Читать книгу "КлаТбище домашних жЫвотных - Стивен Кинг"

60

Луис Крид проснулся от того, что солнце светило прямо в глаза. Он попытался встать и скривился от боли в спине. Болело кошмарно. Луис упал обратно на постель и оглядел себя. Он заснул одетым. О Боже.

Он пролежал еще долго, морально готовясь к тому, чтобы все-таки встать, а потом сел на кровати.

— Черт, — пробормотал он. Комната закачалась перед глазами, не сильно, но ощутимо. Спина ныла, как больной зуб, а когда Луис повернул голову, по всем ощущениям казалось, что сухожилия в шее заменили ржавыми ножовочными полотнами. Но хуже всего дело обстояло с коленом. Мазь от ушибов не помогла. Надо было вколоть кортизон. Колено распухло так, что натянуло штанину; под ней словно надулся воздушный шарик.

— Плохо дело, — пробормотал он. — Совсем погано.

Луис медленно согнул больное колено, чтобы спустить ноги вниз и сесть на край кровати. Сжал губы так, что они побелели. Потом начал тихонько сгибать и разгибать ногу, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь понять, так ли все плохо, как ему показалось, и не надо ли…

Гейдж! Гейдж вернулся?

От этой мысли он сразу же вскочил на ноги, несмотря на боль. Бросился к двери, гак Честер, старый друг Мэтта Диллона в «Дымке из ствола». Выбежал в коридор и ворвался в комнату Гейджа. Но комната была пуста. Хромая, Луис доковылял до комнаты Элли, которая тоже была пуста, потом — до комнаты для гостей. Эта комната, выходившая окнами на шоссе, тоже была пуста. Только…

На той стороне дороги стояла незнакомая машина. Рядом с пикапом Джада.

И что с того?

Незнакомая машина у дома могла означать крупные неприятности, вот что.

Луис отодвинул занавеску и присмотрелся внимательнее. Маленький синий автомобиль, «шевроле-шеветт». И на его крыше, свернувшись калачиком, лежал Черч. Лежал и, судя по всему, спал.

Луис долго смотрел на машину, а потом отпустил занавеску. У Джада гости, и что с того? И, наверное, еще рано думать о том, что стало или не стало с Гейджем; Черч вернулся домой не раньше часа, а сейчас только девять утра. Кстати, чудесное майское утро. Сейчас он спустится вниз, сварит себе кофе, достанет электрическую грелку, приложит ее к больному колену и…

и с чего бы Черч вдруг улегся на той машине?

— Да ладно тебе, — сказал Луис вслух и заковылял к лестнице. Кошки спят где им вздумается, везде, где можно и где нельзя, такова их кошачья природа.

Вот только Черч больше не ходит через дорогу, ты что, забыл?

— Не заморачивайся, — пробормотал он и остановился на середине лестницы (по которой спускался чуть ли не боком, крепко держась за перила). Он разговаривает сам с собой — это уже никуда не годится. Это…

Что это было в лесу, прошлой ночью?

Эта внезапная мысль буквально обрушилась на него, заставив сжать губы, как от боли в колене, когда он пытался подняться с кровати. Ночью она ему снилась, та тварь из леса. Сон о Диснейуорлде как-то сам собой перешел в сон о той твари. Луису снилось, что она прикоснулась к нему и тем самым навсегда испортила все хорошие сны, испоганила все добрые намерения. Это был вендиго, и он превратил его не просто в людоеда, а в отца всех людоедов. Там, во сне, Луис опять оказался на Клатбище домашних жывотных, но уже не один. Там были Билл и Тимми Батермэны. Там был Джад, казавшийся мертвым и призрачным, с его псом Спотом на поводке, сделанном из бельевой веревки. Там был Лестер Морган с быком Ханратти на цепи. Ханратти лежал на боку, глядя по сторонам с тупой, одурманенной яростью. И почему-то там была и Рэйчел, и ее платье было забрызгано чем-то красным, как будто она опрокинула на себя кетчуп или уронила тарелку с клюквенным желе.

А потом с той стороны кучи валежника вдруг поднялся вендиго во весь свой великанский рост, с шелушащейся желтой чешуйчатой, как у змеи, кожей, с глазами, горящими словно противотуманные фары, с огромными закрученными рогами вместо ушей — зверь, похожий на ящера, рожденного женщиной. Он указывал на них пальцем с длинным загнутым когтем, а они смотрели на него, задрав головы кверху…

— Прекрати, — прошептал он и вздрогнул от звука собственного голоса. Он решил пойти в кухню и приготовить себе завтрак, как будто это был самый обычный день. Завтрак холостяка с избытком бодрящего холестерина. Парочка сандвичей с яичницей, политой майонезом, и колечком красного лука на каждом. От него жутко воняло потом, но Луис решил, что примет душ чуть позже; сейчас сама мысль о том, чтобы раздеться, казалась почти непосильной задачей, и он боялся, что придется взять скальпель из докторской сумки и разрезать штанину, чтобы освободить распухшее колено. Конечно, с хорошими инструментами так не обращаются, но ни один нож в доме не разрежет плотную джинсовую ткань, а портновские ножницы Рэйчел в данном случае не помогут.

Но сначала — завтрак.

Луис прошел через гостиную, но прежде чем отправиться в кухню, завернул в прихожую. Он выглянул в окно, чтобы еще раз посмотреть на синий автомобиль, стоявший у дома Джада. Автомобиль покрылся росой; это значит, что он стоял там уже давно. Черч по-прежнему лежал на крыше, но уже не спал. Луису показалось, что кот смотрит прямо на него своими мутными желто-зелеными глазами.

Луис быстро отступил от окна, словно его застукали за подглядыванием.

Он пошел в кухню, взял сковородку, поставил ее на плиту, достал из холодильника яйца. Кухня буквально сияла чистотой. Луис попытался насвистывать — чтобы лишний раз подчеркнуть, что это самое обыкновенное утро, — но не смог. Все казалось нормальным, но не было таковым. Дом казался пугающе пустым, а на душе лежал груз вчерашних ночных похождений. Все было неправильно, не так, как должно быть; над ним как будто нависла какая-то черная тень, и ему было страшно.

Он проковылял в ванную и принял две таблетки аспирина, запив их апельсиновым соком. Когда возвращался обратно к плите, зазвонил телефон.

Луис не сразу взял трубку, сначала он просто стоял и смотрел на трезвонящий телефон, ощущая себя идиотом, ввязавшимся в игру, правил которой совершенно не понимает.

Не бери трубку, тебе не надо брать трубку, потому что это плохие новости, это конец цепи, уходящей за угол в темноту, и тебе совершенно не нужно знать, что находится на другом конце этой цепи, да, Луис, совершенно не нужно, поэтому не бери трубку, беги, беги сейчас же, машина стоит в гараже, садись в машину и уезжай, только не бери трубку…

Он подошел к телефону и взял трубку, положив одну руку на сушилку, как делал всегда, когда разговаривал по телефону на кухне, и это был Ирвин Гольдман, и он еще не успел поздороваться, как Луис увидел следы на полу — маленькие грязные следы, — и сердце как будто застыло в груди, и глаза в прямом смысле слова полезли на лоб; Луис подумал, что если бы сейчас посмотрел на себя в зеркало, то увидел бы лицо с картины семнадцатого века, изображавшей дом умалишенных. Это следы 1ейджа, Гейдж был здесь, он приходил сюда ночью, но где он сейчас?

— Это Ирвин, Луис… Луис? Ты меня слышишь? Алло!