Читать книгу "Язык и идеологическая борьба - Иван Константинович Белодед"

внимание не только приведенное тут переносное значение слова «стандартный», а и прямое, которое квалифицирует это понятие как типовой, созданный по определенному, широко распространенному образцу, модели. В статье «Некоторые лингвистические вопросы стандартизации терминологии» В.И. Сирота справедливо сетует:

«В настоящее время, в период широкого развертывания работ по стандартизации терминологии, особенно ощущается отсутствие фундаментальных лингвистических исследований в этой области. Такие проблемы, как определение методов изучения научно-технического языка; выявление его специфики в сравнении с общелитературным языком; многие лексикографические вопросы, связанные с изданием словарей, сборников терминов и терминологических стандартов, – не могут быть решены без участия лингвистической науки»[59].

Ряд важных вопросов связи научно-технического языка и литературного языка во всей его стилевой многогранности, на всех уровнях системы последнего (в частности, вопросы объема государственной стандартизации определенной части всего комплекса терминов, наличных в литературном языке; определения этого объема, то есть отбора необходимой части терминологии; построения моделей терминов по законам словообразования национального языка; характера фонетической ассимиляции иноязычных заимствований и т.д.) затрагивает в статье «Проблемы стандартизации терминологии в СССР» директор Всесоюзного научно-исследовательского института технической информации, классификации и кодирования Л.Ю. Белахов[60].

Важные вопросы, поставленные в связи с языковой стандартизацией (калькирование, комбинированное словообразование – терминотворчество, интернационализация терминологии, создание терминологии интернациональной по содержанию и национальной по форме, пути метафоризации терминологии и др.) освещает в статье «Стандартизация и проблема перевода», напечатанной в этом же журнале, П.В. Веселов.

Итак, по нашему мнению, «литературный язык» и «стандартный язык» – понятия близкие, но не тождественные, не синонимические: первое значительно шире второго. Нормализованность, конечно, характерна для обоих понятий, но уровень их стандартности не одинаков. В литературном языке норма стремится к стабильности.

«Имманентным признаком нормы вообще, – отмечает чешский языковед акад. Б. Гавранек, – является требование стабильности…»

И еще:

«…из функций литературного языка вытекает то, что для него благоприятна максимальная стабильность, поскольку она не перекрещивается с другими планами (разумеется, это не связано, что я сразу и отмечаю, ни с застоем языка, ни с его нивелировкой)»[61].

Нормативность не обедняет язык, а, наоборот, отшлифовывает его для выполнения многообразных общественных функций.

Однако в понятии «литературный язык» стабильность гибка: она допускает функциональные варианты, тогда как стандартный язык, как правило, стремится к однозначности, безвариантности, однотипности[62].

Таким образом, правомерно говорить о всеобъемлющем, общем характере нормы в литературном языке, охватывающей все языковые уровни (в системе, в письменном и устном языке, в частности в орфографии и орфоэпии), и о характере, объеме стандартизации этого языка, то есть о стандартности большей или меньшей, стандартности определенных его сфер, частей, компонентов. Ибо если научно-технический язык – как один из подстилей научного стиля литературного языка («подъязык») – максимально стандартен, то стили словесно-художественный, публицистический, эпистолярный, устной коммуникации и т.п. имеют лишь определенную степень стандартности при полной нормализованности, с ее вариантами, чтó и создает оригинальность, красочность выражения, поливалентность, смысловую и эстетическую многогранность национального литературного языка. После научно-технического стиля стандартность более всего свойственна официально-деловому стилю литературного языка, разным кодовым системам и т.д. (Иногда, правда, официально-деловой стиль можно поставить на первое место в этом отношении.)

И если для всего комплекса литературного языка важной задачей является повышение его культуры, соблюдение нормативности в общенациональном масштабе, то стандартизация терминологии, этой значительной части литературного языка, представляет собой одну из главных задач лингвистической науки и общественной практики, задач, непосредственно связанных с научно-техническим прогрессом, подготовкой кадров для разных областей социалистического хозяйства и культуры, для международного обмена в этих сферах деятельности. В такой же мере, как мы признаем общественное и научное значение нормы литературного языка, мы должны признать значение и одного из характернейших его признаков – стандартности, являющейся необходимым условием функционирования прежде всего таких стилей, как научный и деловой.

Важность нормализации, кодификации литературного языка, необходимость общественной, научной регламентации в этом деле признана как советской, так и передовой зарубежной лингвистикой. Так, например, французский ученый А. Мартине подчеркивает:

«…язык каждого отдельного человека быстро „испортился бы“ (то есть стал бы непонятным для других), если бы не осуществлялось непрерывное социальное влияние, направленное на сохранение языковых условностей, и если бы не существовало той постоянной регламентации, которая связана с необходимостью взаимопонимания. Регламентация существует как в лексике и грамматике, так и в фонологии. Мы говорим правильно для того, чтобы нас поняли (или, по крайней мере, как если бы мы хотели именно этого)»[63].

Стандартизация терминологии и других компонентов литературного языка, о которых говорилось выше, имеет такое же значение, как и нормализация, кодификация, регламентация национального литературного языка во всей системе, чтó также является предметом широкого обсуждения в языковедческой литературе многих стран мира.

Языковедческие исследования подчеркивают связь нормы литературного языка с историческими периодами развития этого языка. В.В. Виноградов писал, что норма

«также является одной из основ структурно-исторической дифференциации разных периодов и эпох истории литературного языка»[64].

Всем этим вопросам посвящены работы украинских языковедов, например:

· «Питання стандартизації словʼянських писемних літературних мов стародавньої доби» (К., 1968) Л.Л. Гумецкой,

· «Вопросы нормы на разных этапах истории литературного языка» («Вопросы языкознания», 1970, № 4) В.М. Русаковского,

· «Про один теоретичний аспект культури української мови» (журн. «Мовознавство», 1967, № 3) и

· «Українська літературна мова в радянський час» (журн. «Мовознавство», 1968, № 6) М.А. Жовтобрюха,

· «Контакти української мови з іншими словʼянськими і уніфікація її усної літературної форми» (К., 1968) И.К. Белодеда.

В этих работах, в отличие от некоторых других, ранее упомянутых, отмечается, что процесс нормализации, определенной кодификации письменного, по крайней мере, языка, его частичной стандартизации был свойствен украинскому языку, как и ряду других славянских, и в донациональный период его развития. Отмечается также, что в церковнославянском («славяно-русском») языке существовали твердые правила регламентации, которые тщательно оберегались учеными людьми, представителями конфессиональной сферы; в книжном украинском языке XIV – XVII ст., особенно в летописном, канцелярском жанрах, также имелись свои правила употребления, определенные стилистические фигуры, штампы и пр. Разумеется, широкая, всеобъемлющая кодификация норм происходит уже в период развития литературного языка нации, то есть в национальный период истории народа.

Несомненно, значительный интерес вызвали б исследования развития определенной кодификации практикой употребления письменного украинского языка в разные периоды его истории – от «Граматыки словенской» И. Ужевича 1643 г. до «Сучасної української літературної мови» в пяти томах 1969 – 1973 гг. Что касается элементов стандартизации некоторых грамматических форм, характеризующих систему украинского языка даже в давние времена, обратим, например, внимание на уменьшительные формы прилагательных в