Читать книгу "Русский лабиринт - Дмитрий Дарин"

Вообще все участники дискуссии проявляли историческую, ну, если не невежественность, то необъективность, выпячивая добродетели и замалчивая явные грехи своих «выдвиженцев». А. Иванов в согласии с бывшим тогда митрополитом, а ныне Патриархом всея Руси Кириллом насчет Александра Невского опровергает наших «недругов», которые «пытаются опорочить и его имя за якобы верную службу хану и подавление бунтовщиков, учинивших расправу над монгольскими чиновниками». Речь, по-видимому, идет о восстании 1262 года в Суздале, Владимире и Ярославле, когда русские побили ханских баскаков, собиравших «выход» – дань. Невский тогда еле-еле вымолил прощение у хана и на обратном пути из Орды умер в Городце Волжском. Это правда, и это в вину, как и служение сначала Батыю, потом его сыну Сертаку, поставить Ярославовичу в виду тех исторических условий невозможно. Но когда Батый утвердил на Владимирский стол не Александра, а брата его Андрея, а Сертак позже отдал Владимир Александру и между братьями возникла распря, кто навел на Русь страшную Неврюевую рать? Если верить не Карамзину, а Соловьеву и Татищеву – Александр Невский. Вот за что уже есть исторический спрос. И вообще, если мерять по «татарской» шкале, то Иван Калита предпочтительней – при нем, как писал Карамзин, «христиане на сорок лет опочили от истомы и насилий долговременных», то есть целых 40 лет больших набегов ордынцев не было, а мощь государства Московского укреплялась. Укреплялась и укрепилась настолько, что уже внук Калиты Дмитрий, вошедший в мировую историю как Донской, сломал хребет тому самому игу, которое началось с добровольного отвоза первой дани в Булгар в 1239 году (ни Золотой Орды, ни ярлыков еще не было, Киев еще не взят) после поражения на реке Сить отца Невского – Ярослава. В принципе, можно согласиться с А. Ивановым в лестной оценке долгого царствования Иоанна III Васильевича. Но ради исторической правды надо признать, что через сто лет после Мамаева побоища в очень сходной геополитической ситуации в стоянии на Угре Ивану и всей Руси несказанно повезло. Любимый историк А. Иванова Карамзин пишет по этому вопросу: «Любимцы его жалели своего богатства; он жалел своего величия, снисканного трудами осьмнадцати лет, и, не уверенный в победе, мыслил сохранить оное дарами, учтивостями, обещаниями». Не вдаваясь в исторические детали, хотелось просто напомнить, что не по-державному оробевшего Ивана увещевали на битву и престарелый архиепископ Вассиан, и бояре, и простой люд, и даже его сын, ответивший на родительский приказ прибыть с позиций в Москву: «Лучше мне умереть здесь, нежели удалиться от войска». Что случилось двумя неделями позже, когда Угра покрылась льдом, не поддается описанию. Вернее, разумению. Иван дает приказ войскам отойти к Кременцу, чтобы сподручней было биться на боровских полях. Но русские рати… «не отступали, но бежали от неприятеля, который мог ударить на них с тылу. Сделалось чудо, по словам летописцев: татары, видя левый берег Угры оставленный россиянами, вообразили, что они манят их в сети и вызывают на бой, приготовив засады: объятый страшным ужасом, хан спешил удалиться (7 ноября). Представилось зрелище удивительное: два воинства бежали друг от друга, никем не гонимые!» (Н.М. Карамзин. История государства Российского. Ростов-на-Дону. Ростовское книжное издательство, 1994. Книга 2, с. 472.) Вы можете себе представить, что бы было, если бы хан Ахмат не перехитрил сам себя – все труды Калиты, Симеона, Дмитрия Донского и самого Иоанна пошли бы прахом и Русь вполне могла бы не взлететь до России. Но все равно – я никак не желаю впадать в чаадаевщину и не могу не подписаться под святыми словами еще одного «выдвиженца» на «звание Имя России» Александра Сергеевича Пушкина: «Ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».

