Читать книгу "Чужая кожа - Ирина Лобусова"

И я согласилась. Я согласилась бы на все что угодно, особенно, если об этом попросил меня он. Тем более, я не хотела возвращаться в дом. Я все не видела свое в него возвращение. Оно страшило меня, как возвращение на опасное поле битвы, туда, где ты получил смертельную рану.

И я осталась в больнице. В опустевших коридорах тут же разгулялся ветер. Я воспринимала безлюдье как настоящее счастье и очень многое дала, чтобы так, как на новогодние праздники опустела вся больница, опустел и весь мир.

Он принес две холодных бутылки моего любимого шампанского, огромную коробку шоколадных конфет и торт со взбитыми сливками. Еще — минеральную воду и какой-то потрясающе вкусный морс.

— У нас будет сладкий стол. Я хочу, чтобы мы с тобой всегда проводили самые сладкие праздники.

Это был самый счастливый Новый год в моей жизни! Это был единственный Новый год, превратившийся для меня в сказку — в настоящую волшебную сказку родом из детства. Повязок на моих руках больше не было, боли — тоже, и только уродливые бугристые шрамы на запястьях напоминали то, что совсем недавно мне довелось пережить.

Таким, каким был Вирг Сафин в эту новогоднюю ночь, мне никогда не доводилось его видеть. Мы смеялись и шутили, как дети. Обливались шампанским и измазались шоколадом и сливками с головы до ног. Занимались обычным ванильным сексом прямо на полу, на разложенном пуховом одеяле, затем пили шампанское и мазались шоколадом, снова занимались сексом, и как дети ловили друг друга, играя в самые настоящие прятки. Мы зажигали длинные витые свечи красного воска в деревянных подсвечниках (он их тоже принес с собой), и оба отключили свои мобильные телефоны.

Точнее он отключил. Я своим не пользовалась уже давно. Никакого телевизора не было. Полночь мы встретили по моим наручным часам и по диким взрывам петард, раздавшихся в другом мире за окнами.

Мы кричали, хохотали, бросали друг в друга шариками и с грохотом взрывали шампанское, обливая друг другу руки, волосы и лицо. Мы кормили друг друга большими кусками торта и падали на расстеленное одеяло, чтобы в очередной раз погрузиться в друг друга и заниматься ванильным сексом с какой-то звериной яростью, так, словно мы вообще не собираемся отрываться, разъединяться, так, словно он больше никогда уже не выйдет из меня.

Мы чувствовали себя так, словно нам только-только исполнилось 16. Словно мы занимались сексом впервые и впервые открывали друг для друга радость наших тел. Я никогда не видела его таким. Никогда не думала, что он может быть настолько счастливым.

Словно это был первый Новый год в его жизни. Словно это был первый Новый год в моей жизни. Словно это была первая и единственная радость наших жизней, которую мы могли почувствовать, осознать, понять. И это ощущение открытого заново счастья поднимало нас над всем остальным миром.

Я чувствовала себя самым счастливым человеком на земле. И это было чистой правдой — в ту новогоднюю ночь я действительно стала самой счастливой. И осознавать, понимать, ощущать это вселенское счастье был драгоценный дар, за который я благодарна судьбе.

Уже на рассвете, лежа на одеяле, тесно прижавшись друг к другу (мы устали физически, и от безграничного счастья тоже можно устать), он сказал:

— Мара, мы обязательно должны пожениться. И сделать это надо как можно скорей, уже этой зимой.

— Почему этой зимой? К чему такая спешка?

— Я больше ни одного дня не могу обходиться без тебя.

— Я тоже не могу обходиться без тебя, Вирг Сафин. Но это не значит, что нам нужно спешить.

— Нам нужно спешить. Счастье переменчиво. Если оно улетит, его уже не поймаешь. Я не хотел бы потерять тебя.

— Ты не потеряешь.

— Я люблю тебя, Мара. Я очень сильно тебя люблю.

— Я тоже очень сильно люблю тебя, Вирг Сафин.

Этот Новый год был самым счастливым в моей жизни. И как драгоценный камень чистой воды я до конца своих дней буду хранить это воспоминание в своей душе.

Он ушел от меня днем. Мы договорились, что я пробуду в больнице еще сутки — весь день 2 января. Утром 3 января он приедет за мной как можно раньше, займется моей выпиской, и я навсегда покину больницу. Он заберет меня.

— Мара, у меня есть важное предложение. Как ты смотришь на то, чтобы временно пожить в той самой квартире, в которой ты жила, как только приехала ко мне?

— С радостью, — я действительно обрадовалась, и не могла это скрывать, — а почему так?

— Видишь ли, я не хочу, чтобы ты возвращалась в свою комнату в доме. Ну, где все произошло. Поэтому я решил сделать ремонт, перестроить несколько комнат на втором этаже и сделать нам с тобой общую, свою собственную спальню, где мы будем жить вместе. Таким образом ты вернешься и в тот же самый, и в совершенно другой дом.

— Очень хорошо. Я не возражаю. А сколько продлится ремонт?

— Максимум — месяца три. Если ты не возражаешь, я тогда перевезу в квартиру все твои вещи. И 3 января отвезу тебя туда.

— А ты будешь приезжать? Или я снова буду сидеть одна в этой квартире?

— Мара, да ты что! Я буду жить в этой квартире вместе с тобой. Я все время буду приезжать. Мы будем жить вместе, по-настоящему. И ты увидишь, как все будет здорово!

— Спасибо тебе! — я обняла его за шею обеими руками, крепко-крепко, изо всех сил прижала к себе, — спасибо тебе, мой любимый. Спасибо за то, что позволяешь мне прийти в себя и пока не возвращаться в дом.

— Я эгоист, Мара. Я делаю это для себя тоже. Я хочу, чтобы ты всегда была здоровой и счастливой рядом со мной.

Перед тем как уйти, он помог мне убрать в палате и привести ее в прежний вид. Но я знала, что эта палата в моих глазах больше никогда не будет прежней. Я буду помнить ее такой.

День 2 января пролетел как один миг. Я ждала Сильвию, но она не пришла. То, что она не пришла, я расценила как перемену к лучшему.

Третьего января я проснулась около 6 утра, и ждала его с самого утра, как только вышла из душа. Что-то подсказывало, что он не приедет так рано. Но я ждала.

9 утра 3 января. 11 утра. Полдень. Он не приехал даже тогда, когда больничные часы пробили 2 часа дня. После 14:00 я ему позвонила. Но телефон был отключен. «Абонент вне зоны действия сети. Пожалуйста, отправьте смс-сообщение». Он даже не включил голосовую почту.

В 16:00 я отправилась на поиски лечащего врача. Меня начал беспокоить вопрос оплаты. А если он заплатил за больницу только до 3 января? Что будет утром 4-го? Меня вышвырнут на улицу? И куда я отправлюсь, если дом развален ремонтом, вещи мои неизвестно где находятся, а ключей от той квартиры у меня нет? Лечащий врач посмеялся мне в лицо.

— Я же говорил, что вам нужно в психиатрию! Так не интересоваться собственными делами! Ваша палата оплачена по 10 января включительно, а выписка ваша назначена на 9 утра 11 января. Ваш друг распорядился так вас здесь задержать и все оплатил. Наверное, хочет погулять свободно. Надоели вы ему, похоже, со своими дурацкими выходками. Если хотите посмотреть квитанцию — пожалуйста. Он, кстати, палату оплатил утром 30 декабря.