Читать книгу "Белый тигр в дождливый вторник... - Татьяна Коростышевская"

Он коротко вздохнул, будто раздраженный ее невнимательностью.

— У меня была встреча с Петром Григорьевичем. Затем, когда она закончилась и я покинул дом… Мне показалось, что происходит нечто странное, и я решил проверить.

— Что говорил вам дед, он собирался куда-то уходить?

— Я не обнаружил господина Лисицына, дверь тайника была открыта, и когда я решил войти сюда, она захлопнулась…

Вера не верила ни одному его слову. Дед никогда не открывал потайную дверь. Это было ее, только ее место.

С самого детства, когда Веру мучили кошмары, она могла спрятаться от них только здесь — вскарабкаться в мансарду, чувствуя босыми ногами каждую неровность ступенек, нажать скрытый рычаг и избавиться от страхов, поджидающих снаружи, сжимая в дрожащих ладошках «билет на волю» — старинный ключ в кованых завитушках. Ключ тоже был с секретом — он мог как отпереть дверь, так и заблокировать ее, чтобы никто не мог открыть тайник снаружи. Верины пальцы помнили каждый изгиб, каждую бороздку ключа.

— Кажется, теперь мы можем выйти и продолжить беседу в кабинете? Вы сможете нас выпустить?

Какой хороший вопрос! Она до последнего класса школы носила ключ на шее, как защитный амулет, и только пару лет назад стала использовать в качестве брелока. И теперь ее «билет на волю» украшал связку обычных ключей. А связка, как ей и положено, лежала в рюкзачке, а рюкзак — в коридоре под вешалкой, если только чернокостюмные бандиты не прихватили его с собой.

— Не могу…

Черт! Вера прислонилась лбом к двери. Кажется, ситуация серьезней, чем она полагала.

Пак Мин Джун был очень напряжен. Стараясь как можно дальше отодвинуться от девушки, он вжимался в стену и все равно чувствовал ее дрожащую спину и острые лопатки. Растрепанные волосы его невольной соседки, казалось, пытались занять вообще все пространство тайника. Как у нее только голова не отваливается во время ходьбы — такую копну на себе носить? Девушка была обыкновенной, по крайней мере, так казалось, когда она носилась по кабинету, бестолково заглядывая во все углы. Невысокая, худенькая, порывистая, она постоянно звала: «Дед, где ты, дед?» Мин Джун следил за ее метаниями сквозь смотровую щель. (К слову, щель находилась на странной высоте, будто пользоваться ею полагалось человеку низкорослому или вовсе ребенку.) Но теперь, когда эта мелкая оказалась заперта с ним…

Парень вздохнул. Другая бы на ее месте уже билась в истерике и пыталась выцарапать ему глаза или вообще упала в обморок. Второй вариант был даже предпочтительней — тогда она перестала бы безостановочно ерзать. Ащщ…[1]

— Вы сможете нас выпустить? — говорить приходилось медленно и отчетливо, кажется, внучка Лисицына не понимала и половины произносимых Пак Мин Джуном слов.

— Не могу… — Девушка равнодушно отвернулась, прислонившись лбом к двери.

Завтра концерт, а это значит — нужно хорошо выспаться, провести еще одну репетицию, посмотреть, как техники выставили свет. А вместо этого ему приходится… Ащщ!

— У вас есть мобильный телефон? — Внучка говорила в стену, от этого ее голос звучал слегка глуховато. — Мы могли бы вызвать кого-нибудь на помощь.

Мин Джуну очень захотелось стукнуть себя по лбу, но вместо этого он, по-змеиному извиваясь, опустил руку в нагрудный карман куртки. Сейчас он позвонит Хо Мин Су и братишка разрешит это досадное недоразумение.

Связи не было. Пак Мин Джун чуть не взвыл от разочарования.

— Здесь слишком толстая кладка, — чуть повернула голову девушка. — До перепланировки это была печная труба. Дайте мне! Я попробую найти сеть.

Парень неохотно передал телефон. Девушка еще больше пригнулась и осторожно просунула мобильный в смотровую щель.

— Еще немножко! Смотрите! Почти получилось…

Внучка все ерзала, пытаясь найти наилучшую позицию, нарушая все писаные и неписаные нормы приличия. Пак Мин Джун страдал. Как ее все-таки зовут? Молодой человек ей представился, а она даже не ответила. Какая невоспитанность! Мелкая, лохматая…

— Черт!

Неловкое движение тонких пальчиков, и телефон исчез в отверстии. До узников донесся негромкий звук удара, когда мобильный стукнулся о книжную полку, а затем еще один — когда он достиг пола.

— Черт! Черт! Черт!

Плечи девушки дрожали. Мин Джун испугался, что она плачет.

— Что за день сегодня такой! Проклятый вторник! Терпеть не могу вторники, терпеть не могу дождь. Терпеть не могу…

Она обернулась к Мин Джуну:

— Похоже, нам придется ждать утра. По средам к дедушке приходит помощница по хозяйству, кажется, к девяти.

И, видимо, решив, что тема для разговора исчерпана, внучка опять уткнулась лбом в дверь.

ГЛАВА 4

Время текло невыносимо медленно. Пак Мин Джун почти поминутно смотрел на часы, пока его невольная соседка копошилась, не в силах придать своему телу сколько-нибудь удобного положения.

Поначалу они даже пытались… нет, не выбить — для удара не было достаточного размаха, — продавить дверь или по очереди кричать в смотровую щель, призывая соседей или припозднившихся прохожих. Но безуспешно.

Парень расслабился, прислонившись спиной к стене, и размеренно дышал. Если ты ничего не в силах изменить, лучше положиться на судьбу. Может быть, когда девушка задремлет, им на помощь придет сонджу — местный домовой. В конце концов, Книжный Крыс обещал ему открыть дверь. Внучки демон явно избегал, то ли из уважения к хозяину дома, то ли следуя прямому приказу. Он ни разу не появился с тех пор, как бандиты покинули дом.

«Спи, спи, спи», — сосредоточенно и внятно думал Пак Мин Джун.

Пусть она наконец-то заснет. Мин Джун был готов даже предложить ей свое плечо. Пусть она опустит голову, закроет свои огромные, как блюдца, глаза и спит. Даже с храпом парень готов был смириться, если это нужно было для дела. Только пусть упокоится, пусть перестанет метаться, задевая его разными частями тела.

Проблема даже не в том, что он мужчина, а она — нет. Нормальный человек не может долго терпеть бесцеремонного вторжения в зону своего комфорта.

— Вы слышите? В доме кто-то есть!

Парень прислушался. Звук был странным, будто огромная лягушка шлепала перепончатыми лапами.

— Это соседский кот! — возбужденно продолжала девушка. — Дед его гоняет постоянно, а он все равно умудряется как-то через окно забираться. Мы спасены!

— То есть, вы хотите сказать, кот надрессирован открывать потайные двери? — Сарказм фразы потерялся еще до того, как она была произнесена.

Пак Мин Джун приник к щели, уже не обращая внимания на близость чужого тела.