велел директор.

Вид у него был очень недовольный, у Бульона тоже не лучше, а Альцест всхлипывал, и всё его толстое лицо было в слезах.

– Дети, – сказал директор, – ваш товарищ был возмутительно груб с Буль… с мсье Дюбоном. Неуважение, проявленное им по отношению к взрослому человеку, которого обязан слушаться, непростительно. За это ваш товарищ будет исключён[1] из школы. Он совершенно не подумал – да-да, конечно, не подумал, – какое страшное огорчение причинит такой поступок его родителям. Если он и в дальнейшем не исправится, то всё это когда-нибудь закончится для него каторгой – такова неизбежная участь всех неучей. Пусть случившееся послужит уроком всем вам!

И директор велел Альцесту собирать вещи. Альцест, рыдая, собрался и ушёл с директором и Бульоном.

Мы все очень расстроились. И учительница тоже.

– Я попробую это уладить, – пообещала она.

У нас всё-таки классная учительница!

Когда мы вышли из школы, Альцест ждал нас на углу улицы и ел булочку с шоколадом. Мы подошли к нему и увидели, что ему совсем грустно.

– Ты ещё не был дома? – спросил я.

– Да нет, – тяжело вздохнул Альцест, – но придётся всё-таки идти, уже пора обедать. Когда я всё расскажу папе и маме, могу поспорить, что они оставят меня без десерта. Ох, ну и денёк, надо же…

И Альцест ушёл, волоча ноги и продолжая потихоньку жевать. Нам даже показалось, что он ест почти через силу. Бедный Альцест, мы очень за него переживали.

После обеда в школу пришла мама Альцеста. Она вела его за руку, и вид у неё был не очень-то довольный. Они зашли к директору, и Бульон тоже отправился туда.

Через некоторое время к нам в класс опять пришёл директор вместе с Альцестом, улыбающимся во весь рот.

– Все встали! – сказала учительница.

– Садитесь! – сказал директор.

Потом он нам объяснил, что решил дать Альцесту ещё один шанс. Он сказал, что делает это только ради родителей нашего товарища, которым тяжело видеть, что их ребёнок рискует остаться неучем и докатиться до каторги.

– Ваш товарищ принёс свои извинения мсье Дюбону, который был так добр, что принял их, – сказал директор. – Я надеюсь, что ваш товарищ будет признателен за оказанное ему снисхождение, полученный им урок будет усвоен и послужит предупреждением, а своим дальнейшим поведением он искупит вину за тяжкий проступок, совершённый сегодня. Не так ли?

– Ну… да, – пробормотал Альцест.

Директор посмотрел на него, открыл рот, будто хотел что-то сказать, потом тяжело вздохнул и ушёл.

Мы были ужасно рады, и все сразу хором заговорили, но учительница постучала линейкой по столу и прикрикнула:

– Сядьте все на свои места! И ты, Альцест, иди на место и постарайся вести себя хорошо. Клотер, к доске.

Когда прозвенел звонок на перемену, мы все вышли, кроме Клотера, который был наказан, – так всегда бывает, когда его вызывают к доске. Во дворе, пока Альцест ел свой бутерброд с сыром, мы его расспрашивали, как там всё было в кабинете у директора, и тут опять пришёл Бульон.

– Ну-ну, – сказал он, – оставьте вашего товарища в покое. Утренняя проблема исчерпана, бегите лучше играть! Давайте-ка!

И он взял за руку Мексана, а Мексан толкнул Альцеста, и его бутерброд с сыром упал на землю.

Тогда Альцест посмотрел на Бульона, сделался весь красный и начал размахивать руками и кричать:

– Чёрт возьми! Это просто невероятно! Вы снова за своё! Нет, кроме шуток, вы просто неисправимы!