Читать книгу "Мой главный экзамен - Лея Болейн"

я злобно швырнула в мусорный бак. Так просто, а я!..

— Вы лишили меня завтрака, — скорбно заметил препод. — Итак, первый пошёл!

…я стянула один чулок.

Следующую вещь, кофейник, нашла легко. Запонку Брагерта по одному только описанию — нет.

Стянула второй чулок и осталась босиком. Брагерт ухмылялся, полотенце оставалось относительно ровным. Впрочем, глупо предполагать, что БэГэ сходит с ума по обнажённым женским ступням. Надо было сразу снимать блузку, игра бы небось и закончилась.

…легко сказать!

— Ещё четыре пункта, — БэГэ прищёлкнул языком. — Усложним. Добавим чуть-чуть ориентирования. Подойдите-ка, я завяжу вам глаза. Найдёте мне первый том Большой энциклопедии мира.

Я чуть ли не взвыла. А надо было обговаривать условия на берегу! Но… это действительно не нарушает условий, а для меня ориентирование без зрения — одно из слабых мест, именно в силу отсутствия опыта…

От его уверенных рук, скользнувших по моим вискам и затылку, стало совсем неловко. И странным образом обострились все ощущения, кроме того, самого необходимого.

Для мага-поисковика я слишком зависима от зрения. Или это в обществе БэГэ чувствую себя такой уязвимой?

Голос Брагерта стал как будто глуше и доносился словно издалека. Я чувствовала его всего, жаркую обнажённую кожу и почти касающиеся моих волос руки. Его я нашла бы, даже если бы искать нужно было во всей Академии.

— Ищите книгу, Фенрия. Время пошло.

Я честно пыталась на книге и сосредоточиться, не споткнуться и ничего не уронить — но меня упорно тянуло к Брагерту.

Да что за напасть!

Две минуты спустя я обречённо сняла блузку, радуясь тому, что коротенькая маечка под ней самая дешёвая, а значит, из плотной непрозрачной ткани, безо всяких там фривольных кружев.

— Не снимайте повязку, Фенрия. Ещё три пункта… или, возможно, два. Если вы проиграете.

— А откуда я знаю, что вы уже не проиграли? — огрызнулась я. — Мне надо посмотреть!

— Можете потрогать, в любой момент, — любезно предложил Брагерт. — А вообще, вы серьёзно думаете, что вот это кого-то может возбудить? Ну, даже не смешно. Ваш Арвиан за год перебрал не меньше восьми готовых на всё девиц, уверен, их нижнее бельё выглядело куда… соблазнительнее. Впрочем, ваше хотя бы держит интригу. Надежда, что под ним не скисшие абрикосы, а хотя бы крепкие персики, ещё томится в измученной душе.

— А ты его девушек весь год считал, да? Хрен тебе в задницу, а не персики, — пробормотала я себе под нос. Но гадский Гнобс услышал.

— Вы всё только обещаете, сайя Грэтс, а потом ничего не делаете! То отшлёпать, то ещё что… Смысл сотрясать воздух? За дело. Ищем второй том Энциклопедии.

— Это скучно!

— А вы думали, я вам дам искать Зеркало святого Симмароха? Это и есть настоящая работа, Фенрия, буднично и скучно, по большей части… Но всё же веселее, чем мыть посуду в затрапезных притонах, где каждый будет норовить ущипнуть вас за все мягкие места. Работайте, студентка.

Я отрешилась от бриттова Брагерта и его обидных подначек, от того, что стою в одной майке, и, кажется, от смущения и прохлады затвердели соски и предательски упирались в ткань. Энциклопедия, второй том, энциклопедия… А может, всё бросить и пойти спать? Но совместный семинар с Арвианом. Арвианом, который никогда не будет так надо мной издеваться! Ему просто нужно узнать меня получше, и он поймёт: мы созданы друг для друга.

— Вот! — я достала книгу из-под мусорного бака. Бриттов БэГэ явно подготовился.

— Хм… Однако, не ожидал. Две попытки. Если энциклопедию искать вам скучно… Так-так. Ищите жемчужное ожерелье.

— Чего?!

— Что слышали. Ожерелье из жемчуга. Время пошло.

Бр-р-ритта! Слишком резкие переключения по предметам, слишком быстро. Я действительно должна была больше практиковаться, у меня уже ноют виски от напряжения, а надо собраться, не могу же я позволить этому придурку безнаказанно пялиться на мою голую грудь!

— А может, у вас ничего не встаёт, потому что вы импотент? — брякнула я.

— Тридцать секунд, болтливая моя.

Я ткнулась лбом в окно. Оно где-то рядом, я знаю… чувствую. Где-то здесь, на подоконнике… пальцы задели цветочный горшок. Где-то рядом, ну…

— Всё, — голос Брагерта лучился доброжелательностью, а до меня только сейчас дошло.

— В землю закапывать было нечестно!

— Да ну-у? Вы это преступникам скажите. Чтобы всё краденное и всех похищенных держали исключительно на виду, для вашего удобства… Ну? Я жду, студентка!

— Послушайте! — запаниковала я. — Это уже… выходит за рамки. Пошутили — и хватит!

Снимать мне либо юбку, либо майку, либо трусы. Других вариантов нет.

А на трусах у меня дырка. На новые денег было жаль, а шью я из рук вон плохо.

Глупо, но… Бритта, я умру со стыда, если он это увидит! Да и вообще… Кто дёргал меня за язык соглашаться?!

— А я не шутил. Соглашение есть соглашение, будьте любезны соблюдать. Чего вы мнётесь-то? Я же сказал, вы мне совершенно безразличны.

Я всё ещё была с завязанными глазами. С глазами, внезапно наполнившимися слезами отчаяния и стыда.

Представить, что я у врача…

Что я одна…

Всё это предрассудки. Что он, женской груди не видел, что ли? У него небось таких Салли — воз и маленькая тележка, куда там Арвиану!

Я зажмурилась под повязкой и стянула майку, ожидая ехидных комментариев про «скисшие абрикосы».

Брагерт молчал.

Было ужасно неловко. И унизительно. Вдвойне — от его молчания и от того, что я не могла увидеть его лица. Но и смотреть в его насмешливые серые глаза — тоже не могла.

А, будь что будет!

Я подошла к нему ближе.

Молчит, гад.

— Ну, что? Созерцаете? А мне нужно проверить вашу стойкость перед моими абрикосами, сайен Гнобс. Впрочем, боюсь, что это скорее мужская несостоятельность, нежели стойкость.

— Проверяйте, — хрипло отозвался он и вдруг сжал мои пальцы. — Уговор есть уговор, вы имеете на это полное право…

Ничего я не успела сказать или сделать, а он положил мою ладонь на трёклятое полотенце.

Надо было залепить ему пощёчину. Или просто отступить. Или — самое простое и правильное решение — стянуть повязку с глаз и хотя бы немного прикрыть грудь. А я… стояла, словно приклеившаяся к полу, и не находила подходящих слов. Тем временем моя рука лежала на прикрытом полотенцем мужском органе Гнобса, а его ладонь накрывала мою сверху, не давая ускользнуть, отодвинуться.

Твёрдый. Упругий. Пульсирующе тёплый — даже через ткань. Почти прижат к животу…

— Кажется, вы проиграли, сайен Гнобс, — выдавила я.

— Кажется, — эхом отозвался он. А потом я почувствовала его губы, обхватившие, втянувшие мой сосок. Весь тёмно-розовый