Читать книгу "Чеченский бумеранг - Николай Иванов"

Свои пластмассовые стаканы наполнили кипятком из термоса, растворив в них брикетики грибного супа. Запах пошел такой, что все завертели головами и постарались проглотить бульон как можно скорее. Все-таки не зря разведку сажают на сухпайки. Про пятнадцать часов, время выхода в эфир, все знали, и чем ближе стрелки собирались «держать уголок», спецназовцы подтягивались поближе к командиру. Хотя что особенного могла сказать Москва?

Она и сказала всего одну фразу:

– Семнадцать.

А хоть двадцать пять. Квадраты наносили на карту Чечни произвольно, но группа склонилась над коричнево-зеленым топографическим листом, ожидая, куда ткнет острием «короля джунглей» Заремба.

Уколол зеленую кляксу не так уж и далеко от местонахождения группы – в полутора часах хорошего хода. В Москве иной раз до работы столько добираются, а им предстояло добежать до войны. Не быть им пенсионерами, если к вечеру не заработают оставшиеся шестьдесят процентов.

– Ноги в руки, – произнес подполковник. И расставил «шахматы»: – Юра, ты первым. Где можно – бегом. Семен, – поискал глазами Дождевика.

– Я, – отозвался прапорщик, выступив из-за кустов: пока все наблюдали за картой, он добровольно нес охрану группы.

– Прикрываешь Работяжева, и только его. Группу замыкает Чачух. Вперед.

Сложность бега по лесу – не успеваешь ориентироваться и очень трудно выдерживать прямой путь. Все норовишь обогнуть слишком низкие деревца, поднырнуть под те деревья, где побольше света. А сверяться с картой и компасом требовалось постоянно: промахнешься на деление – и можно бежать хоть до самого Индийского океана, мыть сапоги в котором призывал в свое время Владимир Вольфович Жириновский.

– Левее. Еще левее, – подправлял острие бега Заремба. Им к Индийскому океану не требуется. Нужно залезть в пасть к Одинокому Волку. И вырвать добычу.

Только наверняка он ее с собой не носит. Оттого нужно сесть на хвост и притащиться за боевиками в лагерь. Выждать рядышком с лежбищем ночь, и утром, когда банда уйдет на очередной захват поезда, – а коммерсант из Москвы выходил на Волка именно по поводу его движения, – взять штабную землянку. А в ней – небольшой зеленый сейф с ручкой-штурвалом.

Шифр Вениамину Витальевичу разузнать не удалось, но Работяжев получил пластилиновую хреновину, которая без огня и дыма вырежет любой замок за считаные секунды. Все почему-то думают, что самые секретные в армии – это связисты. Но тщательнее, чем подрывников, сейчас в разведку не отбирают никого. Их такому учат, что саперы в секунду способны разнести в прах то, что создавалось годами и вроде бы самым тщательнейшим образом охраняется. И пусть после этого засекреченные связисты выходят в любой эфир с любой информацией под любой шифровкой – будет уже поздно…

– Шагом, – подал негромкую команду подполковник, когда воткнулись в семнадцатый квадрат на карте, а на местности перепрыгнули небольшую речушку на дне оврага.

Выстроили «елочку» – оружие направо-налево через одного. Афган хоть кого-то чему-то научил.

Заремба в последний раз позволил себе обратить особое внимание на Марину. Волонихин держится к ней поближе, словно надеется в случае опасности закрыть девушку собой. Эх, док-док, неужели не знаешь, что на войне первыми страдают романтики? Молись всем богам, чтобы пронесло.

Марина увидела взгляд командира, ободряюще улыбнулась: не подведу, все обойдется. К сожалению, не от тебя это зависит, девочка.

К тому же нутром почуяли, что ступили на землю Волка: воздух способен держать запах опасности, и хороший спецназовец нюхом вычислит источник. Движение разведчиков отчетливо замедлилось, дыхание они сдерживали в груди, не давая ему с шумом вырываться наружу. Но, кажется, оно замерло вовсе, когда увидели открывшуюся им картину.

У дороги, только бочком, краешком коснувшейся дубовой рощи, стояли, уткнувшись в придорожную канаву, два сожженных грузовика, жутко выставивших наружу свои закопченные внутренности. Между грузовиками в неудобной позе, подвернув ногу, лежал солдат. Будь жив, уже давно поменял бы положение…

Марина, сердобольная душа, первая подалась к нему, но Работяжев успел перехватить девушку за руку и, не выпуская, оглянулся на командира. Тому из-за деревьев картина виделась не полностью, но когда выступил на просвет, понял: осторожность сапера имела под собой основания.

Рядом с местом боя, в боковом углублении канавы, виднелся холмик. Если это могила остальных погибших, то почему не предали земле и этого несчастного солдата, оставив его лежать между машинами?

– Я п-посмотрю, – одними губами доложился Работяжев.

– Семен, – на всякий случай напомнил Дождевику его обязанности беречь сапера подполковник.

Обидел прапорщика: тот и так курицей-наседкой вертелся вокруг группы. Но слова командира постарался воспринять не как напоминание, а как просьбу: мол, положиться можем только на тебя.

Заремба легким нажимом на плечо послал сапера на открытое место. Юра на коленях осторожно покрутился вокруг погибшего, с сомнением покачал головой и дал отмашку подполковнику – уходим. Спецназовец некоторое время поколебался, но потом все же развернул группу и увел обратно в лес.

– Что там? – не боясь показаться наивной, поинтересовалась через несколько метров Марина у Работяжева.

– Может б-быть з-заминирован.

– Труп?

– И-именно т-труп, – кивнул сапер.

– А если… нет?

Сапер ничего не ответил. Решения принимает Заремба, и тому тоже наверняка было стыдно оставлять непогребенного солдата. Но подполковник на то и командир, что в первую очередь думает о живых. И о выполнении задачи. Если случится подрыв, его эхо в кустах не спрячешь, он насторожит Волка, а это совершенно ни к чему, да еще на самом начальном этапе операции.

– А если н-нет, то н-нет, – чуть резковато, заранее волнуясь, ответил Марине Работяжев.

Объяснять некогда, они не на студенческих раскопках погибших в Великую Отечественную где-нибудь на территории ныне мирной Смоленской области, а на войне. Здесь выбор приходится делать намного чаще. И на первый взгляд не всегда более нравственный.

Отыскивая след Волка, прочесывали теперь лес «гребешком». Семнадцатый квадрат, откуда велись переговоры с Москвой, – всего-то километр на километр, поэтому не может быть, чтобы взгляд не споткнулся о какую-нибудь зацепку. Волку сторожиться незачем, следы наверняка существуют и их остается только обнаружить.

Первым, требуя внимания, поднял руку Туманов. Пограничник есть пограничник, талант вместе с личным оружием на склад при «дембеле» не сдается.

Окурки «LM» валялись небрежно – не солдатские, которые докуриваются до изжеванного фильтра, а отброшенные после нескольких затяжек в свое удовольствие и с сознанием того, что в кармане еще целая пачка и можно позволить себе пошиковать. Или в самом деле времени у курцов только и было – выйти в эфир и узнать у бизнесмена расписание грузовых поездов. Что же за сволочь в Москве продает своих? И сколько их, таких благодетелей, выступающих под лозунгами защиты прав человека? И главное: почему они еще не в «Матросской тишине», если о них знают в Кремле? А может, именно потому они на свободе, что подобравшимся к власти сегодняшним правителям бардак в Чечне самим выгоден?