Читать книгу "Кончина СССР. Что это было? - Дмитрий Несветов"

В итоге большая страна оказалась на пороге обвальных, неуправляемых перемен.

* * *

18 августа 1991 года группой высших руководителей Советского Союза была предпринята попытка силового отстранения тогда уже Президента СССР Михаила Горбачева от власти и введения на территории страны режима чрезвычайного положения.

О трех днях ГКЧП выше говорилось много и подробно, поэтому сосредоточимся только на ключевых узлах в осмыслении августовских событий.

Это была рефлекторная реакция советского руководства на неуправляемое происходящее, попытка предотвратить необратимый уже процесс крушения основ государственности, предопределенный Новоогаревским проектом нового Союзного договора и фактическим банкротством советской экономики.

Леонид Кравчук, Президент Украины (1991–1994)

…Эти люди – ГКЧП (я условно их всех называю ГКЧП), хотели повернуть страну назад. Если Горбачев шел «шаг вперед, два назад», то они хотели повернуть к тому исходному рубежу, с которого начиналась перестройка. Они видели, что в таком статусе страна не будет развиваться в их логике и в их интересах. (стр. 244)

Идеологи ГКЧП и их поздние сторонники в своих действиях часто ссылались на волю народа, имея в виду Всесоюзный референдум 17 марта 1991 года, в ходе которого более 76% граждан высказалось за сохранение СССР.

Александр Руцкой, вице-президент Российской Федерации (1991–1993)

В Конституции советского периода и даже демократического периода верховная власть в стране принадлежит народу. 17 марта 1991 года народ говорит «да» Советскому Союзу, Советский Союз сохранить. Что еще нужно президенту, если народ проголосовал за сохранение страны? (стр. 60)

Но с этим референдумом не все так линейно.

Станислав Шушкевич, Председатель Верховного Совета Республики Беларусь (1991–1994)

А потом был референдум с этим витиеватым «лукьяновским» вопросом: хотите выжить в счастливой стране счастливым образом или в плохой стране поганым образом? Это был фальшивый референдум. А после него уже украинский референдум показал, что люди не хотят больше существования в такой коммунальной квартире. (стр. 258–259)

Вопрос и впрямь был сформулирован чересчур лукаво: «Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которых будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Это напомнило вопрос, заданный героиней Фаины Раневской маленькой девочке в знаменитом фильме «Подкидыш»[156]: «Скажи, ты хочешь, чтобы тебе оторвали голову, или поедем на дачу?»

Ссылку на мартовский референдум вряд ли стоит считать корректной: слишком двусмысленный, а точнее – бессмысленный, был вопрос, да и с самой его постановкой несколько запоздали – его время уже было упущено.

Отдельная история – позиция президента СССР в дни его форосского пленения и вокруг них. Не все там складывается в однозначную картину. Была и в этом некая двусмысленность.

Александр Руцкой, вице-президент Российской Федерации (1991–1993)

В сентябре 1991-го, когда уже все это закончилось, мне стало известно, что Государственный комитет по чрезвычайному положению формировался еще в марте, весной. Для меня лично это был шок. Получается, президент СССР просто подставил своих товарищей. Обсуждалось это дело в марте готовился закон о введении чрезвычайного положения. Потом происходят все эти события, появляется Государственный комитет по чрезвычайному положению, а Горбачев их просто подставляет, вот и все. (стр. 56)

Виктор Алкснис, народный депутат СССР (1989–1991)

…Что было в августе на даче у Горбачева? Я знаю, он решение действительно отказался принимать. Он боялся, сказал: «Я в отпуске, я больной. Ну, в общем, действуйте». И главное – как всегда, отсидеться. Гэкачеписты видят, что человек не принимает решения, но поддается влиянию. Поэтому ему говорят: «Ладно, Михаил Сергеевич, мы отключаем тебе телефон, никого сюда не будем пускать». И поэтому, когда он строит из себя героя, который бросил им в лицо… Вы меня извините… (стр. 100)

Александр Руцкой, вице-президент Российской Федерации (1991–1993)

…Все это не что иное, как актерство… Когда человек арестован и у него, скажем образно, связаны руки, у него совершенно другое поведение. Не было никакого ареста. …Такой характер у человека – он просто самоустранился и смотрел со стороны, куда выведет кривая. Если побеждает ГКЧП, он на белом коне и начинает уже не перестройку, а закручивание гаек. Если ГКЧП проваливается… …мученик. «Вот видите, что эти негодяи совершили? Это они. А я-то тут при чем?» Вот такими способами он все время пытался удержаться у власти. (стр. 58–59)

Между тем Генеральная прокуратура России, которая вела следствие по делу ГКЧП, однозначно заключила, что изоляция в Форосе была полной, и возможности ее преодолеть Горбачев и его окружение не имели. Но все же остается ощущение, что президент СССР несколько переиграл, пересидел чрезвычайно удобную и своевременную для него тогда роль пленника, затворника поневоле – в расчете на дискредитацию главных противников и на извечную русскую «милость к падшим». Не случилось.

По крайней мере невероятно трудно представить себе в подобной роли, скажем, первого президента России. Невозможно представить…

Итак, как уверял английский поэт Джон Харингтон, «мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе»[157] …

ГКЧП провалился потому, что, во-первых, инициаторы затеи не были готовы идти до конца, более того, оказались не способны элементарно просчитывать шаги на ближайшую перспективу.

Виктор Алкснис, народный депутат СССР (1989–1991)

…Если бы ГКЧП победил, то все бы у нас пошло по-другому. Все наши нынешние беды идут оттуда. Проблема только в том, что люди, которые пошли на этот шаг, члены ГКЧП, к сожалению, оказались неспособны по своим даже чисто человеческим качествам взять на себя эту огромную ответственность. (стр. 92)

Василий Стародубцев, член ГКЧП (1991)