И все-таки наш народ запоминает уважительной генетической памятью не Иванов Третьих, а Иванов Четвертых, топивших во все века этот же народ в крови ради государства, с которым они связывали свою абсолютную власть над все тем же народом.

Так что все властители Руси и России поступали с ней, как с любимой женой – и лаской и таской. От первого – слава, от второго – не тени даже, а синяки. Почему-то у нас одно без второго не выходит – не та историческая традиция.

В нынешние времена принципиально ничего не изменилось. Но раз нет войны, раз редкий период демократии, хотя и наследственной, то почему опять надо решать – кто виноват и что делать? Что делать в России – известно. Искать виноватых, естественно. Вечные вопросы – потому что виноватых никогда не находится. Возьмем современный кризис. Кризис мировой, системный, и поэтому вдвойне странно, что никто не оказался к нему готовым, хотя все заметные экономики – часть этой самой системы. Причем российская экономика – одна из самых уязвимых, ориентированных на конкурентные преимущества «низкого ранга», как говорят экономисты. Проще говоря – на природные ресурсы. Кто виноват в том, что мы проскочили выгоднейший исторический период для модернизации сырьевой экономики в «интеллектуальную»? Кто виноват, что деньги на «поумнение» нашей экономики наглухо закупорили в Стабфонде, конвертировав их большей частью в американские казначейские бумаги? Если бы эти почти полтора триллиона рублей бюджетных денег, отпущенных на антикризисные меры (тема отдельного разговора), вовремя вложить в модернизацию, уже и на кризис понадобилось бы на порядок меньше. Но правительство консервирует денежными вливаниями даже не вчерашний, а позавчерашний экономический уклад – например, автопром. Если хотя бы народ «проедал» нефтяные деньги, но нет. Посмотрите бюджет Российской Федерации, и вы убедитесь – как всегда, основные статьи бюджета – внутренняя безопасность, армия, госуправление (чиновники). Статьи «Образование», «Здравоохранение», «Соц. защита» всегда вкупе составляют меньше одной статьи «Охрана общественного порядка и национальная безопасность», другими словами, содержания безопасности власти. Статьи дохода показывают однозначно – как мы сидели на углеводородной игле, так и сидим, не слезаем. Чтобы слезть, надо готовить место, куда слезть. А слезть можно только в постиндустриальную экономику, то есть в производство новых технологий. Для этого нужно вкладываться в НИОКР. США это давно поняли и тратят больше 350 млрд долларов в год прямых инвестиций на науку – около 2,6 % ВВП. Мы – не больше 1 % от нашего ВВП (плюс 2,2 % в оборонке), то есть в тридцать с чем-то раз меньше в натуральном объеме. При этом Россия тратит на инновации не более 10 % инвестиций, хотя Германия, к примеру, 50 %, а Франция – целых 90 %. К тому же наблюдается очевидный перекос – акцент не на создание новых технологий, но на их продвижение на рынок и потребление. И никакие налоговые льготы на инновации (как НДС) не помогут увеличить их в доле ВВП на порядки, что требуется России для вступления в постиндустриальную технологическую эпоху. А что вообще означает создание новой технологии? Приоритет в новом стандарте, использовать который вынужден уже весь остальной мир. Как стандарт мобильных телефонов или программного обеспечения, к примеру. Вот поэтому от кризиса меньше всего пострадают те, кто меньше зависит от чужих стандартов. И это, к сожалению, не мы.

Стабфонд и природные ресурсы так или иначе кончатся – кто будет виноват в неизбежных социальных потрясениях (ибо стократно был прав Ф. Бэкон, сказавший, что причины восстаний бывают двух родов – много нищеты и много недовольства. Первого у нас всегда было в избытке, может достать с лихвою и второго), когда они только начнут кончаться и расходы на социалку станут самыми низкими в «демократических» государствах? А иначе – без такого бюджета, скажут нам, не удержать территории от внешнего врага и не удержать порядок внутри. Несогласных – от имени народа – прикладом в зубы. Так, собственно, и появляются синяки на лике Родины.