Читать книгу "Хроники вечной жизни. Проклятый дар - Алекс Кейн"

* * *

Ничего о событиях, происходящих в Москве, Димитрий не знал. И потому, когда в конце января 1598 года в Ильинскую обитель дошла весть о смерти царя Федора, с нетерпением ждал прибытия кого-нибудь из Романовых. Но дни шли за днями, а никто из Никитичей не объявлялся. В конце зимы стало известно об избрании на царство Бориса Годунова. Димитрий терялся в догадках, пытаясь понять, почему за ним никто не приехал. Спросить было не у кого: Прохор к тому времени уже умер. Самостоятельно действовать пятнадцатилетний Димитрий пока был не готов и потому остался в обители до лучших времен.

Настоятель монастыря, отец Афанасий, составлял подробную летопись о последнем столетии истории Руси. Грамотный и расторопный Димитрий приглянулся ему, и игумен, уже плохо видевший, поручил ему записывать летопись. Юноша этой работе обрадовался, ведь он получил возможность подробно ознакомиться с историей страны, которой собирался править. Но через некоторое время он заскучал, дело это было монотонным и медленным, а ему хотелось приключений и авантюр. Молодая кровь бурлила, в теле чувствовалась мощь и удаль. Тем не менее он старательно делал записи, и через три года летопись была готова. В день окончания работы он пришел к настоятелю Афанасию, поклонился ему в пояс и сказал:

– Отец, мы закончили летопись. Позволь же теперича мне уехать.

– Что ж, – вздохнул игумен, – я знал, что рано или поздно это случится. По природе своей ты не монах, я давно это узрел. Тебе уже осьмнадцать годков, верно? Самое время совершать подвиги во славу отечества.

– Благодарствую, батюшка, – снова поклонился Димитрий.

– Когда боярин Михаил Никитич привез тебя, он оставил мне кое-что. И велел отдать тебе, когда ты, Иван, вырастешь. Чую, время пришло.

Настоятель ушел в свою келью, а через несколько минут вернулся, неся в руках кованый ларец. Было заметно, что ему тяжело держать сундучок, и Димитрий поспешил освободить старца от его ноши.

– Что это?

– Сие мне неведомо, сын мой, я его не открывал. Ларец заперт, вот ключ, вернись к себе, отомкни и увидишь.

– Отец, а о Михаиле Никитиче не слыхал ли ты чего?

– Ох-ох-ох, – лицо старца стало печальным, – горькая судьбинушка постигла и его, и его братьев. В опале они, обвинили их в ворожбе, и приказал царь наш государь сослать их всех. Старшего, Феодора, в монахи постригли, остальных в кандалах держат.

Димитрий остолбенел, широко раскрытыми глазами глядя на игумена.

– Да за что же?!

– Так за ворожбу, вроде как венценосца нашего извести они хотели. Но люди сказывают, что будто ведают братья тайну какую-то, и пытались царевы слуги ее выпытать, да только Романовы держались крепко, вот и сослали их на верную смерть.

– Вор[34]! – вскипев, неосторожно выкрикнул Димитрий. – Ничего, скоро он узнает, что есть на Руси настоящий царь!

Настоятель в ужасе перекрестился:

– Господь с тобой, сын мой, грех и думать-то такое.

Несколько успокоившись, юноша сказал:

– Прости, отец мой. Прошу тебя, напиши мне грамоту, что иду я в Киев, в Печерскую лавру, поклониться святыням. И молись за меня. Дело мне предстоит нелегкое и опасное.

* * *

Неделей позже Димитрий уже был на пути к границе Речи Посполитой. Он решил, что самое правильное – поискать поддержку в Великом княжестве Литовском и в Польше. Среди панов уйма авантюристов, и наверняка кое-кто из них захочет поддержать русского царевича, незаконно лишенного трона. А в том, что он действительно сын Иоаннна Мучителя, не было теперь никаких сомнений: в кованом ларце Димитрий нашел золотой наперсный крест, усыпанный драгоценными камнями, довольно большой и полый, внутри него лежали частички мощей. Абсолютно ясно, что такая вещь могла принадлежать только очень знатной персоне.

Кроме того, в сундучке находились бумаги, подтверждающие личность Димитрия. Там было письмо от матери, Марии Нагой, в котором она объясняла, почему дала согласие подменить сына другим мальчишкой, документ, подписанный его дядей, Афанасием Нагим, с изложением того, как был найден некий Ивашка Истомин, отрок, «схожий обликом с царевичем», и бумага за подписью Федора Романова – в ней подробно был изложен план замены Димитрия и маршрут побега. Последняя строка была дописана Михаилом: «И оставил я сего спасенного отрока в Ильинском монастыре Ростиславля на попечении игумена Афанасия, хотя тот и не ведал об его особе, лета Господня 7099 июня в двадцатый день». Дата Димитрия не удивила, он давно привык, что летоисчисление на Руси велось от сотворения мира, а не от Рождества Христова, как в остальной Европе.

Польша, XVII век

Благополучно миновав приграничную заставу, летом 1601 года Димитрий оказался в Литве. Он направился в глубь Речи Посполитой, рассчитывая примкнуть к свите или войску какого-нибудь знатного шляхтича, которого могла бы заинтересовать история царевича.

Но это оказалось сложнее, чем он предполагал. Раньше в Польше он считался вельможей, дядюшкой короля, и все двери для него были открыты. А как свести дружбу с панами, если ты бедный безвестный юнец? Очень скоро Димитрий понял, что не только сблизиться, но даже познакомиться с каким-нибудь шляхтичем будет трудной задачей. Сообразив, что о присоединении к чьему-либо войску мечтать не приходится, он решил поступить в услужение к богатому пану.

Поначалу он направился в Оршу, надеясь найти работу у владельца своего прежнего замка. Но оказалось, что Ян-Станислав Ваповский, которому он, еще будучи Франсуа, завещал все земли, продал их короне, и в Оршанском замке никто теперь не жил. Еще несколько недель Димитрий потратил, чтобы найти работу где-то в округе, но безуспешно. Приближались холода, и он отправился на юг.

Останавливаясь в тавернах и на постоялых дворах, он заводил бесчисленные знакомства, но все они были бесполезны, пока наконец в начале зимы не встретил пухлого, болтливого человека по имени Демид Голун. Тот служил подчашим у воеводы киевского, которым, по иронии судьбы, оказался князь Константин, дядя и опекун Эльжбеты Острожской. Узнав, что Димитрий ищет место, Демид пригласил его помощником. Тот, не раздумывая, согласился: кроме корыстного интереса, ему было любопытно посмотреть на дядюшку своей несостоявшейся жены. Вместе с новым знакомым он отправился в Острог, где в родовом замке жил князь.

Острожский замок оказался небольшим, но крепким. Возведенный на холме, он был окружен толстой зубчатой стеной с четырьмя башнями и донжоном. По всему периметру в стенах виднелись бойницы, из которых торчали пушечные стволы. Сам замок был трехуровневый, на нижнем, подземном, хранились боеприпасы, лошадиные сбруи, продовольствие, запасы вина, в одной из комнаток из земли бил родник. Средний уровень был отдан под хозяйскую трапезную и гостевой зал, а на верхнем находились жилые комнаты. Рядом с замком возвышалась кирпичная Богоявленская церковь – князь Острожский был православным. Среди прочих построек была и типография, в которой двадцать лет назад приглашенный князем дукарь[35] Иван Федоров напечатал первую русскую Библию.